Будь Со Мной

Забавный комплимент.

– И все же, может, выпьем?

– Я же сказал – нет, спасибо.

Я увеличиваю шаг, но не потому, что хочу сбежать от нее. Вообще-то, я тороплюсь в уборную, чтобы слить скопившуюся жидкость, потому, что для порции, которую я сейчас солью, нет места.

Толкаю дверь в уборную и вхожу в свободную кабинку, спешно отцепляя контейнер от ремня. Быстро сливаю мочу и опорожняюсь. Чертова банка снова наполняется. Решаю слить и то, что набралось.

Дергаю за слив и выхожу из кабинки, тут же нарываясь на Самару.

Она – что, преследует меня?

– А у тебя какая проблема?

– У меня нет проблем. – Мою руки.

– Тогда, что ты здесь делаешь?

– А ты?

– У меня есть на то причины. – Самара пожимает плечами.

Мне становится интересно, какая у нее нестыковка в сексуальном плане? На фригидную она не похожа, на феминистку, то же. Может, у нее зависимость от мужчин? Если судить по шмоткам, она тянет на любительницу групповушки.

– Сходи со мной в бар, и я скажу тебе, почему я здесь. – Она приваливается задницей к раковине, заглядывая мне в лицо.

– С чего ты взяла, что мне вообще интересно? Если на то пошло, – я вырубаю кран, вырывая бумажные полотенца. – Ты расскажешь об этом в пятницу.

– А если не расскажу?

– Тогда тебя выгонят из группы.

Она хмыкает.

– Ты еще и умный.

Покинув уборную, двигаю на выход.

На улице вечер, часов восемь. Солнце давно село, и только горизонт в темно-серых и синих тонах, виднеется вдалеке. Фонари рассеянно освещают улицы и дороги. Неоновые вывески баров перемигиваются, смешивая яркие краски с цветами вечера. Окна из жилых домов, смотрятся бледно, даже на фоне зеленых газонов.

– Тогда, ты будешь воду, а я пиво. – Раздается голос позади меня. Я оборачиваюсь, чертыхаясь.

И чего она прилипла ко мне?

– Слушай…

– … я не собираюсь с тобой трахаться, если ты об этом. – Говорит она с лукавой улыбкой. – Мне интересно, что тебя привело в группу.

Я щурюсь, пытаясь прочитать в ее глазах реальные намерения. Неа. Не вижу, чтобы это было подвохом. А может, я уже давно отвык, что ко мне кто-то клеится.

Когда это было? Года два назад? Уже тогда, я хотел избавиться от своего причиндала.

– Договорились? – она ежится. У меня, конечно, не пропало чувство рыцарства, чтобы отдать ей свою толстовку, но не хочется светиться хреновиной на поясе. Еще полезут лишние вопросы.

– Ладно. – Я согласился, только потому, что она замерзла. И вообще, на кой хрен так одеваться?

Самара широко улыбается и подхватывает меня под руку. Я застываю, не в понятках, что за дела? Я похож на подружку?

Позади нас, кто-то откашливается.

Мы оборачиваемся.

– Эм, привет Дэррил.

– Да, уж, здоровались Лиан. – Он смотрит не на меня, а на Самару. И смотрит так, словно представил ее той желанной дыркой, в которую уже запихнул свой здоровенный шланг.

– Ну, ладно. Эм. Пока. До пятницы.

Лиан печально морщит губы и уходит.

Самара заходится в смехе.

– Я же говорила, что ты среди всех, самый адекватный.

Мы идем в бар недалеко от школы, где и собираемся два раза в неделю. Бар называется «На рогах». Я там никогда не бывал, но вряд ли обстановка как-то удивит.

Изобилие толпы за столиками и за баром, удушливая вонь никотина, алкоголя и грохот музыки с болтовней меня нисколько не смущает. Я не ангел, и частенько ходил в подобные заведения, но в данный отрезок своей жизни, отмахнулся от любого развлекательного вмешательства.

Мы занимаем столик. Самара заказывает себе пива, а мне воду, как и обещала. Я кошусь на запотевший стакан с водой и льдом, после на ее, с янтарным напитком. Во рту собирается слюна.

Проклятье.

Теперь, я понимаю – у каждого следствия, есть свои последствия.

Мои – это полная трезвость.

– Даже глотка не сделаешь? – Самара кивает на свой стакан. Я непреклонен. Нет выбора. – Ну, как знаешь. – Она отпивает четверть, морщится.

– Ну? – не то, чтобы мне не терпелось услышать правду, но интерес распирает почти, как мочевой.

– Пару недель назад, я пошла с подругой на вечеринку. Как оказалось, на вечеринке были только парни. Человек десять. Подруге понравилось, а мне нет.

– И?

Она снова делает глоток.

– Меня пустили на хор. Теперь, понятно?