Правдивая история короля Якова

– Да, – кивнул Пармен, – и прошу не забывать, что это совсем не та Столица, которую мы покинули семнадцать лет назад.

Он обвёл взглядом свою труппу.

– В каком смысле? – спросил Иларий.

– Для тебя ни в каком. Ты вообще не можешь помнить, что было семнадцать лет назад.

– А для остальных? – не унимался Иларий. – Остальные-то помнят. Каролина, ведь ты тоже жила в Столице до отъезда?

– Я был в Столице года два назад. С отцом ездили на ярмарку, – ответил за неё Северин.

– И как? – заинтересовался Урош. – Правда всё, что говорят?

Северин пожал плечами:

– Я ничего такого не заметил. Город как город.

– Это вы просто так удачно попали, – сказал Пармен. – Иногда там, и правда, ничего странного не происходит. А временами, говорят, погода такие штуки вытворяет: то летом все водоёмы покрываются льдом, и на улице настоящий мороз, то зимой на деревьях появляются цветы. То ветер ураганный, такой, что крыши сносит, а то дождь идёт неделю, не прекращаясь, и заканчивается снегопадом.

– Это всё из-за Арна? – Иларий слушал, раскрыв рот.

– До него такого не было, – подтвердил Пармен. – Ладно, все устали, поволновались. Час на отдых. Урош, ужин на тебе. И в путь.

Артисты разбрелись. Сняли с себя пышные костюмы, смыли грим и превратились в обычных людей. Старшие, Пармен и Урош, словно стали меньше ростом, сдулись, обесцветились. Да и младшие как-то одномоментно изменились. Породистый могучий атлет Северин стал похож на простого крестьянина с детски наивным выражением лица. Иларий, гордый царевич, вдруг оказался худеньким юношей, каким-то беззащитным с виду. Даже эффектная красавица Каролина, смыв грим и принявшись за уборку, неожиданно поблекла и стало заметно, что она гораздо старше, чем казалась на сцене.

Разговаривали мало – вся энергия было потрачена на прошедший спектакль. Несмотря на напугавшее всех происшествие, отголоски спектакля ещё витали в воздухе над ними. Так было всегда. Хорошо отыгранный спектакль оставлял в их душах приятное послевкусие – с ним не хотелось быстро расставаться. И хоть цель их пребывания в стране была далека от мира искусства, всё же они были артистами. Настоящими артистами. И представления были для них не столько работой, сколько жизнью.

Иларий сидел на земле в стороне от повозки, грустный, задумчивый. Он прощался со своей книжкой. Уже порядочно стемнело, и, чтобы разглядеть буквы, надо было сильно напрягать глаза. Но ему это не мешало. Он давно знал всю книгу наизусть. На обложке было крупно написано «Пьесы», но это была фальшивая обложка. Настоящее начиналось дальше. Там был титульный лист, от которого Иларий так и не смог избавиться, одевая книгу в чужую «шкуру», хоть и знал, что это огромный риск – не окажись тот стражник таким непроходимым тупицей, он прочитал бы: «Истинная история славного Короля Якова Восемнадцатого, написанная Каромыслиусом Третьим». А любой человек в стране знал, кто такой Яков Восемнадцатый. И каждый стражник знал, что полагается по закону делать с теми людьми, у которых находятся подобные книги. Иларий тяжко вздохнул и перевернул страницу.

ЗАПОЗДАЛЫЙ ПРОЛОГ

«Истинная история славного Короля Якова Восемнадцатого,

написанная Каромыслиусом Третьим»

Что такое справедливость? Задумывались ли вы когда-нибудь над этим? Наверняка хоть раз в жизни вы требовали справедливости. Скорее всего, бывало, что обвиняли кого-то в несправедливости. И уж точно, мечтали о том, чтобы всё вдруг стало по справедливости.

Но что в этих случаях вы вкладывали в понятие «справедливость»? Желание «чтоб у меня всё было хорошо». И не говорите, что я не прав. Не поверю.

Но если воспринимать это свойство не как удовлетворенность индивида своей жизнью, а как нечто глобальное, всеобъемлющее… Короче, если попытаться разобраться с самой сутью этого человеческого свойства, то есть ли она, справедливость? Ведь часто то, что справедливо для одного, для другого таковым абсолютно не является.

Я хочу сказать, что слово «справедливость» в нашем языке не имеет значения. Именно так. Слово есть, а понятие, которое оно должно бы обозначать, отсутствует. По законам языка такое слово должно было исчезнуть, ан нет, оно живёт.

Этим словом люди обозвали некую абстракцию, которую в зависимости от обстоятельств они наделяют выгодным в данный момент значением. То есть справедливость – это пустой мешок, в который любой человек может запихать всё, что ему угодно.

Возможно, когда-то давно, на заре человечества, это слово не было таким пустым, как сейчас. Может, оно звучало полноценно, имело конкретное значение и писалось с большой буквы. Но когда оно стало бледнеть, скукоживаться? При котором из наших Королей? При Якове Третьем Одноногом? При Якове Восьмом Хитром? Этого нам уже никогда не узнать. Подтверждением моих слов об отсутствии справедливости как понятия послужит история нашего законного Короля Якова Восемнадцатого, всеми любимого, гордого, мудрого, благородного. И при всех этих качествах такого несчастного, так несправедливо обиженного жестокой судьбой.

