Звезда бессмертия
–Неужели за каждой из них люди?! – ужаснулась я.
С лихорадочной поспешностью я бросилась отодвигать первый засов. Он был тяжелый, старый, неподатливый. Я почувствовала себя слабой и беспомощной. Но мне удалось таки справиться с преградой, дверь открылась… Громилы там не было! Справиться со следующим засовом мне помогала только что освобожденная мной женщина. Вместе мы сумели открыть камеру и выпустить высокого старика, нескладного подростка, и совсем уж изможденную старушку, запертыми остались только две камеры.
–Боже, где мой Ганс?!
–Да здесь я, здесь!
Я так торопилась отодвинуть последний толстенный засов. Мы тянули все вместе. Инквизиторы особенно постарались, чтобы никто не смог освободить бунтаря. Ядовитый дым уже добрался и до тюремного коридора.
–Быстрее! Быстрее!
–Что вы там так возитесь?! – громыхал из-за двери Ганс.
Наконец, разбухшее дерево поддалось, и мой Громила смог выйти из камеры! Но нам еще нужно было миновать заполненные дымом коридоры доминиканской крепости.
Воздуха не хватало, у меня кружилась голова, в глазах было темно. Помню только, каким ослепительно-высоким было рассветное небо, когда кошмар кончился и мы выбрались на улицу…
…я просыпаюсь в прекрасном настроении. Хотя бы во сне, мне удалось замечательное благое деяние. Долго тянусь в постели, улыбаюсь сама себе. Все-таки я молодец!
–Интересно, а Саша в курсе, как я его героически спасала?! – спрашиваю я, у своего довольного отражения в зеркале.
Чудное утречко! Я даже своим внешним видом вполне довольна! Так я по натуре спасатель! Пока спасали меня, я почему-то не была такой счастливой как теперь.
Проказница Пальма просыпается на моем одеяле, картинно потягивается, крутит своим лысым хвостиком, громко требует рыбу. Вопреки обыкновению, ее крайне истеричный вопль, не нарушает моего ленивого спокойствия. Надеваю уютный халат, сую ноги в тапочки. Подхожу к окну, возникает странное для этого времени года желание выйти на балкон, глотнуть свежего, холодного воздуха. Словно подслушав эту мою мысль, мерзляка Пальмира убегает из комнаты. Я открываю балконную дверь, запахиваюсь поплотнее, шагаю через высокий порог. Сама не ожидала, что банальное стояние здесь, навалившись на перила, окажется таким приятным занятием.
Мой балкон выходит на широкую улицу. Бабушка вечно жаловалась на шум от дороги, а мне ее квартира именно этим и понравилась, вид замечательный: дома далеко, вдоль тротуара деревья, машины шуршат туда сюда. Хоть не скучно. Смотрю вниз, разглядываю проезжающих мимо. Облезлый жигулек тащится потихоньку, его легко обгоняет ярко-красная, почти гоночная, иномарка. Стою, вспоминаю, как Серега учил меня различать модели. Все таки они слишком уж похожи. Не найдя десяти отличий между двумя зелеными как майские жуки машинками, радуюсь когда вижу автомобиль, название которого точно знаю.
–Джип!
Присматриваюсь, к четырехколесному силачу, и понимаю, что не зря он кажется мне знакомым. Это же Сашина машина! Я любуюсь джипом, со своего высокого наблюдательного пункта. Он движется с громадной скоростью, обгоняет остальные автомобили. На встречной полосе, мое внимание привлекает длиннющий, желтый бензовоз.
–Кто пустил его в центр города?! – успеваю возмутиться я.
Напрасно, разогнавшись бензовоз, пытается притормозить, его тяжелая длинная бочка норовит обогнать кабину. Машину разворачивает боком, поперек дороги. Он такой громадный, что перегораживает свою сторону дороги, разделительные полосы и даже встречное направление. Несущийся вперед джип со всей скорости врезается в бочку бензовоза. От мощного взрыва разбиваются стекла за моей спиной. В тоже мгновение страшное пламя поднимается на несколько метров и поглощает обе машины…
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ.
