Бессонница
«Имя этому – Смерть!»
В среднем человек может не дышать около минуты. Мне кажется, что прошло десять, прежде чем я, закашлявшись, выдохнула. А потом сделала ещё полшажка вперёд. Я уже решила, что пройду эти двадцать шагов. Даже если от страха горло пересохло, а боль в затылке усилилась. Мне осталось пройти всего тринадцать шагов (а потом я развернусь и бегом вернусь к матрацу). И неизвестные звуки меня не остановят!
Опираясь на каменную стену, я стремительно делаю три шага вперёд, прохожу половину от желаемого и провожу руками по холодному железу. Под моими ладонями больше нет каменной стены. Я держусь за… дверь? Это, конечно, довольно странное предположение. Или не такое странное?
«Если в совершенной пустоте есть матрац – это мало что значит, но, когда появляется дверь…»
Я неуверенно прохожусь пальцами по железной поверхности – она удивительно гладкая относительно стен и несравненно холоднее, – даже приближаюсь вплотную и осторожно принюхиваюсь. Железо пахнет железом, добавить больше нечего.
«Дверь может стать символом. Символом того, что выход есть. Главное – бесстрашно идти вперёд!»
Очень странно, но головная боль, окружающие меня звуки и запахи отступают на второй план из-за этих мыслей. Вы испытывали в жизни такое чувство?.. В темноте мыслей неожиданно появляется маленький просвет, когда сталкиваешься с чем-то чуждым и незнакомым. Если бы мне пришлось описывать появление слабой надежды, я бы так и записала.
Я резво начинаю обследовать руками всё вокруг. Дотрагиваюсь до ручки, как и надеялась. Под пальцами обычная железная ручка, она даже не поворачивается. Я дёргаю за неё, приложив все силы, и… ничего не происходит. Железо скрежетнуло, но дверь не открывается. Надежда гаснет слишком медленно. Ногтями я провожу по железке и снова слышу тихий скрежет.
«И что теперь делать?»
«Ничего».
Я медленно переминаюсь с ноги на ногу, чтобы не мёрзнуть. Руки безвольно качаются вдоль тела: не хочется сейчас держаться ни за стены, ни за двери. Надо бы думать о чём-то светлом, хорошем и добром, но в голову ничего не лезет. Только раздражающая и ноющая боль. Я умру здесь, и никто не узнает почему.
Внезапно становится так обидно.
«Это несправедливо!» – Злая мысль.
Обычно фразы мелькают и проходят, а это утверждение всё повторяется и повторяется в голове.
«Несправедливо! Несправедливо! Несправедливо!»
Ритмично, как марш, звучит мой голос. Неясно, что конкретно несправедливо: то, что я одна в темноте, или пробитый затылок, или раздражающий запах плесени. Или то, что я не знаю, что делать дальше. Мотивация идти вдоль стен испарилась в тот момент, когда я нащупала дверь. Есть ли смысл двигаться вперёд, если, кроме стен, можно найти нечто другое? Неизвестное, опасное или (и это намного больнее) нечто, что подарит очередную бессмысленную надежду.
«Остаётся забиться в угол или вернуться к матрацу и плакать, пока кто-нибудь не придёт меня спасти… Можно, конечно, двинуться дальше и пройти оставшиеся десять шагов, попытаться найти нечто более полезное. Но это так нелогично и больно, да ведь?»
Сработало! Апатичная злость, которую я испытывала раньше, превращается в мотивационный рычаг. Я вновь нащупываю ручку и двигаюсь на один шаг вперёд. Остаётся девять шагов. Восемь. Под ладонями вновь оказывается каменная стена. И тут я, наконец, перестаю контролировать свои окоченевшие от холода ноги. Это происходит так неожиданно, что я пытаюсь ухватиться ногтями за стену, ручку, хотя бы за воздух, лишь бы удержаться и не упасть. Мне удаётся, но всего на мгновение. Щелчок – и неописуемая боль поглощает мысли окончательно.
