Не будите тихое место

В глубине леса нашелся небольшой ручеек, с ледяной и прозрачной, как слеза водой. Он с трудом пробивал себе дорогу в пышном разнотравье, которое сам же и породил. Наломать сушняка не составило большого труда, упавших валежин в чаще хватало. Долго мы там не задержались, пришлось поспешно возвращаться обратно. Скинув дрова, принялись остервенело чесаться, после ожесточенной встречи с местными комарами. Черная туча вилась до тех пор, пока мы не вышли обратно, навстречу благодатному ветерку, который откинул дикую армию восвояси.

Мне показалось, что я полегчал, после встречи с яростной, кровососущей братией. Макс, судя по глазам, разделял мое мнение, дико чесался и бурчал, что иначе как танками, этих зверюг и не назовешь.

В выложенном камнями круге разожгли трескучий костерок, свет которого немного отогнал стремительно сгущающиеся сумерки. За водой отправили Витьку, ничего не подозревающую жертву злобного, таежного комарья, разойтись с которым ему вряд ли бы удалось. Однако, он пришел обратно с философским спокойствием, вызвав у нас тщательно скрываемое удивление, в надежде поизмываться над мелким занудой, рассчитывали на другой эффект. После мы узнали, что этот хитрец заранее намазался мазью от комаров.

Ночь наступила внезапно. Алмазной россыпью украсило ставшее черным небо. В природе казалось все уснуло, вселенская тишина накрыла округу тугим ватным одеялом, отдыхая от ярких красок дня. Нет более умиротворенного состояния, чем сидеть возле уютного костерка с бурлящим в казане варевом. Смотреть на чарующую красоту неба, сквозь белые колечки дыма, мягко вьющегося навстречу к ярким звездам, густо усыпавшим прозрачной черноты небосклон. Края поля размывались в непроглядном мраке, кромка леса стояла мертвенно бледная в звездном свете и казалась умершей, придавленный к вечеру ветерок не шевелил поникшие в ночи ветки.

Говорливый кладоискатель добыл из недр своего рюкзака пол литра, показывая этим, что ужин готов. Копченой поварешкой разлили густой суп с лапшой, щедро сдобренный парой банок тушенки. Нарезанные крупными дольками огурцы с помидорами, да толстые ломти хлеба, вот и весь стол. Да только на свежем воздухе это самое то, парни оживленно зашевелились, утоляя нагулянный на природе голод. Поначалу молча и сосредоточено, после разморенные рюмочкой и пришедшим чувством сытости, скороговоркой потек разговор.

Под шумок пронырливый Витька принес еще бутылочку. Подкинутые в костер дрова весело затрещали, стремясь переговорить нас. Повеселевшая компания с удовольствием придвинулась к разгоревшемуся костру. Так за байками мы не заметили, как пролетело время это теплой и безветренной ночи, которая в скорости стала таять в тонкой полоске небосвода, тускло окрашенной приближающимся солнцем. Разошлись по палаткам часам к четырем, уставшие, но какие-то, воодушевленные прошедшей ночью.

Сон был легким и поутру, словно растворился в утренней прохладе начинающего дня. Я вышел из палатки, разминая затекшее после сна тело. Легкой дымкой растворялся туман, уходя под напором утреннего, еще не набравшего полную силу солнца, проясняя белые стволы прятавшихся за ним березок. Вдали неспешно куковала кукушка, гармонично разбавляя тишь еще не проснувшегося мира. Сашка раздул небольшой костерок, подогревая настоянный, перепревший чай, заваренный с вечера. Ожидая фыркающий котелок, парень сосредоточенно ковырялся в металлоискателе, потихоньку напевая, что-то невразумительное.

Я подсел к костру на маленький, раскладной стул. На молчаливое приветствие, костровой неторопливо махнув в ответ, продолжая заниматься своим делом. Неторопливо разлил по кружкам чай, из исходившего паром котелка. Обернул горячую посудину полотенцем и подал Саше, он любовно отложил металлоискатель в сторону и шумно зашвыркал обжигающий чай с удовольствием причмокивая.