ЛЮБОВЬ.
-Саша!
Не могу дышать, не могу думать, я вся превращаюсь в один отчаянный крик:
–Только не это!
В это время Саша всегда мотается по делам отцовской фирмы. Он сколько раз мне жаловался, что как ни торопиться, всегда что-нибудь не успевает. Зачем, зачем он так спешит!
Ноги меня не держат, поворачиваюсь, опускаюсь на корточки, тупо смотрю на разбитые стекла. Ко мне осторожно подходит мой лысый тигр. Я сгребаю Пальму, прижимаю к груди:
–Одни мы с тобой остались.
Ярко, словно это происходит сейчас, я вижу, как Саша опускает на пол малюсенького серого зверька, смотрит виновато. Больше никогда! Вспоминаю, как мы встретились в первый раз между двумя лужами, как он ласково улыбался мне… Больше никогда! Как сладко мы целовались тогда на «Чертовом колесе»… Больше никогда! Никогда! Мне хочется громко плакать навзрыд, но комок застревают в горле и слезы не льются! Так еще хуже, еще страшней. Душа мечется в отчаянии, ищет мысль, за которую зацепиться, в напрасных поисках надежды и утешения.
–Я ведь так и не сказала ему, что я и есть Анхен! Что я все видела, все знаю! Господи! Мы так похожи… были!
От одного этого слова, становится темно, как в подземелье из сна. Пальме тоже страшно, она дрожит, прижимается, лижет мне руку шершавым язычком. Я жалуюсь ей:
–Вот, даже расплакаться не могу по-человечески.
Кошка поднимает ко мне несчастную мордочку. Мне кажется, она все понимает. Морщинистый носик становится сопливым, как у младенца. Я вытираю расстроенную кошку, чувствую, что и по моему лицу текут слезы.
–Везет этой Анхен, она спасла своего Ганса, – всхлипываю я. – Но он был жив, а что поделаешь с этими машинами?!
И вдруг вспоминаю собачку возле библиотеки. Там нас было много, а я одна…
Я решительно вскакиваю на ноги, заставляю себя взглянуть на бушующее пламя.
–Я все могу! – повторяю я, как в бреду.
Я и сама верю в то, что смогу абсолютно все. В мозгу бешеным хороводом кружатся слава ученых физиков, про наше необыкновенное время, им вторит цыганский барон, знающий обо мне что-то удивительное. Голова кружится, я чувствую себя странно, почти нереально, как во время драки у банка. Я ничего не понимаю, да и не пытаюсь объяснить. Кажется, весь мир пропадает, тает, растворяется в воздухе. Отчетливо реальным остается только пламя, поглотившее обе машины.
Я смотрю на огонь и всей своей волей уменьшаю, гашу его.
–Его не было! Не было! И быть не должно! В отчаянном оцепенении я превращаюсь в одну единственную мысль: исправить, все исправить, Саша должен жить! От невероятного напряжения закладывает уши , как тогда когда она маленькой девочкой упала в воду, и как тогда она немым отчаянием кричит, зовет на помощь. Кто, кто может мне помочь? О, Боже, ну хоть кто-нибудь!!! Огонь, огонь он все уничтожил, бушующее кроваво красное гудящее пламя оно захватывает меня и поглощает все вокруг, весь мир. Только страшным усилием воли удерживаю себя на краю полыхающей стихии, захлестывающего отчаяния, хаоса. Гул и рокот жарящей бездны всё нарастал, от него дрожал воздух, и всё вокруг вибрировало, казалось я и дышать забыла, время тоже растворилось в нем… и… Вдруг тишина, звенящая и торжественная, как в большом и светлом храме, где идет золотой прохладный дождь…
– Идет дождь!? – я поражаюсь внезапно наступившему спокойствию.
– Да, так всегда происходит во время службы, – слышу я толи ответ на свой немой вопрос, толи нежный перезвон колокольцев.
