Кино. Пойми родителей

И что счастье, что она не снялась у Эйзенштейна.

«Иван Грозный» – и вообще сомнительный шедевр. Еще и добавить туда Раневскую, так вообще смотреть было бы невозможно.

Тока для студентов киношкол. Под дулом пистолета.

Ну, она восхитительная была женщина. Страшно остроумная. Что заключалось в назывании вещей своими именами.

В Таганроге, можете мне поверить, как жителю тамошних мест, таких остроумных на каждом углу – десяток. Мои персональные дедушки и дядющки из Таганрога легко могли бы составить актрисе Раневской в этом смысле конкуренцию.

И врала она всю жизнь просто вот вообще – как сивый мерин. Может быть, это – от артистизма. Бог знает что о себе выдумывала. О других – тоже. И есть вообще-то документальные свидетельства…

И не один интервьюер вообще-то пострадал. Поверив актрисе на слово.

Другое дело, что у нас в стране никакие таланты и вообще не ценят. И не ценили никогда.

К созданию параллельной реальности в том числе.

У нас на все имеется истина в последней инстанции. Согласно мнению партии и правительства.

Насчет человеческой жизни – в том числе.

Вот мы постановили, б*ть. Значит, так тому и быть.

Неизбывная какая-то фишка.

Ну, короче,это не кино, а «кино, вино и домино». Всякий может поразвлечься.

У меня, главное, и претензий-то конкретных ни к кому нет. Ни к режиссеру, ни е актерам, ни к оператору. Ну, фигня и фигня. Но вообще – сойдет.

При том, что всякая жизнь – это потери, трагедия и горькие слезы. И совершенно не обязательно даже быть святым. (А Раневская уж точно святой не была. И обладала скверным характером. И всех вообще доставала. Хотя, может быть, именно это и хорошо. Желательно было бы всех нас еще и больше достать)

Ну, в общем, необязательно быть святым. Или кого-то за святого выдавать.

Достаточно быть мучеником. А «мученик», в переводе с греческого, означает просто – свидетель.

Свидетель всего того, что мы с вами здесь и вообще натворили.

*История про бон филе:

«Сестра Фаины Раневской, Изабелла, жила в Париже. В силу ряда обстоятельств она переехала в Советский Союз. В первый же день приезда, несмотря на летнюю жару, Изабелла натянула фильдеперсовые чулки, надела шёлковое пальто, перчатки, шляпку, побрызгала себя "Шанелью", и сообщила сестре:

– Фаиночка, – я иду в мясную лавку, куплю бон-филе и приготовлю ужин.

– Не надо! – в ужасе воскликнула Раневская. В стране царили процветающий дефицит и вечные очереди. Она понимала, как это подействует на неподготовленную жительницу Парижа.

– Не надо! – я сама куплю!

– Фаиночка, бон-филе надо уметь выбирать, а я это умею, – с гордостью заявила Изабелла и направилась к входной двери. Раневская, как панфиловец на танк, бросилась её наперерез.

– Я пойду с тобой!

– Один фунт мяса выбирать вдвоём – это нонсенс! – заявила сестра и вышла из квартиры. Раневская сделала последнюю попытку спасти сестру от шока советской действительности:

– Но ты же не знаешь, где наши магазины!

Та обернулась и со снисходительной улыбкой упрекнула:

– Ты думаешь я не смогу найти мясную лавку?

И скрылась в лифте.

Раневская рухнула в кресло, представляя себе последствия первой встречи иностранки-сестры с развитым советским социализмом.

Но говорят же, что Бог помогает юродивым и блаженным: буквально через квартал Изабелла Георгиевна наткнулась на маленький магазинчик, вывеска над которым обещала "Мясные изделия".

Она заглянула вовнутрь: у прилавка толпилась и гудела очередь, потный мясник бросал на весы отрубленные им хрящи и жилы, именуя их мясом, а в кассовом окошке толстая кассирша с башней крашенных волос на голове, как собака из будки, периодически облаивала покупателей.

Бочком, бочком Изабелла пробралась к прилавку и обратилась к продавцу:

– Добрый день, месье! Как вы себя чувствуете?

Покупатели поняли, что это цирк, причём, бесплатный, и, как в стоп-кадре, все замерли и затихли. Даже потный мясник не донёс до весов очередную порцию "мясных изделий". А бывшая парижанка продолжала:

– Как вы спите, месье?.. Если вас мучает бессонница, попробуйте перед сном принять две столовых ложки вина… А как ваши дети, месье? Вы их не наказываете?.. Нельзя наказывать детей – можно потерять духовную связь с ними. Вы со мной согласны, месье?

– Да, – наконец выдавил из себя оторопевший мясник и в подтверждение кивнул.

– Я и не сомневалась. Вы похожи на моего учителя словесности: у вас на лице проступает интеллект.

Не очень понимая, что именно проступает у него на лице, мясник на всякий случай смахнул с лица пот.

– Месье, – перешла к делу Изабелла Георгиевна, – мне нужно полтора фунта бон-филе. Надеюсь, у вас есть.

– Да, – кивнул мясник и нырнул в кладовку. Его долго не было, очевидно, он ловил телёнка, поймал его, зарезал и приготовил бон-филе. Вернулся уже со взвешенной и завёрнутой в бумагу порцией мяса.

– Спасибо, – поблагодарила Изабелла. И добавила: – Я буду приходить к вам по вторникам и пятницам, в четыре часа дня. Вас это устраивает?

– Да, – в третий раз кивнул мясник.

Расплачиваясь в кассе, Изабелла Геогиевна порадовала толстую кассиршу, указав на её обесцвеченные перекисью волосы, закрученные на голове в тяжелую башню:

– У вас очень модный цвет волос, мадам, в Париже все женщины тоже красятся в блондинок. Но вам лучше распустить волосы, чтобы кудри лежали на плечах: распущенные волосы, мадам, украсят ваше приветливое лицо.

Польщённая кассирша всунула два указательных пальца себе за обе щеки и стала с силой растягивать их, пытаясь улыбнуться.

Когда, вернувшись домой, Изабелла развернула пакет, Фаина Георгиевна ахнула: такого свежего мяса она давно не видела, очевидно, мясник отрезал его из своих личных запасов.

– Бон-филе надо уметь выбирать! – гордо заявила Изабелла.