Если привыкнуть к абсолютной тьме и принять её, резкий свет может убить. Когда выходите из своей темноты, делайте это медленно и аккуратно!
Я корчусь, лёжа на животе и упираясь лбом в пол. Перед закрытыми глазами мелькают белые точки, ручейком текут слёзы. Вдохнуть не получается – от боли лёгкие словно окаменели. Кажется, что рана на затылке разошлась настолько сильно, что теперь вся моя голова стала одной сплошной трещиной! Руки трясутся, ноги тоже. Свернувшись в клубок на полу, я вся дрожу и не могу остановиться. Так я и умру…
Я уверена, что умираю. Надеюсь на это. Потому что сейчас только смерть может успокоить мою боль. Только смерть может дать объяснение тому, почему вокруг светло. Я впервые верю в загробный мир. И он ужасен.
Как только удаётся вздохнуть, я кричу. Мне уже не страшно, просто мучительно больно. Яркие вспышки света мелькают перед глазами, и мне чудятся кадры незнакомой истории: безлюдная деревенская заправка, простенькая автомастерская; мне меняют сдувшееся колесо; солнце слепит глаза, а я говорю с родителями и обещаю им отфотографировать бабушкину дачу от крыльца до крыши; пока я объясняю, почему задержусь, ко мне медленно катится грязное колесо, за которым идёт мастер. Воспоминания прерываются, и я вижу ослепляющий свет, он жжёт глаза. Чувствую боль. Кошмарную боль.
Когда тремор отступает, я разлепляю глаза. Веки опухли от рыданий. Я не могу сфокусировать взгляд. Всё вокруг видится огромным размытым пятном. Даже когда я переворачиваюсь и заваливаюсь на бок, вижу перед собой лишь неразличимые белые, серые и коричневые мушки. На языке привкус железа – падая, я прикусила нижнюю губу, теперь из неё вытекает слабая струйка крови. Капля падает на пол, и я смотрю туда. Пространство вокруг всё ещё в расфокусе, но тёмно-красную каплю крови, которая выделяется на сером грязном полу, видно чётко.
Когда загорается свет, иррациональные вопросы и предположения начинают исчезать. Смотреть по-прежнему больно, и голова не проходит, но с каждой минутой окружающий мир становится отчётливее. Посмотрев вперёд, я вижу дверь. Примерно такой я и представляла её минуты назад: литая железная дверь (такие делали в советские времена), небольшая круглая ручка, которую невозможно повернуть, и замочная скважина под ней. Только воображала я её без следов ржавчины. Рядом белеет выключатель, из которого к потолку тянутся провода. Простой дешёвый выключатель, на который можно нажать без усилий. Видимо, падая, я задела его и включила свет. Его щелчок и услышала.
Меня настигает разочарование. В темноте получалось представить нечто гораздо более интересное и безумное, чем то, что сейчас оказалось передо мной. Странно, но неизвестность давала ощущение надежды. Сейчас я хочу вернуться обратно и не включать этот свет. Не знать, где сейчас нахожусь.
Я нахожусь в подвале. Проморгалась, и даже больная голова не мешает мне убедиться в этом: затхлый воздух, плесень на каменных стенах, могильный холод, отсутствие окон и плотная железная дверь. Детьми мы с друзьями частенько проводили тайные экспедиции в такие места. Заброшенных заводов рядом с небольшим городом было много. И все они выглядели однообразными, похожими друг на друга.
Глаза чешутся, но слёз так и нет. За это время я выплакала всё, что могла. Я почти не чувствую ног и рук, но до сих пор ощущаю боль. Только это доказывает, что я пока не мертва.