– Какой ещё службы? – удивляюсь я.
– Ты звала на помощь, мы пришли. Ведь ты одна из нас…
– Кто я?
– Столько веков знала, а теперь не помнишь? Все мы созданы, чтобы беречь любовь, добро, справедливость… Каждый сам выбирает свой путь, и чему служить.
–Вы ангелы?
– Если тебе от этого легче… Мы люди живущие на грани времен, нет ни прошлого, ни будущего, ни настоящего… все зависит от воли и выбора каждого в отдельности. Испокон веков люди это знали, а сейчас… забегались что-ли. Ты любишь его? Ну, давай, милая, ещё раз…
Словно на пленке пущенной назад, бушующее пламя собирается, сворачивается в одну точку и исчезает… внутри что-то екает, словно бьются миллиарды тонких льдинок…
Я стою на своем балконе, смотрю вниз на бегущие мимо машины, на дороге свободно, нет никакой аварии, бензовоз не спеша катится по свой стороне дороги. По встречной полосе ветром проносится знакомый мне джип. Они так же далеки от столкновения, как земля от луны. Я невольно оборачиваюсь к окну, острые осколки которого, я только что разглядывала. Прозрачное, отлично вымытое стекло, абсолютно целое красуется на своем месте. В открытую балконную дверь, с ленивой важностью, входит Пальма.
–Стоп! Ты ведь была уже здесь!
Кошка удивленно смотрит на меня, усаживается вылизывать свою серую шкурку. Я снова резко поворачиваюсь к улице. Бензовоз уже проехал довольно далеко, стал медленно осторожно готовиться к повороту на объездную, и вовсе пропал из виду.
–Что, ничего не было?! – растерянно спрашиваю я, толи у самой себя, толи у хмурого серого неба. – Мне все привиделось?!
К другим чудесам я уже стала привыкать, но чтобы так… Как бы выяснить, в чем тут подвох? У меня глюки или время вернулось вспять? Разумеется, мне больше по вкусу версия, что я не спятила, а научилась управлять временем. В голову пришла спасительная мысль:
–Нужно просто позвонить кому-нибудь, Сашиным родителям, например.
Я тороплюсь исполнить прекрасную идею. В волнении набираю номер, очень боюсь разочароваться в своих надеждах, услышать страшную новость. Трубку берет его мать, спокойная, веселая. Само собой, говорит, что сейчас Саши дома нет…
–…Он только что звонил из офиса, – услышав эти слова, я готова прыгать от радости.
Ура! Если мне и примерещилось, то только плохое, а на самом деле, все вполне благополучно.
–Можно я сейчас к вам приеду? – на всякий случай спрашиваю я.
–Конечно, конечно, в любое время. Приезжайте, Лизонька, мы всегда вам рады. А через полчасика и Александр должен вернуться.
Я быстро, быстро собираюсь, впопыхах кормлю кошку. Бедный мой многострадальный институт! Он окончательно позабыт, позаброшен. Ну, какие могут быть занятия, когда со мной творится такое?!
Надеваю старые удобные сапоги, и бегу, никого не замечая.
–Лиза! Постойте! – слышу я за спиной.
Оборачиваюсь раздраженно. Кто еще смеет меня задерживать?! Мне весело улыбается Сашин приятель – Серега.
–Еле вас догнал! Куда вы так спешите, если не секрет?
–Да, я собственно не спешу…
–Не спешите с такой –то скоростью?! – сомневается Серега. – Мне тоже спешить некуда, пойдемте вместе, Лиза.
Охотно соглашаюсь, иду медленно.
–Я человек современный, – заявляет Серега, – решительно перестаю выкать, как сухарь из лондонской галереи. Знаешь, еще прошлый раз хотел тебе сказать. Имя Лиза тебе не подходит.
–А какое подходит? – спрашиваю с интересом.
–Что-нибудь европейское…
–Елизавета очень даже европейское имя.
