Закон-Тайга

Серёга, от греха подальше, успел убрать банку с краской от транспаранта . Назревала бурная разборка, молодой человек посчитал за благо и самому покинуть место назревавшей баталии . Тем более, что он давно собирался сбегать домой за оставленным эскизом своего плаката . Однако, едва успев сделать несколько шагов по дороге, Сергей остановился . Автомобиль, а тем более трофейный "Опель", появившейся в этом глухом поселке, не мог не привлечь внимания . Поравнявшись с Сергеем, машина остановилась . Медленно отрылась передняя дверь и, не выходя из машины, чтобы уберечь свои начищенные до блеска сапоги от придорожной грязи, высунулся лейтенант, тёмно-синий цвет фуражки и петлиц однозначно указывали в нём сотрудника НКВД .

– Эй, парень ! Подойди сюда . – Позвал лейтенант .

Серёга шагнул к машине и почувствовал как возвращается к нему утренняя тревога .

– Нам нужен Сергей Бектимиров, знаешь такого ?

– Да это я .

– Смотри, как удачно ! Документы ! – Лейтенант сдвинул свою фуражку на затылок .

– Дома . – Сергей кивнул в направлении своих ворот .

– Ну тогда поехали . В машину !

Серёга просто вошёл в ступор от такого разворота событий . В голове крутились многочисленные слова вопросов, которые хотелось незамедлительно задать , но язык будто окаменел и глаза его удивлённо округлялись, уставившись немигающим взглядом на орден "Красной Звезды", что был на груди лейтенанта .

– Ну что ты смотришь, как баран ! Упал в машину ! Сигалович, придай-ка ему ускорение .

Из задней двери автомобиля вышел верзила с погонами старшего сержанта и, не произнося ни единого слова, схватил Сергея за шкирку, как котёнка, да так и забросил его на заднее сидение, вперёд себя, снабдив увесистым пинком под зад .

– Показывай свой дом . – Буркнул лейтенант .

– Да вон, пятый отсюда . А что случилось, товарищ лейтенант ?

– Гражданин лейтенант ! – Поправил тот . – И вопросы, отныне задаю я !

У ворот встретил Хват, охотничий пёс Сергея . Он не был обучен сторожевой службе и ко всем людям относился дружелюбно, однако, вид этих гостей, пришедших с хозяином, заставил его приподнять шерсть на загривке . Но хозяин молчал, знаков не подавал и Хват не смел препятствовать им пройти в дом .

– Всё верно, Бектимиров Сергей Александрович . – Произнёс офицер , изучая предъявленный ему комсомольский билет . – Ну а я – лейтенант НКВД Попов Виктор Степанович . Вот постановление на твой арест, а вот на обыск . Сигалович, Няшин, приступайте !

Насчёт присутствия понятых на том обыске, вопрос как-то не заострялся, но в дверях материализовался дедушка Елизар, со своей бабкой . Старики, заметив сцену посадки Сергея в автомобиль, сразу позабыли о собственных разборках и поспешили проявить живой интерес к происходящему . Лейтенант Попов выгонять их не стал, а напротив, попросил присутствовать при обыске у гражданина Бектимирова .

Сержанты принялись переворачивать всё вверх дном, а Серёга абсолютно не понимая отчего такое происходит, рассматривал постановление на свой арест, согласно которому он обвинялся не больше – не меньше как в антисоветской пропаганде и деятельности, направленной на подрыв социалистического строя .

Крайне неблагоприятным для Сергея оказался результат обыска . На стол легли целых восемь охотничьих ружей и карабинов, доставшихся от отца и старших братьев, внушительный запас патронов и пороха , в том числе ленточного миномётного пороха, который таёжники приобретали, по случаю, у нечистых на руку тыловых военных . Он, тот порох ленточный, был крайне опасен в охотничьих зарядах, поскольку при большой закладке мог разорвать стволы в клочья и калечить стрелка, но достать его было гораздо легче, чем порох обычный . Такой арсенал наверняка находился у каждого охотника посёлка, однако в данном случае всё попало в протокол изъятия как вещественные доказательства не существовавшего преступления .

– Пошто шпуняете парня ? – Искренне не понимал ситуацию дед Елизар . – Как таёжнику без ружжа ?! Сохатого стрелять, медведишко добыть – карабин надо ; зайчишко , глухаришко – ружжо надо , белка стрелять – мелкашка надо . Патрон , порох должон быть всегда , ты-ж солдатик понимать должон ! Тайга…

– Тебя, старый хрен, пригласили не для того, чтобы ты здесь умничал . – Грубо, но имея на своём лице широкую улыбку, остановил деда сержант Няшин . – Дурень трухлявый, обращаешься к офицеру НКВД, будто он тебе ровня !

– Так вот и понимать должон, коли ахвицер … – Не унимался дед, за что теперь и бабка зашипела на него, не хуже потревоженной кобры . Пришлось старику действительно заткнуться, он готов был ещё спорить с офицером НКВД, но собственная бабка, увы, объект не победимый .

Очень плохо, в итоге, для Серёги сложилось это дело . Все попытки что-нибудь объяснить, да и вообще заговорить, оборачивались ему окриками «молчать» , а то и увесистыми ударами от сержантов . Похоже его показания оказались просто лишними, дело складывалось само собой .

Главным и убойным доказательством обвинения послужило заявление комсомольца Дмитрия Сапегина, которое изобличало юного, но опасного «антисоветчика» Бектимирова, ведущего, якобы, вражескую агитацию среди молодёжи посёлка . К своему гнусному пасквилю гадёныш Митька присовокупил рисунок, выполненный рукой «врага народа» и изображающий любимого вождя, товарища Сталина, на краю могилы, подобранный им на Серёгином крыльце, а изъятого оружия хватит даже оформить бедолаге подготовку к вооружённого выступления против советской власти .

Менее пяти лет понадобилось злому року на то, чтобы извести под корень крепкую семью Бектимировых . Последний, оставшийся в живых и самый младший из славного таёжного рода, навсегда покидал родные места на заднем сидении "Опеля", имея стальные путы на своих руках . Родные углы почерневшего, сейчас казалось, что от горя, осиротевшего дома, скрылись за поворотом дороги . Скованными руками, Серёга пытался растирать по щекам накатившиеся слёзы, чем очень веселил сержанта Сигаловича, сидевшего рядом . Многолетняя служба в карательном органе давно покрыла душу его толстым костным панцирем .

* * *

Не задерживаясь надолго в райцентре, Серёгу Бектимирова, в компании с ещё двумя арестантами, поспешили переправить в Красноярск . Как говориться, с глаз долой, из сердца вон . Видимо, просто на усмотрение вышестоящих товарищей из областного управления НКВД . Там, в свою очередь, тоже разумно посчитали, что копать наличие какого бы то ни было белогвардейского подполья – дело бесперспективное . Нет, оно конечно можно и покопать, сознавшиеся, если надо, найдутся, да только разнарядки свыше на белогвардейцев не поступало . Однако и для того, чтобы разбираться в этом деле по справедливости, на сей раз достойного следователя не нашлось . Тот, кому оно поручалось, был уже законченным маразматиком, по причине глубокой старости, но в мозгу его крепко держались идеалы классовой борьбы . Старичок почитал материалы дела и нашёл их вполне достаточными для суда, личность же арестанта его никак не заинтересовала, ибо он твёрдо решил, что юный "подонок" достоин сурового наказания .

– Пиши «чистуху», сукин сын ! – Единственное, что мог сказать старый следователь .

Тот проклятый рисунок, с изображением товарища Сталина на краю могилы, стал камнем, потянувшим своего автора на дно, не оставляя шансов на спасение . Подлое заявление Митьки Сапегина очень подробно объясняло антисоветскую деятельность Бектимирова, правда, для деревенского балбеса, написано оно было уж больно грамотно и по форме, и по орфографии . Что-ж тут сказать : лейтенант НКВД Виктор Степанович Попов заслуженно имел высшее образование, а так-же обладал несомненным талантом составления документов, его стиль в бумагах мог убедить кого угодно . Увы, но именно ему показал Митька подобранный на крыльце рисунок . Как оперативный дознаватель, лейтенант Попов предоставил старенькому следователю уже практически готовое дело, тому даже работы над ним почти не оставалось, кроме как сказать своему подследственному : «Пиши «чистуху», сукин сын» .