Не буду описывать его детство и юность – все, конечно, помнят, что, рано оставшись без матери, он, тем не менее, рос в обстановке любви и внимания, наставляемый своим мудрым и благородным отцом, всем нам известным Яковом Семнадцатым, сделавшим нашу страну ещё могущественнее, а её жителей ещё счастливее, чем они были при предыдущих правителях. Имея такого воспитателя и от рождения обладая незаурядным умом, уникальным трудолюбием и добрым сердцем, Яков Восемнадцатый вырос прекрасным человеком.

Конечно, мы все бы хотели, чтобы его отец подольше оставался на троне, чтоб дать возможность сыну возмужать и приобрести, кроме знаний, и жизненный опыт, но судьба распорядилась иначе. Яков Восемнадцатый взошёл на престол совсем молодым. Двадцать шесть лет – возраст для правителя огромного государства юношеский, если не сказать детский. И не успел он оплакать своего горячо любимого родителя, как ему пришлось решать государственные вопросы.

Некоторые считают, что причиной катастрофы явилась именно неопытность молодого Короля, его неумение принимать правильные решения и, как следствие, множественные ошибки, допущенные в борьбе с опасным врагом. Я же склонен думать, что никакой, даже самый искушенный в политике государственный деятель, не смог бы противостоять той мощи, той противоестественной силе, которая обрушилась на юного монарха, и будь на престоле в это время сам Яков Двенадцатый Величайший, он также потерпел бы жесточайшее поражение. Ибо такого противника, какой достался юному Якову Восемнадцатому, не доставалось ещё – в этом нет никаких сомнений! – ни одному правителю до, и вряд ли достанется кому-нибудь после.

Хитрого политика можно переиграть, дальновидного стратега можно победить, коварного захватчика можно сломить. Но как быть с могущественным волшебником, чья сила в несколько раз превосходит силу всех известных чародеев своего времени? А Арн был именно таким.

И ещё одно обстоятельство сыграло роковую роль в произошедшем: Арн не просто жаждал власти, он питал ненависть лично к Королю Якову Восемнадцатому. Что было причиной этой ненависти, сказать трудно. Но, скорее всего, это та борьба против ворожеев, которую начал молодой Король.

Все, конечно, помнят, что, едва оказавшись на троне, Яков Восемнадцатый выпустил ряд указов, в которых ворожеев обязали отчитываться о той деятельности, которую они вели. Надо сказать, очень полезных, толковых и своевременных указов, демонстрирующих, насколько глубоко Король разбирался в проблемах своего государства. Ведь колдуны всех мастей стали к тому времени серьезной проблемой, и этого не замечал разве что слепой.

Неконтролируемые никем, чародеи часто приносили непоправимый вред, оставаясь при этом безнаказанными. Например, на севере страны один ворожей спалил целое селение, просто перепутав пропорции ингредиентов, необходимых для окрашивания волос. А юный колдун из небольшого городка на востоке случайно превратил своего наставника в двухметровую крысу, и того пришлось утопить в озере, призвав на помощь местную гвардию, иначе с крысищей справиться не получалось! Кто-то должен был положить этому конец. При этом, данные указы никоим образом не ущемляли прав людей, занимающихся честным колдовством. Те из ворожеев, которые могли доказать, что приносят пользу, могли спокойно продолжать свои занятия. Указы были направлены в первую очередь против тех, кто применял волшебство для преступной деятельности. Таких, как Арн.

Арн начал свои занятия ворожбой ещё при Якове Семнадцатом, будучи совсем молодым. Что побудило его стать на эту стезю, сказать трудно, но, по моему мнению, это была непомерная гордыня и неуёмная жажда власти. Конечно, волшебству испокон веку учатся и те, кто чувствует к этому призвание, и нам известны примеры ворожеев прошлого, которые всем своим мастерством служили людям, но Арн был не из их числа. Корысть – вот что привело его в ряды ворожеев.

К большому сожалению, он довольно быстро, всего за пару лет, достиг в этом деле значительных высот и, возгордившись, решил, что теперь ему подвластно всё. Напрасно его учитель, знаменитый Селен, Верховный Ворожей Древии, пытался наставить его на путь истинный, на путь света и добра – Арн был глух к голосу рассудка.

Закончив учёбу, он вернулся в родное селение уже вполне зрелым ворожеем, но его односельчане не хотели жить рядом с чёрным колдуном, и Арн вынужден был уехать, и долго о нём не было никаких вестей.

К тому времени благородный Яков Семнадцатый умер, и престол занял его сын, который, как мы помним, сразу же начал войну против чёрной магии.

