Ева и змей-искуситель

– Зачем? – задала я глупый вопрос из-за двери.

Пашка тихо засмеялся, а от звука его голоса в груди снова что-то заскреблось, я даже машинально почесала кожу, но лучше не стало. Зато стало ясно, что и дальше прятаться за дверью просто глупо, поэтому я ее открыла и отступила назад, глядя, как Павел заходит в прихожую.

Как только он снял обувь и приблизился ко мне, я поняла, что желание сегодня явно победит, положив обиду на лопатки.

– Ева, я не уйду. Я безумно тебя хочу, – тихо сказал Пашка, заглядывая мне в глаза и осторожно прижимая к стене. Он наклонил голову и уткнулся лицом мне в волосы, медленно проводя пальцами по моей спине. По коже побежали мурашки, а мои руки скользнули под его футболку. Пашка судорожно выдохнул, я подняла голову, хотела что-то сказать, но он начал меня целовать, медленно, глубоко и так чувственно, что я не удержала тихий стон, после которого Пашка резко подхватил меня и понес на кровать.

Ночью мы мало спали, неустанно даря друг другу невероятное удовольствие. И пусть эту цену мы заплатили за нашу наверняка потерянную дружбу, в тот момент я ни о чем не жалела. Нет, вру. Жалела о том, что мы упустили так много времени. Пашка остался у меня до утра, а я и не думала протестовать. Было очень приятно засыпать в его крепких объятиях.

Немного омрачили мое состояние сообщения от Родиона, которые Пашка заметил, но не стал ничего спрашивать. Не знаю, хорошо это или плохо. Я тоже не посчитала нужным отчитываться, Родиону не ответила, выключив звук телефона. Однако завтра мне предстояло с ним встретиться на выставке картин, которая торжественно открывалась в эти выходные для всех желающих.

Проснулась я раньше Пашки, некоторое время рассматривала его, ощущая в груди тепло и радостный стук сердца, которое, казалось, ликовало, что мы, наконец, перестали валять дурака. И хоть я до сих пор боялась признать, но в глубине души понимала, что влюбилась. И, наверное, давно, просто старательно делала вид, что Пашка мне только хороший друг.

Даже во сне он держал меня за руку, я осторожно отстранилась, любуясь его длинными пальцами и мускулистыми руками. Все в нем казалось мне прекрасным. Так, пора бы принять душ и попытаться поставить мозги на место, а то они явно куда-то поехали.

Я привела себя в порядок, приготовила простой завтрак и посмотрела на часы. Почти десять утра, мне нужно идти. Пашку будить не стала. Оделась, оставила завтрак на столе в кухне и быстро вышла. Хотела было оставить записку, но не решилась, показалось глупым. Если что, Павел мне позвонит. Я прошла в соседний подъезд, где жил Костик, постучала и стала ждать, пока брат откроет. Он уже был одет, мы вышли из дома и направились к своим машинам. Однако я не учла внимательность Костика, который умудрился заметить внедорожник Пашки.

Брат остановился, выпучил глаза и почесал за оттопыренным ухом.

– Чего встал? – пробурчала я.

– Это же Пашкина тачка? – уточнил он, кажется, начиная что-то понимать. – Точно его! Погоди, он что, у тебя? Вы что, вы…

Я хмыкнула. Ну вот мы и попались. Хотя я и не торопилась афишировать эту новость, нам бы с Пашкой самим разобраться с тем, что между нами происходит.

– Да, мы переспали, – пришлось сознаться мне.

– И давно? – ухмыльнулся братец.

– Не особенно.

– А я ведь видел, что никакой он тебе не друг! – почему-то возликовал Костя. – Я же замечал, как он на тебя смотрит! Еще удивлялся, чего это ты, дуреха, его в друзья записала.

– Мы действительно друзья, – возмутилась я. – Или были друзьями. Короче, Костик, я сама пока ничего не могу сказать. Не доставай.

– А знаешь, я рад. Пашка хороший парень. Подожди, а как же Родион?

Я выпучила глаза.

– Причем тут Демин?

– Ну как же, он у меня все про тебя выспрашивал, как ты, что ты, есть ли парень… По-моему, он настроен решительно.

– Какого черта ты ему вообще что-то про меня рассказывал? – возмутилась я, хотя совсем недавно была не прочь рассмотреть Родиона на роль любовника. В свое оправдание скажу, что это было вызвано тоской и неопределенностью с Павлом. Правда, эта неопределенность до сих пор сохранялась, ведь мы так и не поговорили.

– Ну… не думал, что это тайна. Тем более, ты сама говорила, что парня у тебя нет. А Родион вроде неплохой мужик. Опять же богатый…

– Не замечала за тобой меркантильности, – подняла я бровь. – Ладно, с Родионом у нас ничего нет, мало ли что он хотел.

Знала бы я, как была неправа, когда отмахнулась от слов брата. А впрочем, мы оба не знали, что он за человек, и что от него ждать.

Мы с братом, наконец, приехали к месту проведения выставки. Следовало уладить некоторые организационные моменты. Конечно, не только брат выставлял свои работы, многие местные художники присоединились к мероприятию, некоторые полотна мне очень понравились, я подумала, что они непременно будут пользоваться спросом. В центре висело и мое полотно. Я подошла к своей картине с каким-то странным чувством. Почему-то стало немного тревожно. На серо-голубом фоне была изображена девушка с длинными темными волосами. Обнаженная, она лежала на спине, волосы черными волнами струились по обе стороны от ее лица, глаза в обрамлении темных густых ресниц закрыты, губы расслаблены, одной рукой она прикрывала грудь, но правый сосок немного виднелся из-под прикрывающего его локтя, левая рука спокойно лежит вдоль тела, а ноги немного согнуты в коленях. Нижнюю часть тела девушки до колен прикрывает изумрудного цвета платок. Мне очень нравилась моя картина, это была я и не совсем я одновременно. Наверное, я запечатлела именно тот момент, когда поняла, что влюблена в своего друга, во мне проснулась женственность, чувственность и желание. Однако не только это было отражено на полотне, но еще и легкая грусть. Картина так и называлась: «Влюбленная».

– Отличная работа, – услышала я сзади и обернулась. Родион Львович, засунув руки в карманы брюк, рассматривал изображенную девушку. – Ты обманула меня, Ева, все же это ты.

Парень стоял почти вплотную ко мне, но я не стала отстраняться. Он как будто бросал мне вызов своим нагловатым поведением.

– Не совсем так, – ответила я. – Но можете думать, как угодно.

Он слегка изогнул бровь и хмыкнул.

– Опять дерзишь? Что на этот раз не так, Ева? Я недостаточно хорош для тебя?

Он явно был недоволен. Злился. Знать бы, чего его так разбирает.

– О чем вы, Родион Львович?

Все-таки он очень красивый, но сейчас его лицо было холодным, а в глазах мне почудилась ярость. Он вдруг наклонился к моему лицо и сказал мне на ухо:

– Я всегда получаю то, что захотел. А играть со мной никому не советую.

Родион вдруг развернулся и хотел было уйти, но вдруг остановился и сухо сказал:

– Увидимся на открытии, Ева.

Совершенно не похож на того человека, с которым мы готовили ужин или переписывались, обмениваясь шутливым флиртом. Родиона словно подменили.

Глава 10

Пашка

Когда я проснулся, Евы в квартире не было. На кухне меня ждал завтрак, и я улыбнулся. Впервые я проснулся в таком офигенном настроении, вспоминая прошедшую ночь. Свою лучшую ночь с любимой девушкой. Я готов был хоть сейчас делать Еве предложение, но боялся, что она испугается моего напора. Ева очень независимая или хочет такой казаться. Но это не значит, что я отступлю. Нет, Ева, ты теперь никуда от меня не денешься.

Вчера поздно вечером ей кто-то писал, я случайно увидел имя – Родион. Тут же сжал зубы и кулаки, но не стал ничего спрашивать. Вроде бы так звали того самого мажора, который помогает Косте организовывать выставку. Я мысленно матерился, но утешало меня то, что Ева была со мной, а не с ним. А писать сообщения я его обязательно отучу.

Я принял душ и позвонил Еве. Она сказала, что скоро приедет домой, ей нужно переодеться перед открытием выставки. У меня были кое-какие дела, поэтому я пообещал ей, что приеду туда чуть позже. Я очень хотел ее увидеть, обнять и оградить от всяких мудил, типа Родиона.

Я мало что смыслил в картинах, но было интересно посмотреть на работы Кости и Евы. Когда я подъехал к зданию, там уже собрались журналисты, местное телевидение и множество гостей выставки. Костю и Еву я нашел довольно быстро. Они стояли рядом с высоким блондином в дорогом костюме. Похоже, это и был тот самый Родион. На троицу были нацелены камеры, а рядом с ними стояла журналистка с микрофоном и задавала вопросы. На Еве было шелковое темно-серое платье, которое невероятно ей шло. Она выглядела как голливудская звезда. Мажор вдруг обнял ее за талию. Я заметил, как напряглась Ева, попыталась отстраниться, но парень крепче прижал ее к себе. Я сцепил зубы. В голову ударила жаркая волна. Хотелось подойти, врезать ему как следует и увезти отсюда мою Еву. Скандал бы получился знатный. Поэтому пришлось молча смотреть, как этот урод лапает мою девушку.

Ева заметила меня, слабо улыбнулась и едва заметно пожала плечами. В этот момент мажор вдруг громко сказал:

– Как вы знаете, Ева тоже представила свою работу. Это самое дорогое полотно на нашей выставке. Спешу сообщить, что его уже приобрели. А выставка только началась.

Парень улыбался не хуже голливудского актера, а Ева вдруг нахмурилась. Журналистка выразила бурный восторг и спросила:

– Не может быть! Насколько нам известно, стоимость картины «Влюбленная» просто баснословная. Кто же покупатель, могу я узнать?

– Это я, – ухмыльнулся Родион, обернулся к Еве, взял ее ладонь и медленно приложил ее пальцы к своим губам. – Ева не только прекрасна, но действительно очень талантлива.