С трудом, но мне удаётся перекатиться на другой бок и осмотреться. Матрац, который раньше казался таким далёким, на самом деле находится всего в нескольких метрах от меня. Я даже вижу пружину, о которую поцарапалась. Но удивительнее другое: я могу дотянуться рукой до ножки ванны, которая стоит прямо передо мной. Кажется, что бортики нависают над самой головой. Грязная, пожелтевшая ванна здесь, в подвале, выглядит неожиданно и… инородно. Рядом лежит шланг – источник звука капель, который я слышала с самого пробуждения. Сейчас этот неприятный звук эхом отзывается у меня в мыслях.
«Кап. Кап. Кап. Кап. Тук. Тук. Тук. Тук», – словно маленьким молоточком отбивается ритм в голове.
«Может, это сон? Кошмарный сон. Всё слишком нереалистично, чтобы быть правдой!»
«Я надеюсь… очень…»
Едва я начинаю думать об этом, перед моим носом появляется таракан. Он выполз откуда-то из-под пола и уставился на меня. Я цепенею. Тараканы, эти ужасные паразиты мира, пугают меня больше всего на свете. Темнота, безработица, чума – всё это не идёт ни в какое сравнение с тараканами. При взгляде на них меня начинает тошнить, а всё тело покрывается испариной. Раньше, если я видела этих тварей, сразу же лезла куда-нибудь повыше и кричала, лишь бы они убрались. А сейчас один из них стоит передо мной, смотрит и дёргает мерзкими усиками из стороны в сторону. Я инстинктивно поднимаю руку и с силой ударяю по месту, где находится таракан. Болезненно, но это ощущение стало привычным за последнее время. Моя ладонь лежит на сливной решётке, которую я не заметила прежде. Именно под ней паскудный таракан быстро прячется от смерти.
Внезапно за спиной слышится шумный топот, а следом – металлическое лязганье. Мне уже наплевать. Всё вокруг вновь размытое, и глаза сами собой закрываются. Перед тем, как впасть в беспамятство, я слышу, как в замочной скважине последний раз проворачивается ключ, и противный скрежет открывающейся двери.
3
Глаза Кристины медленно приоткрылись, и она мгновенно прищурилась. Яркий луч, проникший в кабинет из окна напротив, подсвечивал её лицо, и оно казалось от этого художественно изящным. Гелиос – всевидящий бог Солнца – незаметно пробрался в комнату. Рассеянный дневной свет озарил её, и она будто стала просторнее. И безопаснее. Для Кристины, только что вернувшейся из своих тёмных воспоминаний, это оказалось приятной неожиданностью.
Пока Кристина рассказывала о кошмаре, психотерапевт молчаливо кивал и делал заметки в блокноте. Вскоре он перестал писать, подпёр рукой гладковыбритую щёку и принялся внимательно слушать. Кристина не могла знать, но в какой-то момент доктор глубоко погрузился в эти пугающие воспоминания вместе с ней. Поэтому, когда она закончила, он ненадолго замер, чтобы собраться с мыслями.
За окном детский мальчишеский голос громко и отчётливо проговаривал числа:
– Семьдесят три, семьдесят два, семьдесят один, семьдесят…
Кристине вдруг почудилось, что звуки вокруг стали на пару децибел громче. Стук настенных часов, шелест занавесок, капающая вода из кулера. Последнее раздражало больше всего, ведь каждый знает: если обратить внимание на стук капель, отделаться от мыслей о них довольно трудно.
Кристина стыдливо посмотрела на задумчивого психотерапевта, который внимательно изучал свои записи. Этот кошмар был настолько личным, что она почувствовала себя раздетой. В горле у Кристины пересохло, напряжение росло. Чтобы как-то привлечь внимание доктора, она негромко произнесла:
– Вот такой мне приснился сон. – Психотерапевт посмотрел на неё, кивнул, и Кристина продолжила: – Когда прокручиваю этот кошмар в памяти, то вспоминаю даже несущественные детали, хотя и прошло достаточно много времени. Всё ощущается настолько реалистичным: эти стены, холод, боль… Никогда всерьёз не верила в мистику, но по утрам мне кажется, что я побывала в параллельной реальности. У вас такое случалось?