–Нет, что-то другое…Анна… Анабель… может быть на немецкий манер – Анхен. Да Анхен тебе подошло бы лучше всего.
Я прячу улыбку. Не может же и он все знать. А Серега стремительно перескакивает на другое:
–Я вообще материалист. И привык на вещи смотреть трезво и критично, но то что со мной произошло только что не укладывается в рамки разумного.
–Расскажи, что случилось? – прошу я.
–Только не смейся. Я сегодня ничего не пил, даже покурить не успел. Искандер взялся меня подвести, я и рад, лишний раз покататься. Проезжаем мимо твоего дома, Брусилов мне его как раз показывал, а я смотрю на дорогу и ясно вижу здоровенный желтый бензовоз, не с того ни сего на всей скорости начинает тормозить, его разворачивает, и его длинная бочка перегораживает обе полосы. Мы несемся к ней и через мгновение, я ярко и отчетливо вижу как мы врезаемся в бок бензовозу. Клянусь, я чувствовал страшный взрыв, видел ослепительную вспышку. Бензиновую вонь я до сих пор выдыхаю… А мгновение спустя, я понимаю, что ничего не было, ничего! Небо серое, осеннее, дорога чистая, бензовоз мирно себе проехал мимо по встречной полосе… самое обидное, что Искандер так ничего и не заметил. Знай себе, давил на газ. А меня хватило еще только метров на пятьсот, запросился, чтоб он меня выпустил на свободу. Стою на твердой земле, а у самого поджилки трясутся…
Я слушаю его рассказ и ликую. Вот оно, подтверждение того, что я на самом деле волшебница! Прячу гордую улыбку, Сереге не понять, чему я радуюсь, он уверен, что напрасно признался малознакомому человеку в своих страхах. Старается скрыть за шуткой свое серьезное отношение к произошедшему:
–Впрочем, вполне понятно, отчего Брусилов ничего не почувствовал, он логик, далек от всего необъяснимого, а я натура творческая, легко ранимая, впечатлительная. С Сашкой и не могло случиться ничего этакого.
–Да неужели?! – сомневаюсь я.
–Однозначно! Ему куда ближе проблемы конкретные, материальные. Вот заявиться сейчас домой с очередным конкретным таким синяком. Взял моду негров защищать.
–Неужели ты сам не помог бы маленькой девочке?! – я возмущенно смотрю на Серегу. – Какая разница черная она или белая?
Он засмеялся, принялся комично ставить блоки, как во время боя:
–Ой –ой – ой! Не записывай меня в злобные расисты! Я хороший! Только мне кажется, в этой истории дело не в цвете кожи, и даже не в маленькой девочке.
–Тогда в чем же?
–Есть один отвратный парень, Искандер почему-то завет его Бароном, у Сашки прямо руки чешутся ему наподдавать! Да, ты его должна знать, этого Барона, Брусилов говорил, вы в одном институте учитесь. Он фотографирует все подряд, мнит себя великим фотографом.
Я очень ярко вспоминаю небритого папараци из парка и морщусь.
–Тебе он тоже чем-то насолил? – задаю я вопрос Сереге, специально, чтоб он не успел о том же спросить меня.
–Гад у меня девушку увел. Не понимаю, чем вам так нравятся типы с замусоленными хвостиками?
–Последнее время, я тоже об этом думаю. Мои подруги сходят с ума от такой гнусненькой прически. Скорее всего дело в том, что такие хвостики отпускают творческие личности.
–Все! Решено, отращиваю себе хвостик, пусть меня девушки любят!
–Решительное заявление, – смеется услышавший нас Саша.
За разговорами, мы и не замечаем, как подходим к его дому. Не обращаем внимание даже на громадный джип, осторожно крадущийся следом за нами.
–Я смотрю, вы совсем спелись. Впрочем неудивительно, внимание и наблюдательность у вас точно на одном уровне.
–У нас вообще много общего, – заносчиво произносит Серега. – Например, мы терпеть не можем молодых людей с крысиными хвостиками. Третьим будешь?