Мы оба молчали, наслаждаясь робкими звуками просыпающегося утра. Вслушиваясь в удивительную гармонию звуков окружающей природы, обоюдно решив, что рассветную тишину могут нарушать лишь птички, поющие гимн начинающемуся дню, восхваляя его всевозможными трелями. Ветки берез неторопливо шевелились, приятным шелестом навевая красоту освеженной за ночь рощи. Дым костра белым столбом, неспешно поднимался к набиравшему краски небу, которое неумолимо вытесняло мягкое очарование утра. Трава вокруг поражала изумрудным великолепием, умытая выпавшей предутренней росой.

Идиллию нарушил Витек, вылезший из палатки с признаками похмелья на подплывшем лице. Ворчливое создание что-то недовольно бурчало, не замечая молчаливой красоты, застывшей в ожидании нового дня. Я налил в кружку горячего чая, но он пошел в лес, за компанию с вышедшим следом Максом. Вернулись они взбодрившимися, видать холодная вода быстро вернула им тонус. Попивая настоявшийся за ночь чай, мы обсудили план дальнейших действий.

Глава 4.

Решено было взобраться на ближайшую сопку и осмотреть окрестности, Санька остался в лагере, намереваясь пройтись с металлоискателем вдоль заброшенного, давно не хоженого тракта. Болезненный, страдающий с похмелья Витька лезть в гору решительно отказался. Серое лицо морщилось от резких движений, но он клятвенно обещал приготовить к нашему приходу обед. Тиранить страдальца мы не стали и после завтрака разошлись в разные стороны.

В детстве, я читал книжки про непролазные дебри тропиков, здесь же воочию убедился, что сибирская тайга ничем не отличается от них. Упавшие стволы деревьев, густо обросшие кустарником, изумрудные шапки мха, покрытые влагой, немятая трава, покрытая начинающей созревать земляникой. Дурманящие ароматы, непрерывно обдавали нас, наполняя запахами хвои и нежным ароматом багульника, густо росшего на склонах сопки, по которой мы не спеша поднимались вверх. Невдалеке хрустел валежник, пропуская вперед кого-то тяжелого и заставляя нас беспокойно озираться по сторонам.

Через пару часов добрались до вершины, с любопытством оглядываясь по сторонам. Впереди лежал зажатый второй волной сопок овраг, густо заросший невысоким кустарником. Слева, перешеек плавно заходил на соседнюю сопку, густо заросшую сосновым молодняком, не дающим что-либо разглядеть. Позади, мы увидели сосредоточенного Санька, ходящего по полю с металлоискателем и торчащие из провисшей за ночь палатки ноги. Витька досыпал упущенное, забыв о торжественных своих обещаниях.

Справа, был широкий прогал меж высоких сопок и на ближней к нам стороне, покрытой маревом расстояния, я увидел несколько, вросших в землю избенок. В какой -то момент мне показалось, что я увидел эту деревушку в те времена, когда в ней жили люди. С десяток дворов с огромными огородами на задворках, криво сколоченные сеновалы, с томно стоящей в загородке скотиной. Огромные огороды, засаженные картошкой, тянулись до самой сопки, разбавленные редкими цветками подсолнуха. Торная полоса тракта, по которой катит обоз, отделяя деревушку от стоящего на некрутом взлобке погоста, уставленного темными, покосившимися от времени крестами. Я встряхнул головой, отводя наваждение; глядя на зеленое море, росшее на месте покинутой людьми деревней. Кособокие домишки, вбитые неумолимым временем в землю, смотрели по сторонам темными провалами окон.

Спуск вниз по склону, оказался тяжелее подъема, по пути я несколько раз оскальзывался и садко падал, слетая вместе с корой с поваленных, покрытых прелью разложения деревьев. Несмотря на ушибы я упорно шел вниз, баюкая в голове мысль о увиденной с горы деревушке; которая мимолетно показала свои тайны, покрытые необратимым бременем лет. На подходе к лагерю, набрали в охапку хвороста, не рассчитывая на сладко спящего в палатке Витька. Подошли мы тихо, надеясь разыграть его, но увидели, как он сосредоточенно кашеварит, под неусыпным надзором Саньки вернувшегося немногим, раньше нас. Судя по приниженному виду, беспечно уснувшего плута перед нашим приходом моралили и он суетливо наверстывал упущенное. Принесенный со склона хворост бросили возле потрескивающего костра и сели на раскладные стулья. Я с хрустом выпрямил колени, с удовольствием потирая гудевшие после подъема ноги.

