Бывший. Мы (не) твоя семья

– Мам, – я ставлю фотографию на место, бросаю последний взгляд на себя пятилетнего, – Карина развлекается не с девочками. И это уже переходит все границы. Ты хочешь, чтобы я стал посмешищем?

– Ромочка, да бог с тобой! – совершенно театральным жестом взмахивает руками мать. – Ты же понимаешь, она не может отвечать за всех, кто находится в клубе. Ну сходил бы ты с ней… Вы такая красивая пара! Так гармонично смотритесь вместе! В вас есть то, что называется породой!

– Мам… – я стискиваю челюсти.

– Ах, я стала так слаба, – мама прижимает пальцы к вискам, закрывает глаза. – Годы летят, а ты так мало внимания уделяешь семье. Наверное, – мама всхлипывает, – я и внуков не увижу.

Этот разговор я слышал уже не раз. Почти дословно знаю все, что последует. И слушать это не хочу.

– Мам, я думаю, нам с Кариной не стоит планировать совместных детей, – произношу чуть резче, чем хотел.

– Ты хочешь развестись? – патетически хватается за сердце мама, и меня накрывает волна. Только не страха за ее здоровье, а злости.

Она хватается за сердце исключительно в тех случаях, когда я пытаюсь настоять на своем. Хотя… Она же и правда больна.

Когда вскрылась измена Ланы, у матери случился приступ. Я сам вызывал скорую, сопровождал ее в отделение. Чувствовал себя жутко виноватым. Ведь мама говорила мне, что эта девица мне не пара. Мама была права…

А к Карине она всегда относилась как к родной дочери. Но… Но то, как относится Карина ко мне, я терпеть не намерен. Даже ради матери. И говорю ей об этом.

– Рома! – вскрикивает мать и сползает по спинке дивана.

– Мама? – подхожу к ней.

Неужели опять? Никогда же себе не прощу.

– Там мои капли, – машет рукой куда-то в сторону кухни, – подай…

Бегу на кухню. Навожу ей в ложку чего-то, что пахнет валерианой, сижу рядом, держу ее за руку.

– Пообещай мне, что не будешь рубить сгоряча! – шепчет мать, будто умирать собралась, и произносит свою последнюю волю.

– Хорошо, мам, – обреченно киваю, – не буду.

– Девочка просто скучает, – говорит она с интонациями, с которыми обычно говорят о младенцах.

– Ладно, – киваю, стиснув челюсти. – Я развлеку ее.

Глава 4

Лана

– Теть Надь, ну как же так? – я искренне расстроена.

Нет! Совсем не тем, что малышей некому забрать из садика! Тетушка умудрилась продуть спину! Это обманчивое апрельское тепло!

Она скрючилась на диване в странной позе, вытянув ногу на стул. Любое движение ей причиняет дискомфорт.

– Может, скорую вызвать? Блокаду поставить? – переживаю я.

– Да не надо скорую! Я же шевелюсь! – моя героическая тетушка, как обычно, отказывается принимать помощь. – Я уже натерла поясницу. Сейчас должно отпустить, – она кряхтит, пытаясь повернуться. – Давай я попрошу Николавну с первого этажа Вику и Вика домой привести?

– Не надо! Как ты с ними тут будешь? Я попробую договориться на работе, открыть удаленный доступ, может быть…

***

– Удаленный доступ не так просто, – Ася Цыплакова хмурится, закусив губу, а Елена Степановна посматривает на нее торжествующе.

Я слышала, что меня именно из-за детей не хотели брать. И теперь я точно знаю, кто не хотел.

– Ась, а можно я тогда их просто из сада сюда приведу? Сегодня ж все до пяти? Я им мультики включу и поработаю. Я тебе клянусь, они у меня приучены, ничего не тронут, ничего не сломают, будут сидеть как мышки!

– Слушай, ну это выход, – неожиданно кивает Цыплакова. – Ты только никому из начальства на глаза не попадись. Окей?

– Да без проблем! Я тогда в четыре метнусь за ними в сад, к пяти сюда вернусь и работаю до победного!

– Ох ты и шустрая, – качает головой Ася, но я чувствую одобрение в ее голосе. – Давай, на четвертое мая надо назначить хотя бы шесть собеседований. Хотя, – тянет она, – у тебя хороший процент выхода, умеешь ты чувствовать кандидатов.

– Я стараюсь, – улыбаюсь совершенно искренне.

Ася мне нравится, и работать тут нравится. Всеми силами держусь за должность. Я оформлена на временный контракт, но по итогам реорганизации в штате одного из новеньких оставят на постоянку. И это хочу быть я. Очень хочу. Мне надо.

***

– Слушай меня внимательно, – я разговариваю с Виталиком, Каринкиным хвостом. Времени мало, поэтому говорю на бегу. – Вот прям сейчас, на майские. Пусть она куда-нибудь уедет. Очень, очень дорогой пансионат. Закрытый. Чтобы посторонних не пускали вообще. Швейцария, Италия. Что-нибудь в горах. Чтобы пешком оттуда не вышла. И да! Это должен быть пансионат для стариков! Чтобы, если кто-то еще раз захотел зубами лямочку ее платья стянуть, ему пришлось за этими зубами в номер сбегать!

Виталик ржет, а мне не до смеха. Нет, на Каринкино поведение мне плевать с высокой башни, а вот на то, что слухи стали расползаться, нет. В бизнесе слыть рогоносцем – дело такое…

– Шеф, у меня к тебе только одна просьба… – начинает Виталик несмело. – Можно я туда не поеду?

– А кто эту шалаву контролить будет? – спрашиваю скептически.

– Да есть у меня один дружбан в Италии. Еще со времен иностранного легиона скорешились!

Иностранного легиона. Да. Виталик у меня тот еще боец. В свое время служил во Франции контрактником. Скрывался от братвы. Без документов пересек четыре границы. В легионе только поняли, как он до них добирался, так записали его на повышенную ставку и даже имени не спросили. Только вот ничего, кроме этого, Виталик о службе мне больше и не рассказывал.

– Че за друг, Виталь? Мне громилы около нее не нужны.

– Да какие громилы! Он вообще сейчас выглядит как очень интеллигентный старичок! Ему чуть за пятьдесят, он такой мужик мелкий, тебе по плечо. И седой весь. Он с двадцати лет седой, только не спрашивай почему.

– Да ежкин кот, – я этого и знать не хочу. – Ну пусть. Оставайся в Москве. Только мне подробный фотоотчет.

– Будет! Я тогда у тебя тут останусь.

– Добро.

Отбиваю звонок с Виталиком и ищу в записной книжке телефон своего адвоката. Сбрасывает. Тут же прилетает отбивка. Он на процессе.

Окей.