–С удовольствием. Организуем партию хвостоненавистников, – смеется Александр.
Весело бежим вверх прыгаем через ступени, уже на втором пролете, у меня рождается хитрый план дальнейших действий. Теперь я точно знаю, чего мне больше всего хочется. Едва переступив порог квартиры, я резко поворачиваюсь к Саше и командую:
–Иди собирай вещи, сегодня ты переезжаешь ко мне! Можешь взять с собой всю флотилию.
Серега так и покатывается со смеху:
–Не удалось тебе избавиться от лысого сфинкса! Все равно будешь жить вместе с этим чудовищем!
–Не обижай мою чебурашку! – возмущаюсь я. – Лучше иди помогай собираться.
–Вот нас и построили! – радостно констатирует основатель новой партии.
Пока Саша сообщает маме новости о своем переезде, Серега берет дело сборов в свои руки.
–Так, я знаю, где в этом доме есть большие коробки. Погоди минуточку.
Он убегает из Сашиной комнаты, возвращается с ворохом картонных коробок из-под разной техники. Я еще не успеваю спросить, а Серега уже отвечает:
–Да, тебе самое лучшее, заняться моделями. Уложи их аккуратненько в эту тару, кажется сюда войдут все. Только имей в виду, если пострадает его славный флот, Искандер страшно расстроится.
Мы приступаем к делу, я сдуваю пыль с парусников, не дыша опускаю их на дно коробки, Серега решительно распахивает шкаф, сгребает все подряд, запихивает в большую упаковку из-под телевизора. Вскоре, к нам присоединяется Саша и я слышу то и дело:
–Серж, куда ты это потащил? Это-то мне зачем?
–Вдруг пригодиться.
–Не дури, поставь на место.
–Вот хватишься и вспомнишь еще, что я предупреждал.
–Отстань, я сам положу!
–Брусилов! Не мешай мне тебе помогать!
В комнату заглядывает Сашина мама:
–Справляетесь? Помощь не нужна?
–У меня впечатление, что нас здесь даже слишком много, – бурчит Саша.
–И не надейся, что я застесняюсь, почувствую себя третьим лишним и уйду, – парирует Серега. – Не дождешься! До пятницы я совершенно свободен.
Анна Валерьевна улыбаясь закрыла дверь. Ей наверное, были привычны такие придирки двух друзей. А мы довольно быстро заполняем все приготовленные коробки. Саша критично осматривает пустые полки.
–Кажется, все уложили. Можно отправляться.
–А как же ритуал прощания с комнатой? – восклицает Серега, и вопрошает с комичным трагизмом, – Хочешь, мы оставим тебя здесь одного? Мы не будем подглядывать!
–Да ну тебя!
Александр огревает друга подушкой с дивана, тот отмахивается. И начинается настоящее сражение не на страх, а на совесть. Одинокое перышко кружится в воздухе. Я подставляю ладонь, ловлю его, сжимаю пальцы и кричу как можно громче, чтоб драчуны меня услышали:
–Все! Едем!
Сражение останавливается, и соперники дружно вооружившись коробками, отправляются грузить их в машину. Вот когда мы жалеем, что в таких сталинских домах нет лифтов. Пока я торжественно отсчитываю ступеньку за ступенькой бережно неся легкую коробку полную корабельных моделек, друзья – воители, пробегают мимо меня туда – обратно несколько раз. К тому времени, когда я ставлю свою ношу на сиденье джипа, Сереге остается только подытожить:
–Мы готовы отправляться в путь. Погружено все до последней мелочи.
–Тогда поехали, – соглашаюсь я.
Процедура перетаскивания вещей из машины в мою квартиру, как ни странно занимает гораздо больше времени. Возможность пользоваться лифтом, только затягивает процесс. Но Сереге не хочется уходить, даже когда последняя коробка опускается на ковер зала.
–Неужели даже чаем не напоите?! – возмущается он. – Вам что жалко?