Макс с интересом смотрел на пару корявых, серебряных монеток.

– Чешуя, – пояснил кладоискатель, – а вот, стертая до основания подкова. Сомнений нет, это тот самый тракт, который мы искали, осталось найти деревню.

– Зачем искать. За горой деревня, километра три, не больше, – озвучил находку Макс, – несколько обваленных избушек и это, кладбище там.

– Не ошиблись? – уточнил, заинтересованно Витек.

– Это вряд ли, – помотал головой Макс. Я утвердительно кивнул головой.

– Давайте собираться, – потянув рюкзак, сказал Санька.

– Сначала поедим! – синхронно возразили мы с Максом, утомленные беготней по нехоженым косогорам. Спорить было бессмысленно, посмотрев выразительно на Витьку, Санек потащил рюкзаки в машину. Провинившийся кашевар, старательно размешал поварешкой похлебку и кинулся нарезать хлеб. Спустя полчаса, сосредоточено ели, утоляя обострившийся на природе голод. Основательно подкрепившись, расположились на траве, разморенные подступившей сытостью. Впрочем, Санька не дал расслабиться, решительно залил дымящийся очаг водой и пошел заводить машину.

– Подъем лентяи, по дороге отдохнете! – непререкаемо сказал поисковик и пошел собирать расставленные палатки. Упаковали остатки вещей, тщательно осмотрели лагерь и неспешно полезли в салон.

Глава 5.

Доехали неожиданно быстро, за вытянутой вдоль тракта сопкой уперлись в неширокий, стремительный ручей. Там, где мы подъехали, русло разливалось в неглубоком, но заболоченном по краям оврагом. Рисковать перебираясь на другую сторону не было, вросшие в землю избушки хорошо проглядывались с нашей стороны ручья. С молчаливого согласия, на постой решили встать возле леса, где не видно было деревеньки, черные провалы домов действовали угнетающе. Макс неожиданно легко, согласился остаться с Витькой развертывать стоянку, Сашка сдерживая видимое взглядом нетерпение пошел к видневшимся за ручьем избенкам. Любопытство пересилило, и я отправился вместе с нетерпеливым кладоискателем.

Речку миновали просто, она была неглубока, и болотина вокруг была по большей части видимостью, легко пропуская ступавшего по ней человека. Мокрые валуны торчали от поверхности воды потертыми шляпками, с вьющейся поверх мошкарой. Вода ласково журчала, закручиваясь в широкие омуты и разбивалась о многочисленные камни широкой отмели. Миновав ручей прошли вперед, придавливая буйно разросшуюся у берега траву. Вскоре, поросль пошла на убыль; мы вышли к избам с обвалившимися, прогнившими крышами. Неприятное зрелище предстало перед нами, с темными провалами окон, с трудом сопротивлялись они натиску тлена, постепенно врастая в землю. Яркий контраст с окружающей природой угнетал заброшенностью, давно мертвых, никому не нужных домов.

Один дом сильней остальных сопротивлялся разрушительному действию времени; с сильно покосившейся, но еще стоявшей крышей и с сгнившим в труху лубом, он – словно командир вел за собой, эту печальную братию. Непокорство сквозило в помертвевшем облике дома, никак не хотевшего мириться с неумолимым временем, стиравшим любые преграды на своем пути. Землекоп подошел к мрачной избе, внимательно разглядывая потемневшие от времени стены. Удовлетворенный осмотром, достал из-за пазухи небольшой мешочек, в котором что-то тихо позвякивало.

– Что ты делаешь? – шепотом спросил я, впечатленный увиденным.

– Обычай такой. На новом месте, стараюсь задобрить местного духа, что бы не делал пакостей и позволил поискать его сокровища. Подарю ему серебряную монетку, найденную в прошлый раз. На удачу, – негромко ответил он.

Я понимал, что это просто обычай, но больше меня поразило то, с какой серьезностью кладоискатель говорит об этом. В какой- то момент от разыгравшегося воображения, у меня зашевелились волосы, представляя этого самого домового. Я представил, как черное нечто выбирается из темного провала окна, к нам навстречу. Тонкие уколы страха непроизвольно напомнили детство, когда с напускной храбростью, лазили по темным подвалам стройки, с замиранием сердца пробегая по темным, гулким углам.