Грядущее и неизбежное

Парень, умирающий от ужаса, не мог проронить и слова. Мужчины, стоявшие сзади громилы, стали поднимать и переворачивать все на своем пути.

– Мы договаривались с тобой по-другому!

– Парни, парни, спокойно!

– Доставай деньги, или мы прикончим тебя здесь же, на месте!

– Господи, оставьте его! – проревела девушка, все ниже и ниже спускаясь по стенке вниз. Мальчуган, попеременно оглядываясь на незваных гостей, присел к матери и что-то зашептал.

– На счет три… – прорычал громила, поднимая пистолет.

– Кто вы?! Что вы делаете?! – покрываясь холодным потом и часто моргая, повторяла испуганная девушка. – Пожалуйста, оставьте нас!

– Ничего нет, – подошедший мужчина разом прервал всеобщий гам и шум, стоящий в доме. Раздался выстрел.

– Уходим. Быстро!

Подошедшая к ногам матери кровь напугала мальчишку. Он вскочил на ноги и, увидев труп «маманского ухажера», испуганно вскрикнул. Мальчик стоял как вкопанный. Разгромленный дом, хаос, царивший повсюду, кровь, бездыханное тело посреди комнаты и крик матери, у которой начались роды, неизгладимо остались в памяти ребенка. Шок и ужас, сковавшие в то время сердце мальчика, превращались в панику. Он запомнил все в картинах. И эти картины были ужасны. Они всплывали в его памяти постоянно.

Сидя на холодной скамейке в больнице, он неустанно терял свои маленькие детские слезки. Мысль о том, что с мамой что-то случится, до смерти пугала его. Его тоненькие грязные ручки болезненно потрясывались и мурашки от холода и боли постоянно ежились на теле.

Вышедший из палаты врач по-доброму взглянул на него. Мальчишка выпрямился, внимательно сверкнул синими глазами и с надеждой спросил:

– Как мама?

Врач рассеянно улыбнулся и страх немного сжал его, но мужчина тут же расслабился и присел возле скамейки на корточки. Ему не впервой приходилось разговаривать на такие темы. Он был обучен, как железный человек с холодным сердцем, которое все же забилось сильнее при виде десятилетнего мальчика.

– С твоей мамой все хорошо, – наигранно улыбнулся врач.

Мальчик потерянно впился в глаза доктора.

– Правда?

– Правда, – еще более уверенно ответил доктор, после чего мальчик почувствовал себя еще хуже.

– А с Августой? – через слезы завопил убитый горем парнишка.

– С кем?

Мальчик опустил голову и, сжав кулачки, стал тереть глаза и громко хмыкать.

– Августа? С твоей сестрой все хорошо, – доктор встал и скрестил руки. – Я просто хотел спросить, есть ли у тебя родные? Родственники у тебя есть?

– Нет у меня никого.

Эта фраза, прозвучавшая в тишине, ошпарила врача по ушам и, развернувшись, он быстро ушел от ребенка. Свернув за угол, он встретился с коллегами и нервно почесал затылок.

В это время мальчуган бойко встал и пошел следом. Резко остановившись перед поворотом, он остался незамеченным.

– Машина не при чем, – послышался мужской голос, – скорая помощь выехала сразу же, как вызвали. Мы не знаем, сразу ее сын позвонил, или нет.

– Боже мой, да это ведь еще совсем ребенок! – запричитала какая-то старуха. – Слава богу, что он вообще позвонил!

– Дело не в этом, все равно бы не спасли. Околоплодные воды проникли в сосуды…

– Женщина просто очень перенервничала! Вы знаете, что случилось у них в доме накануне? Сильнейший стресс тоже повлиял на это.

– Тут хоть так, хоть этак рассматривай. Думаю, тут повлияли многие факторы…

– У девочки есть имя? В детдом лучше отдать с именем. Давайте напишем…

– Мальчик назвал ее Августой.

– Августина, прекрасное имя… И родилась девочка в августе. Так и напишем…

– Обоих в детдом?

– А как иначе?

Мужчина развернулся и, быстрым шагом дойдя до скамейки, нелепо поглядел по сторонам. Коридор был пуст.

Через несколько часов после пропажи ребенка на окраине Подольска заинтересованные прохожие показывали розыскному отряду места, где недавно видели мальчика. Отряд разделился – одни пошли проверять соседние дома, другие углубились в лес. Гораздо больше повезло тем, кто пошел проверять дома. Приветливые соседи открывали свои гаражи, сарайки, иногда предлагали выпить воды.

Тем, кто ушли в лес, повезло меньше. За первый час они израсходовали всю питьевую воду, началась жажда; назойливые мухи и голодные лесные комары окружили людей, не давая сосредоточиться на малейших, иногда неприметных, но важных деталях. Так они пропустили вековое толстое дерево, совсем неприметное, если не посмотреть на его верх, где за большой зеленеющей ветвью темнел самодельный маленький дом.

Солнце сменялось луной, луна сменялась солнцем. Через щели просвечивался свет, то лунный, то жаркий солнечный. Ребенок его не различал. Все было в дымке, все было будто бы не наяву. Птицы, поющие по утрам, почти не различались с птицами, которые пели ночью. Не различалось теперь и далекое «кукареку» петуха и громкое полуночное «ку-ку» пролетающей совы или кукушки. Все смешалось и слилось воедино.

Отойдя от глубокого сна или полудремы, мальчик медленно провел рукой по ноге, где краснел укус лесного муравья. Боль разрасталась с каждой минутой, и сон, затягивающий ребенка все это время, отошел на задний план. Тяжелые веки приподнялись и тут же закрылись. Раздался скрежет. Ребенок вздрогнул, и холодок пробежался по его худым плечикам. Звук раздался снова. И снова. Мальчик прислушивался к нему, а сам уже наблюдал следующий сон, снова охвативший его.

– Боже мой! Ты живой? Мальчик!

Забравшаяся в дом женщина проползла к мальчику, и тот распахнул глаза.

– Не бойся меня, не бойся, – зашептала она, притрагиваясь к нему.

Ее темные глаза расширились, на них появилась влага.

– Сколько ты тут лежишь? Три дня? Неделю? Нужно срочно в больницу! – испуганным голосом сказала она, взяв его худую, почти невесомую руку.

Мальчик не ответил. Он молча смотрел в глаза женщины и не понимал, что происходит. Ее лицо нахмурилось, брови опустились ниже к глазам – она видела все, что недавно видел мальчик. Всего за минуту она пережила то, что пережил он. Женщина дрогнула и, пододвинувшись к ребенку, стала брать его на руки.

– Повезете меня в больницу? – еле слышно спросил он.

– Нет. Как тебя зовут?

Мальчик обхватил шею женщины и почувствовал тепло, защиту и необъяснимое чувство доверия. Он немного приподнял уголки губ, и его голова обессиленно откинулась назад.

– Ян, – проговорила второпях женщина. – Тебя зовут Ян, я знаю.