–Не жалко, только у меня складывается впечатление, – хитро сощурился Александр, – что ты нарочно тянешь время, чего-то выжидаешь.
Лицо нашего первого гостя становится озадаченным, даже глуповатым. Он демонстративно чешет затылок.
–Хотел бы я сам знать, чего мне ждать от жизни…
–Хватит философствовать! – смеется Саша, – сказал чаю, значит пошли пить чай.
–А чего покрепче, за новоселье?
–Так вот чего ты ждал, алкоголик!
–Вот еще, – притворно обижается Серега, – уйду от вас, вы злые.
Он решительно направляется в коридор, не на секунду не забывая строить разобиженные и просто надутые рожи. Натягивает куртку, обувается, мы стоим, смотрим на него, не зная толком как себя повести. И по-настоящему обидеть помощника не хочется, и так сильно хочется остаться одним. Серега берется за ручку двери и отпрыгивает как ошпаренный, испуганный, неожиданно громким звонком.
–Это кто? – успевает спросить он, уже открывая пришедшему.
На пороге появляется Марина. Они с Серегой смотрят друг на друга и требуют хором:
–Познакомь нас.
Мы с Сашей, торопимся исполнить настойчивую просьбу. А я смотрю на подругу и поражаюсь случившийся в ней кардинальной перемене. Она жеманно улыбается, томно опускает длинные ресницы. Когда я произношу, привычно игривое:
–Марина – умница и красавица.
Младший лейтенант милиции царственным жестом подает руку для поцелуя. Никогда я не видела ее такой женственной. А Серега теряется, смущается, краснеет. Кажется, Александр тоже впервые видит своего друга таким. Не помню ни одного раза, чтоб Марина зашла ко мне без кого-нибудь серьезного дела. А сейчас она забывает, зачем добиралась в такую даль, едва войдя в мою квартиру, просит Серегу проводить ее до дому. Потерявший дар речи, балагур только кивает в знак согласия. Они хором прощаются и уходят, оставив нас в полной растерянности.
–Что это было? – тихо спрашивает Александр.
–Любовь.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ.
КРИМИНАЛЬНАЯ.
Лежу на Сашином плече, не спешу открывать глаза, растягиваю сладкую полудрему. Лениво размышляю о том, как я только могла всерьез считать, что мне понравится жить одной. Остро понимаю, что я наконец-то, счастлива и довольна. Осталась одна единственная загвоздка, ведь я пообещала Саше рассказать обо всех своих приключениях. С чего начать? С шапки с помпоном, с падения в ванной, или с психушки? Пытаюсь сформулировать, хотя бы более или менее, складный рассказ обо всех чудесах произошедших со мной за последнее время. Сколько всего было! Я и сама не заметила, как привыкла к тому, что моя жизнь окончательно перестала быть скучной. Вот сейчас проснемся, позавтракаем, и начну излагать свою странную историю…
Но у жизни, оказывается, совсем другие планы. Дверной звонок надрывается, словно в агонии. Странная история все продолжается. Саша тянется за джинсами.
–Лежи, я сам разберусь.
Лежу, прислушиваюсь, до меня долетают обрывки напряженного мужского разговора. Слов разобрать не могу, но слышу, что голоса абсолютно не знакомые. Умираю от любопытства. В воздухе назревает что-то тревожное. Когда же Александр вернется и все объяснит?!
–Странные ребята, – сообщает он, входя в комнату, – угрожают, пальцы растопыривают. А по-человечески, ничего объяснить не могут. В юриспруденции не ноль, а минус два.
–Почему минус два? – глупо переспрашиваю я.
–Потому что их двое.
–И что они хотят?
–Понять было трудно, но в конце концов я разобрался…
–И-и-и?
–В общем, они хотят твою квартиру.
–Еще чего?!
Я резко сажусь на кровати, даже ударяю кулаком по мягкому одеялу.
–Они имеют на это полное право, – как-то растерянно признает Саша. – Дело в том, что они ее практически купили…
–Купили?! У кого?
–У твоего Сереги.
