Звезда бессмертия

–А я вот думаю из таких снов роман написать, – заявляет Маша. – мне с детства снится одна история.

–Рассказывай, рассказывай, – требуем мы хором.

–Мне гораздо проще прочитать. Уж слишком много времени убила на то, чтобы собрать из обрывков целую историю. У меня получился настоящий рассказ, как из книжки. Сама не ожидала.

–Так он у тебя с собой?

–Да, заканчивала писать уже здесь, – разволновалась Маша, -Ну, так читать?

–Читай, читай скорее!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

МАШИНА ИСТОРИЯ,

ИЛИ

ЦЫГАНСКОЕ СЧАСТЬЕ.

Весна 1242 года. Северная Русь.

Далеко забрел цыганский табор от родных южных степей. Тесны стали бескрайние степи, не разминуться с дикими племенами, что несутся как пожар – от края до края, стрелами застилая небо, криком пугая птиц.. Их кони – ветер, их сабли – кривые молнии. Не понять их черной злости мирным цыганам.

Скрываясь от стремительных татарских отрядов, катили кибитки по лесным дорогам. Стеной поднимались деревья – великаны, страшно было молоденькой цыганочке. Ей едва исполнилось шестнадцать, мир был юн и свеж для нее. Её черные волосы завивались в тугие колечки, отливали синевой, закрывали шалью хрупкие плечи. Она куталась в огромный тулуп и все равно мерзла, закрыла свое смуглое личико большим воротом, только темные глаза сверкали из-под длинных ресниц .

Дед задремал, выпустил поводья, усталые кони медленно брели за первой кибиткой по раскисшей дороге.

Весна не спешила, снег таял медленно, сугробы едва осели, набухли влагой. Среди темных как ночь елей голые березы торчали как белые обглоданные зимой корешки .

Зарема потянула деда за рукав :

– Скоро мы приедем? Я устала и замерзла, есть хочу!

– Ефим говорил, ещё до заката покажется городишко, – неохотно пробурчал он себе в седую кудрявую бороду.

– А нас там примут? – не отставала Зарема.

– Русичи всех принимают. Да мы и едем не с пустыми руками.

– Чего же мы им дадим?

– Не дадим, а обменяем, – дед назидательно поднял палец. – У южных народов мы выменяли дорогие камни. Русичи любят лалы и крупные яхонты. Они дадут нам пищу и защиту, а за твои песни знойные и мёду нальют.

– Мы и свадьбы у них справлять будем? Здесь так холодно.

– Холодно, да мирно, – дед нахмурился, косматые брови закрыли глаза. – Там, где война– нет ни обмена, ни торговли. Грабеж, смерть и слезы. Нам там делать нечего! А тепло скоро и в лес придёт, снег растопит, землю согреет.

– Неужели, и здесь цветы зацветут? – не поверила Зарема.

– И цветы будут и ягодки, – улыбнулся старик. -Все поляны будут полны.

– А ягоды здесь красные?

– И красные, и чёрные, а сладкие как рахат-лукум.

– Не может быть! – звонко рассмеялась девушка.

К их кибитке подлетел всадник, от коня валил пар, молодой цыган распахнул короткий полушубок под ним красная рубаха как грудь снегиря, лицо разрумянилось, тёмные волосы трепал ветер.

– Ух, еле вас догнал! Хотел зайца поймать, да ушёл косой!

– На зайца силки нужны, – крякнул дед. – Одни дурни за ними гоняются!

– Какие же силки, когда мы в этом лесу в первый раз, -возмутился парень.

– Это ты в первый, а я уж не первый раз бывал.

– Что ж силки не расставил? – огрызнулся Селим.

Зарема хихикнула в кулачок. Дед хотел обругать молокососа, но только рукой махнул.

– Я вперед поскачу, на моём скакуне шагом тащиться, только коня портить, – хвастливо заявил Селим.

Он поднял своего вороного на дыбы и понесся с гиканьем. Зарема восхищённо смотрела ему в след, дед усмехнулся:

– Погоди, погоди, снег сойдет, трава проглянет, и справим вам свадебку.

– Красиво? По всем правилам? – мечтательно спросила Зарема.

– А как же. Весь табор знает, как вы с детства друг к другу тянетесь.

– Деда почему у нас имена не цыганские?

– Так родились – то вы у теплого моря, у тамошних народов имена красивые. Вот и выбрали для вас самые лучшие.

– А ты где родился?

– Того уже никто не помнит. Я же самый старый в таборе.

– Смотри, смотри, – перебила девушка, -Селим возвращается.

– Беда! Беда! – ещё издали закричал парень.

– Что ещё ?! – насторожился дед, остановил коней.

Все кибитки остановились, люди окружили Селима. Он стал рассказывать, волнуясь, махал руками, торопился.

– Сгорел весь город, сгорел! Одни головешки кругом!