Проект «Оборотень»

– Ну и как ты мне поможешь? – еще не веря, спросил Змей.

– Иди-ка ты в дом, воин!

И не терпящим возражений жестом отправил Змея назад.

Через два часа, когда Змей заканчивал заниматься во дворе, из дома донесся довольный окрик старика:

– Эй, кончай руками махать, колдун недоделанный! Давай в дом.

Тонконогий изящный столик в гостиной просто ломился от огромной кучи барахла, которую навалил на него Валерий Иванович.

– Так. Здесь твой новый паспорт и документы. Все подлинное. Несчастный, не имевший ни близких друзей, ни родственников, утонул третьего дня во славном городе Твери.

Цени. Лицо, рост и комплекция почти твои. Ну, комплекция – ерунда. А вот лицо просто не отличить. И самое главное – нигде не засвеченные отпечатки пальцев.

Змей рассматривал все это богатство, не веря своим глазам.

– Все очень просто, – пояснил Хранитель. – Ты, наверное, знаешь, что все человеки сделаны по крайне ограниченному количеству моделей. Кому-то даже в жизни везет встретить своего полного двойника. Но ты вряд ли знаешь, что двойников этих не два и не три. И учитывая то обстоятельство, что каждый день десятки тысяч людей уходят в последний путь, нам оставалось только дождаться, когда нужный нам клиент откинет ласты.

– Дак ведь Тверь за… – Змей замолчал, высчитывая количество тысяч километров, отделяющих этот дом от города, где скончался этот несчастный без друзей и родственников.

– Помнишь, я говорил тебе, что Канал, или Врата, если хочешь – это неограниченная власть? Так вот, с помощью Врат можно не только перетащить такую вот ерунду, – он показал старческой дланью на документы, – но и создать из ничего что-то.

Вытряхнутые из объемистого пластикового мешка на свободный участок стола одинаковые зеленоватые пачки совершенно не впечатлили Змея, видевшего североамериканские доллары исключительно в штучном варианте и в купюрах мелкого достоинства.

– Ты ведь кубышки не скопил?

Утверждение это было настолько недалеко от истины, что спорить было глупо. Русский офицер и служащий получали примерно одинаково. Как раз столько, чтобы не подохнуть с голоду. И демократы вслед за большевиками только упрочили эту традицию.

– Здесь что-то около полумиллиона, – и отметая всяческие возражения Змея, добавил: – Бери-бери. Я, если надо, себе еще миллиард нашлепаю!

– Так это фальшивые?

– Беспокоишься о финансовом благополучии вероятного противника? – подколол старик. – Не боись, не фальшивые.

Он точным движением выдернул одну купюру из пачки и поднес ее к глазам.

– Лучше настоящих. Даже Федеральный Резервный Банк не отличит. Кроме того, я заменил твои отпечатки во всех базах данных на пальчики покойника. Лишние хвосты, я думаю, ни к чему.

Прошло еще несколько месяцев. Драконья кровь вопреки ожиданиям вовсе не желала покидать тело Змея.

Все состояния полиморфной ипостаси давали себя знать и в значительно ускоренной моторике мышц, и в некоторых структурных изменениях тканей. Еще в теле поселилось замечательное умение накапливать энергопотоки и управлять ими. Болезнь, сожженная в том памятном бою, более не напоминала о себе, кроме как легкой тошнотой и головными болями по утрам.

Но в целом он был здоров и потихоньку начал собираться в дорогу.

9

Возвращение в жизнь было довольно хлопотным делом. За те два года, которые Змей провел в доме Хранителя, многое изменилось. Теперь за его спиной не стояла всемогущая организация, и о себе нужно было заботиться самому. Впрочем, при таком количестве денег это было скорее приятным, нежели обременительным делом.

Змей поехал в город, «чтобы уточнить диспозицию». В областном центре он пробыл недолго. Лишь убедился, что ни один из телефонов его прежней жизни не отвечает, похлебал какой-то бурды в привокзальном ресторане, разменял несколько зеленых сотенных купюр на рубли да купил билет на самолет.

Рейс был только на послезавтра, и поэтому Змей спокойно отправился обратно, надеясь без спешки проститься со стариком.

10

Дым, стелющийся над тайгой, был обычным явлением в это время года. Поэтому Змей, даже не заподозрив ничего худого, катил по плотно утрамбованной лесной дороге, погрузившись в свои мысли. И даже перед домом он не сразу понял, что произошло. А поняв, выкатился из машины на ходу, сорвав замок, и скользящим шагом побежал к развалинам. Труп волка он нашел сразу. Серый брат, располосованный когтями, был холоден, словно лед. А Валерия Игнатьевича он обнаружил только на краю огромной обугленной воронки, которая еще утром была озером.

Хранитель был еще жив, когда Змей бережно поднял его голову и положил себе на колени.

– Видишь, как вышло-то…

Слова давались Хранителю с трудом, и он постоянно замолкал, чтобы отдышаться.

– Суки эти… не успокоились. – Он вновь замолчал. – Но Врат им не получить. Я… успел взорвать… Озеро вот погубил… Жаль. Я только не успел…

Он закашлялся и захрипел, потом собрался и, глядя своими пронзительно синими глазами прямо в лицо Змея, ясно и внятно прошептал:

– Это воины Тьмы. Не успокоятся твари, пока не получат свое…

Он снова закашлялся, тело его выгнулось дугой и словно опало. И уже сквозь смерть, застилавшую ему веки, Хранитель произнес громко и ясно:

– Дождись Зарги.

Змей мягким движением провел по мертвому лицу Хранителя, закрывая глаза, и тихо прошептал:

– Покойся в мире.

Он похоронил Валерия Игнатьевича и волка на холме, на котором любил сидеть и смотреть на заходящее солнце. Потом еще пару дней он разбирал завал, разыскивая свои вещи и документы, сделанные Хранителем. И уже после того, как все дела были сделаны, ночью, когда он ворочался, пытаясь уснуть в уцелевшей части дома, его разбудило тонкое пение колокольчиков. Проснувшись, он подумал, что вернулись воины Тьмы, и оделся, готовый к последнему бою.

Нисколько не опасаясь, он вышел в темноту и пошел на звук. Мягко, не потревожив ни единого листика или травинки, он скользил по ночному лесу так, как учили его Старик и Волк, отдавшие свои жизни за превращенный в руины какой-то там канал, гори он синим пламенем.

Верхушка холма, превращенного в курган, светилась бледно-голубым светом. Четверо высоких людей могучего телосложения стояли вокруг могил, сомкнув руки, и монотонно напевали одну и ту же фразу на незнакомом майору языке. Затем они воздели ладони к небу, из холма вверх ударил яркий луч изумрудного сияния, и все стихло.

Змей стоял тихо, как мышь под веником, не двигаясь и даже дыша через раз. Но, судя по всему, его заметили.

– Подойди ближе.

Голос, казалось, прозвучал в его голове. От неожиданности Змей вышел на склон и несколькими шагами поднялся наверх.

– Виден ли Свет во тьме? – тихо, но внятно произнес один из четверых.

– Определен ли путь Света? – спросил второй.

– Ясен ли выбор Света? – подал голос третий.

– Светел ли дух избравшего? – сказал четвертый, и все вокруг стихло.

И совсем другой, мягкий, но мощный, словно рокот надвигающегося тайфуна голос, шедший буквально отовсюду, произнес: