Чертова дюжина. 13 новых страшных историй. 2021

Дважды уговаривать не пришлось. Гвардейцы как дикие звери набросились на труп и принялись откусывать от него, как от куска хлеба. Амрит отвернулся и, пожалуй, в первый раз в жизни порадовался, что вынужден скрывать лицо бинтами.

Покинув заводь, судно ускорилось – здесь Гандага расширялась, на пути тральщиков встречалось меньше препятствий. Траппага прилично разогналась, и Амрит всматривался в горизонт, теребя хвосты плети.

Неожиданно впереди началось какое-то бурление, пошли круги, на которых лениво покачивались ряска и кувшинки. Всплыл один череп, поодаль – второй. Следом вся поверхность покрылась торчащими из воды головами. Пустые глазницы слепо пялились в сторону траппаги. Погонщик наотмашь рубанул себя плетью по плечу, и послушные лааш встали, как вкопанные, уперлись руками в борта посудины. Та затормозила так резко, что нос накренился, и по доскам палубы побежали тонкие ручейки.

От послеобеденного сна очнулся раджа, закряхтел, точно гигантский младенец.

– Ты что вытворяешь? Почему мы остановились? – незамедлительно последовала пощечина. Рука Галаката запуталась в бинтах на лице погонщика, и он брезгливо стряхнул их. Амрит поспешил закрыть лицо, но кшатрий успел увидеть щеку и место, где когда-то был нос. – Мерзость!

– В чем дело, погонщик? Ты разбудил меня! – капризно укорял раджа. – Тоже захотел сменить плеть на опахало?

– Бесхозные, повелитель, – сообщил Амрит. – Здесь их сотни. Нам повезло вовремя заметить.

– Должно быть, слуги вашего покойного дяди, раджи Пури из Дангай, – предположил визирь. – Они шли выше по течению, но, похоже, в сезон дождей их снесло сюда.

– Бедный дядя Пури… Его собственный народ взбунтовался против него. Какая низость! – возмущенно воскликнул Хатияра. – Вот почему доверять можно только мертвым.

– Возможно, он сейчас среди них, – оживился ракшас. – Знаешь, как он умер? Его заколотили в две лодки, чтобы только голова торчала наружу, а после – накормили смесью из меда и молока, чтобы он опростался из всех отверстий, и спустили вниз по реке. В его кишках набухали и росли черви, насекомые подтачивали его кожу изо дня в день своими маленькими челюстями, мухи откладывали яйца в его уши, птицы клевали его глаза… А стоило всего лишь не отбирать последние запасы у крестьян для ежегодного пиршества.

– Вишва! Я не нуждаюсь сейчас в твоих нотациях! Лучше скажи, что нам делать дальше.

– Прости, раджа, я лишь скромный визирь и забочусь о тебе и твоих подданных…

– Не ходи вокруг да около! Ты можешь подчинить их мне?

– Сотни бесхозных? – тигриная морда ухмыльнулась. – Один из моих братьев когда-то воскресил всех этих лааш и подарил их волю твоему дяде… Я могу передать ее тебе, но ты не выдержишь – они разорвут твой разум на мелкие клочки, а чтобы направить их, тебе придется снять с себя кожу и облиться кипятком…

– Прекрати! – плаксиво пискнул раджа. – Что нам делать дальше?

– Повелитель, – позволил себе вмешаться Амрит, видя, как выпучились глаза кшатрия – он нарушал все рамки этикета. – Если позволите… Есть другой путь. Он дольше, но поможет обойти толпу. Надо свернуть у запруды, выйти к каналу, что ведет мимо скалы Кобара, а там рукой подать до Браштахара.

– Ты спятил, погонщик! – задохнулся от возмущения телохранитель. – Если тебе жизнь не дорога – прыгай в воду сам! Повелитель, послушай! Стоит подобраться к бесхозным, как они снимутся с места и будут преследовать нас до самого дворца! Лучше вернуться и нанять укротителей…

– Он говорит правду, – прошипел ракшас. – Однако… Как близко этот канал, погонщик? Если недалеко, ровно настолько, чтобы вы, живые, сдерживали дыхание, я мог бы отвлечь лааш. Если, конечно, повелитель согласится.

– Всего три караммы, раджа! – Амрит не обращал внимания ни на визиря, ни Галаката, а смотрел лишь на Хатияру. Распаленная вчерашним вечером похоть в сердце раджи боролась с презренным шакальим страхом. Задумавшись, он капризно выпячивал нижнюю губу и натужно кряхтел. Наконец раджа сделал выбор.

– Хорошо, погонщик. Я хочу быть у паши до заката. Риск не так уж велик, верно, Вишва?

– Лааш не угрожают тебе, мой повелитель! – мурлыкнул асур, расправляя плечи и становясь во весь рост. Руки бугрились мышцами, сквозь густую шерсть на груди просвечивали черные шрамы, хвосты яростно хлестали по палубе в предвкушении схватки.

– Это безумие! – пучил глаза Галакат, но спорить с раджой не решался.

– Все вы, – бросил за спину ракшас, встав на киль траппаги. – Когда я сойду с носа – задержите дыхание и не вздумайте пошевелиться, пока не свернете в канал. Погонщик!

– Да, мудрый визирь?

– Хлестни себя изо всех сил… и постарайся не заорать.