–Да он к этой квартире никакого отношения не имеет! – громко возмущаюсь я. – Это квартира моей бабушки, мне досталась по наследству.
–Но ведь он твой брат, значит тоже наследник.
–Он мне не брат! И бабушки у нас разные! Он мне никто, бывший сожитель, бывший любовник… как тебе больше нравиться.
–Честно говоря, – помолчав, произносит Александр, – мне никак не нравится. А еще я должен сказать, что этот твой бывший, просто сволочь!
–Сволочь! – охотно соглашаюсь я. – Только я не понимаю, каким образом он мог продать мою квартиру.
–Ты недавно уезжала из дома надолго?
–Уезжала, – морщусь я. – Можно я тебе потом расскажу куда.
–Это сейчас не важно, важно то, что Серега за это время сумел заполучить документы на твою квартиру, что он не только живет здесь, давно и капитально, но и является владельцем.
–Зачем? Для чего ему такая бумага?
–С этим документом, он отправился к очень серьезным ребятам.
–В банк?
–Не совсем. Вернее, совсем нет. Он решил занять денег у местного авторитета под залог твоей квартиры.
–Гад! Гад! Гад! Да как он мог! А я-то думала, он просто дурак и бабник!
Я вскакиваю на ноги, в бешенстве швыряю подушку в дальний угол. Задыхаюсь от гнева. Вдруг спохватываюсь.
–А что же мне теперь делать?
–Само собой, твой дружок долга не вернул, а сам сбежал. Так что все проблемы он оставил нам. Об этом и приходили сообщить эти минус два юриста.
–Господи! Я пропала! Меня убьют! Тебя убьют! Все ужасно!
Саша обнимает меня, останавливает мой порыв, все перебить и разорвать.
–Не паникуй. Теперь мы вместе, а этим ребятам нужно просто заплатить.
–Просто заплатить?! Мне нечем платить не этим ребятам, ни любым другим! – в отчаянии кричу я.
–Не шуми, – пытается успокаивать меня Александр. – Поверь, я что-нибудь придумаю. Только дай мне время. Посиди дома, спокойно подожди меня.
–Ждать?! Я ненавижу… я не люблю…я, я … да я боюсь сидеть и ждать! Хотя бы скажи, что ты собираешься делать?
–Если тебе это так важно… для начала я собираюсь посоветоваться с отцом. Он уж точно лучше нас знает, что предпринять в такой ситуации.
На такое разумное предложение мне, конечно, возразить нечего. Я соглашаюсь ждать, однако, взяв с Саши обещание вернуться не позже чем к вечеру. Оставшись одна, я стараюсь осмыслить произошедшее. Хотя соображается с превеликим трудом, меня всю так и потряхивает от пережитого. В памяти сразу всплывает тот странный временной парадокс, когда я наблюдала за визитом Сереги в мой дом. Он ведь явно меня тогда не видел и был уверен, что действовал тайно. Жаль, я тогда не рассмотрела, что за бумагу, он так тщательно скрывал от меня. Интересно, помогло бы мне сейчас, если бы тогда я смогла забрать ее.
–Ну, кто бы мог подумать, что мой тюфяк Серега затеет предательство, да еще разовьет такую активность?! – громко возмущаюсь я, расхаживая по комнате.
Абсолютно не знакомая с моим бывшим сожителем Пальма, ничего не понимая, бродит за мной. Я слоняюсь без дела. Не умею ждать. Жду стоя, жду сидя, жду уставившись в телевизор, понимаю, что чувствую себя так же, как Анхен из снов, сжимавшаяся от страха, в ожидании пока Ганс вернется и ее спасет. Нужно срочно чем-то заняться… От нечего делать в голову лезут всякие страсти. Вроде той: что приходившие утром бандиты, встретили моего Сашу и отомстили… пока я придумываю за что, моя кошка принимается истерично орать, требуя рыбы. Я вспоминаю, что сейчас раннее утро, и накормив Пальму, сама засовываю в рот пару бутербродов.