– Было пару раз, – добродушно ответил психотерапевт. – Довольно странные ощущения. И всё же я считаю, это нормально и иногда случается с каждым человеком. После любого сна главное – какие мысли остаются в сознании. Кристина, о чём вы подумали, когда проснулись?
Доктор посмотрел на неё так внимательно, что Кристина подумала: «Он всё прекрасно понимает. Психотерапевты, психологи и психиатры могут узнать все мысли человека по движению его бровей. Просто из вежливости они ждут, пока человек дойдёт до нужной мысли и сам проговорит её вслух!»
Подумав, можно понять, что это вполне распространённое клише. Даже если бы эта мысль оказалась правдива и психотерапевт её полностью понимал, Кристине в любом случае пришлось бы, как маленькому цветку, раскрыться и рассказать обо всём самой. Так о чём же она подумала после сна? Вопрос со звёздочкой. Ведь обычно утром все мысли расплывчатые и неконкретные, пока не выпьешь стакан кофе.
Пока настенные часы стучали, а занавески шелестели под ветром, Кристина чувствовала себя так же, как в пятом классе, когда подготовила неправильный доклад по литературе. Она заранее нашла ответы на нужные вопросы, но тема урока оказалась совсем другой. То же происходило и сейчас: она рассказала про кошмар и не ожидала, что после этого у психотерапевта появятся другие вопросы.
Сдвинувшись вбок, чтобы луч солнца не падал на неё, Кристина заёрзала в кресле и с мольбой посмотрела на доктора. Он опустил взгляд на блокнот.
– Вы упомянули, что во сне поцарапались о пружину матраца. Сейчас это тоже случилось. Проводите ли вы какие-то параллели? После кошмара у вас были похожие ощущения?
Кристина ненадолго задумалась о том, что она могла немного извратить детали своей истории в угоду реалистичности.
– Знаете, мне нравится психология, и я читала о том, что иногда люди неосознанно меняют детали прошедших событий… – Кристина с очевидным старанием уклонялась от прямого ответа. Это было странно, ведь она сама записалась на приём, заплатила деньги и пришла за помощью.
– Да. Это когнитивная ошибка, которую называют контрфабуляцией, —кивнул психотерапевт. Кристина зацепилась за эту мысль, чтобы вновь ненамеренно обмануться, и уверенно сказала:
– Ну вот, видите? Я сильно поцарапалась сейчас, и мне было неудобно сидеть во время своего рассказа. Наверное, я просто передала эти ощущения через историю.
Иногда молчание или несущественная ложь дают куда больше информации о нас, чем могла бы правда. Кристине было неудобно сидеть в этом кресле, но она не говорила об этом раньше. Неудивительно, что психотерапевт сделал пометку в блокноте после её слов.
Кристина не рассказала психотерапевту и о том, что вода показалась ей испорченной, когда она её выпила. У неё был привкус плесени. А звук капель из кулера её до ужаса раздражал. Всю эту информацию она оставила при себе.
Тем временем лоток под кранами кулера наполнился до краёв. Всё ещё раздумывая над тем, что сказать дальше, Кристина это заметила. Временами мы все отвлекаемся на незначительные детали и видим их более существенными, чем они есть на самом деле. Кристина не исключение. Увидев полный лоток, она с лёгкостью смогла представить, что случится дальше: упадёт ещё несколько капель, и вода потечёт вниз; придётся прервать сеанс, чтобы вытереть пол. Возникший контакт будет безвозвратно утерян.
Психотерапевт ожидал, что Кристина продолжит рассказ. Обычно он сам задавал наводящие вопросы, если пациент замолкал, и включал того в диалог, но в этот раз случай был другой. Чувствовалось, что нужно подождать. Доктор посмотрел в окно. С улицы в кабинет просочился знакомый запах свежей клубники. Конец июня – сезон, когда она вырастает сочной и очень вкусной!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Оставь надежду, всяк сюда входящий (ит.)
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