Размахнувшись, Амрит направил плеть высоко вверх, после чего увел ее вбок и вниз. Свистнули утяжеленные бусинами хвосты, а следом сознание погонщика наполнила боль. Мир потерял краски, разделился на черное и белое, распался на тридцать осколков – по одному на каждый глаз лааш, что стояли по шею в болотной воде. Приказ был прост и безрассуден – на прорыв к каналу, изо всех сил.

В ушах звенело, спина сочилась кровью. За пеленой слез Амрит видел ракшаса – тот спрыгнул с киля и, едва коснувшись хвостами воды, перемахнул на кочку, с нее – на торчащий корень, а потом на крошечный, с поднос размером, островок. За ним от руки Хатияры тянулась бесконечно длинная цепь – звенья возникали будто из воздуха. Из воды вслед за черно-белой молнией тянулись серые тонкие руки, похожие издалека на скопления трупных червей.

Погонщик набрал полные легкие воздуха, оглянулся – раджа уже стоял красный как киноварь, глаза выпучены от натуги: долго не протянет. Тральщики привели судно в движение, траппага лениво набирала скорость.

Ракшас тем временем отражал натиск бесхозных. Те наступали волнами – покрытые илом и тиной, с выеденными глазами и распахнутыми пастями, они накатывали по десять-пятнадцать тел, заставляя визиря пятиться. На спину ему запрыгнула серая тень – обвисшие груди, длинные волосы, черный пучок между ног. Мертвая рабыня вцепилась зубами в мягкое ухо ракшаса, тот взревел и принялся с еще большим остервенением размахивать всеми пятью руками, вспарывая животы, проламывая головы и расшвыривая напирающих лааш, но безуспешно – визирь скрылся под неровной серой массой.

Траппага медленно подбиралась к повороту, скрытому от глаз зарослями. Лааш старательно тянули судно, первый из них уже плюхнулся в чистый поток за толстым бревном, как вдруг островок под ракшасом сперва накренился, а после – ухнул под воду вместе с грудой мертвецов и визирем.

– Вишвасагхаат, ты куда? – глупо выкрикнул раджа, точно не верил в уязвимость своего слуги. Лишь мгновение спустя он запоздало заметил, как орды лааш, пробиравшиеся к добыче, вдруг замерли и медленно повернулись на голос. Осознав, что натворил, Хатияра истошно завизжал:

– Гони, гони!

Выдернув из рук погонщика плеть, он сам свесился с киля и принялся стегать лааш.

– Шевелитесь, твари ленивые!

– Плеть, повелитель! Они слушаются меня, а не вас! – опомнившись, Амрит протянул руку за инструментом, но побоялся притронуться к радже, а на корму уже лезли мертвецы.

– Галакат! – взвизгнул раджа, пятясь к борту. Телохранитель среагировал быстро – перво-наперво дернул кольцо, уже покрытое запекшейся кровавой коркой. Мгновение назад стоявшие безучастно воины выстроились в ряд, отгородив живых от голодной орды, что подобно болотной воде хлынула на палубу. Катары свистели в воздухе, отсекая конечности бесхозных, из-за спин солдат хлестал уруми кшатрия – плеть из тонких листов стали снимала пласты гниющей плоти.

Траппага нехотя ползла к безопасным водам, но было уже поздно – бесхозные напирали, ползли по висящим над водой корням деревьев, шли по дну, падали с ветвей на палубу, точно перезрелые фрукты.

– Повелитель, по воде не уйти! – прошептал Амрит, наклонившись к уху раджи.

– И что делать? – обезумев от страха, раджа едва ли был способен соображать.

– Повелитель, я снарядил ваш паланкин моими самыми быстроногими лааш. По берегу мы сможем оторваться!

– Нет, я не могу… – Хатияра недоверчиво оглянулся – туда, где Галакат из последних сил сдерживал напор черно-серой зловонной массы. – Ты знаешь, сколько лежит в сундуке?

– Вряд ли больше, чем стоит ваша жизнь, повелитель, – заметил Амрит, чьи лааш уже перебросили трап на узкую травяную косу, ведущую к берегу.

Хатияра колебался недолго. Едва он взгромоздился на подушки, как свистнула плеть, и носильщики проворно понесли тушу раджи в густые заросли.

– Раджа! Не оставляйте меня! – Галакат не вовремя оглянулся на уходящий паланкин, и это стало его ошибкой – один из лааш перевалился через плечи солдат и вонзил лишенные плоти пальцы в глазницы кшатрия. Сначала раздалось чавканье, а следом – дикий нечеловеческий визг.

– Не смотрите, повелитель! – Амрит бежал рядом с паланкином, то и дело подхлестывая себя и задавая направление носильщикам. – Это его долг.

Оставив позади траппагу с мертвецами, погонщик и раджа поспешили затеряться в джунглях.

* * *

– Долго еще идти, погонщик? – капризно вопрошал раджа. – Я устал, голоден, а эти слепни скоро съедят меня живьем.

Толстяк и правда весь был покрыт красными пятнами от укусов. Путь через густой, увитый лианами и наполненный жужжащими насекомыми лес давался ему тяжко. Амрит же наоборот будто воспрянул духом, шагал легко и непринужденно, даже что-то насвистывал.

– Уже недалеко, повелитель! Разве ты не узнаешь эти места?