Вот тут-то и объявились следы сбежавшего ворожея. Оказалось, что он жил в небольшом селении, но своих мерзких занятий не оставлял. Люди, которым не посчастливилось жить с ним рядом, рассказывали, что слышали из его дома страшные и странные завывания, нечеловеческие голоса, видели по ночам тёмные высокие фигуры у него во дворе и невиданных животных: зелёную собаку с пятью куриными ногами, абсолютно квадратную свинью, мохнатого лося с кустом бузины на голове и других таких же тварей. Ворожей умел менять погоду – и в селении то среди зимы начиналась гроза, то летом все дома покрывались инеем. В полнолуние он оборачивался змеёй с бычьей головой и поедал младенцев, а в безлунные ночи летал над селением нетопырём, принося в дома несчастья.

В общем, все жители селения вздохнули облегчённо, когда по приказу Короля злодей был отправлен в темницу. Но, к несчастью, колдовская сила была в нём уже слишком велика – никакие стены, никакие цепи не могли удержать его.

Совершив побег, Арн снова принялся с утроенной энергией творить зло. Но теперь вся его ненависть, раньше не направленная никуда конкретно, сосредоточилась на персоне Короля, посмевшего заточить его в темницу. Целью его стало испортить Королю жизнь. И какими же грязными методами он добивался этой цели!

Он убил любимого коня Якова Восемнадцатого и подкинул его отрубленную голову в покои Короля. Королевский Дворец загорался несколько раз за ночь, поэтому никто в нём не мог ни на минуту и глаз сомкнуть. Великолепный сад при Дворце вдруг в один день почернел и засох весь до последнего цветочка. Вода в озере возле Дворца неожиданно окрасилась в цвет крови и закипела. Но самое ужасное, что один за другим стали погибать приближённые Короля: одного нашли повешенным, другой отравился, третий у всех на глазах вывалился из окна собственного замка. Многое мог вытерпеть наш Король, но видеть, как страдают его подданные, было выше его сил. И он принял тяжёлое решение покинуть страну, надеясь, что изверг оставит после этого его людей в покое.

И действительно, стоило Королю отбыть за пределы Древии, как бесчинства ворожея прекратились. Он заперся в своём огромном замке, так как понимал, что народ его ненавидит, и боялся за свою жизнь. Лишь раз в год он покидает свой замок для того, чтобы назначить нового (беззаконного!) Короля. Злодей нарушил сами основы государства: теперь не Король выбирает себе в помощники Верховного Ворожея, а наоборот – Ворожей назначает Короля! Притом, словно насмехаясь над законом, он меняет Королей каждый год – и не потомков великого рода, которому завещано нашими предками править в веках, сажает на трон, а безродных чужаков, которые оказываются у власти только из желания этой властью обладать и вместо того, чтобы управлять страной, неустанно набивают свои карманы!

Конечно, при таком управлении страна быстро теряет всё, что приобрела ранее при мудром Якове Семнадцатом, народ стенает от горя, вспоминая своего любимого Короля, и верит, что недалек тот день, когда над Древией воссияет солнце Справедливости и законный правитель вернётся.

Боги, храните Короля!

ГЛАВА ВТОРАЯ

(не та, которая идёт после первой),

в которой мы возвращаемся на две неделиназад, чтобы лично познакомиться с Королём иузнать, откуда взялась Трава.

Короля звали Яков Восемнадцатый. Соответственно, отец его был Яков Семнадцатый, а дед – Яков Шестнадцатый. У венценосных родителей почему-то весьма ограниченная фантазия, и, не желая напрягать себя подбором оригинального имени для новорождённого королевича, они просто нумеруют своих отпрысков. «Имя Яков вполне себе королевское, – вероятно, думали родители последнего Короля, – и раз наши предки семнадцать раз выбирали его для своих детей, то почему мы должны нарушать традицию».

Внешность у Короля тоже была вполне себе королевская: высокий рост, сильный голос, волевой взгляд, солидная фигура. Фигура, надо сказать, очень солидная. Девяносто килограммов чистой солидности – это вам не шутки.

Всё было у Якова Восемнадцатого идеально для того, чтобы быть королём. Кроме одной досадной мелочи: королём он был ненастоящим. Ну, конечно, по праву и по рождению он был самым что ни на есть настоящим королём – и сам себя считал таковым. Но кто, скажите, будет серьёзно относиться к королю, у которого нет королевства? «Король в изгнании» – титул весьма сомнительного качества. Правду сказать, очень обидный титул.

Все семнадцать предыдущих Яковов жили в огромном замке в центре огромной страны, всецело принадлежавшей им, а несчастный Яков номер восемнадцать ютился на крошечном островке на задворках небольшого государства, принадлежащего его сколько-то-юродному брату. Вы скажете, что владеть островом, пусть даже и небольшим, очень неплохо. Сказать по чести, это просто здорово! Но здорово это лишь для людей обыкновенных, без примеси королевской крови. А тому, кто мог бы владеть целой страной с десятками островов, этого, конечно, недостаточно. Ну и Короля, сказать откровенно, держали у себя из жалости, и не скрывали этого, а такое положение унизительно для любого, кем бы он ни был.

Последний Яков долгие семнадцать лет жил на правах бедного родственника и очень страдал от этого. Рядом с ним была небольшая горстка верных людей, на которых он и прикрикнуть-то не мог (вот уж поистине беда для правителя!), опасаясь, что и они его покинут.