Выездная сессия закрытого суда, по установленному графиком, состоялась всего-то через пару дней после того, как Сергея доставили в Красноярск и этого короткого времени вполне хватило для передачи дела . Оперативно, без волокиты, был полностью разоблачён "враг народа", а Попов получил очередное звание . Ни у кого из трёх судей "антисоветчик" Бектимиров тоже сочувствия не вызвал, лишь так, дежурным образом, учли молодые годы, при вынесении приговора . В общем, без вины виноватый, Серёга получил, в качестве подарка к совершеннолетию, десять лет лагерей .

Теперь, уже имея статус осуждённого, Сергей подлежал переводу в другую камеру, где формировался этап на отправку в зоны . Последние два дня, перед судом его держали среди подследственных, причём, вновь поступивших, нечто вроде карантина и атмосфера там была максимально гнетущей . Помимо того, что в камере народу натолкали чуть не в двое больше её нормальной вместимости и более чем скудной пайки, главный дискомфорт давал резонирующий общий негатив людей, вырванных из привычной домашней среды и оказавшихся взаперти, в ожидании решение своей участи, что называется : по ту сторону шлюза . Вряд ли будет достаточно справедливым сказать, что Сергей был именно рад покинуть то мрачное помещение, в тюрьме быть – занятие не радостное в принципе, но определённо, у него появилось некоторая иллюзия облегчения, когда он покидал ту мрачную подследственную камеру .

Тяжёлый удар судьбы, череда которых непрерывно сыпалась на Серёгу в последние годы, вновь опрокинул его навзничь, хотя казалось, что самое страшное в жизни уже произошло . Но надо было вставать ! "Коли жив остался – вставай и иди, будешь лежать – тайга добьёт, не пожалеет ." – Всплывали в памяти слова отца . – "закон – тайга , сынко ! Будешь сильным – будешь жить ."

Новая камера уже с порога выглядела несколько иначе . Как будто и места в ней поболее , и зэки будто бы повеселее, даже слышался смех из дальнего светлого угла под окошком в клеточку, где "шпилили" в карты блатные . Едва за Сергеем захлопнулась тяжёлая стальная дверь, как почти все обитатели хаты, числом не менее тридцати, резко обернулись в его сторону . Новичок ! Что за человечек ты, интересно и кем тебя определят сейчас в камерной иерархии ?

– Здравствуйте ! – Достаточно громко, отчётливо, без неловкой дрожи в голосе, произнёс Серёга, словно кто-то подсказал ему нужное слово, выводя из короткого ступора .

– Сюда подойди, землячок . – Через несколько немых мгновений донеслось из "блатного" угла .

Сквозь синий туман табачного дыма, Серёга разглядел, как один, по виду очень авторитетный зэк, махнул ему рукой . Картёжники отложили свои карты и расступились, освобождая место перед паханом, при этом молодой "баклан", который начал собирать карты, отхватил увесистую шалобашку по лбу, под заразительный смех остальных игроков .

– Чьих будешь, амиго ? – Спросил авторитетный, вполне приятным низким голосом, как-то сразу выдававшим наличие большого опыта и стойкого разума у его обладателя . – И за какие заслуги ты здесь ?

Сергей понимал, что самым отвратительным будет сейчас неуверенно мямлить и затратил лишь несколько секунд, чтобы унять волнение, а заодно, может и вспомнить, как советовали вести себя старшие товарищи, при таких обстоятельствах . Были в его посёлке мужики, прошедшие суровую школу лагерей .

– Да ты не молчи, чай не на допросе у кума . – Одобрительный смешок среди блатных поддержал шутку .

– Я Сергей Бектимиров, по первой ходке . – В итоге тон голоса получился почти официальным . – Из промысловиков, таёжник .

– Ну, допустим . А в тюрягу-то тебя какая медвежья тропа привела ?

– Антисоветская агитация, но это неправда ! На меня один паскудник поселковый бумагу написал !

– Оба на ! Да у нас ещё один фашист – вредитель нарисовался . Власовец ! – Сиплый голос одного из блатных прозвучал с откровенной издёвкой .

– Родину не любишь, гад ! – Но и в этом голосе не было угрозы , зэки откровенно потешались .

– Ладно, ясно пока всё . – Пахан поднял руку, останавливая начавшееся глумление . – Иди -ка ты, паренёк, пока и правда, к власовцам . Будешь с ними, конечно-же если не прознается за тобой вдруг чего худшего, потом, будет время, поговорим . Меня Кирсан зовут, здесь моё слово .

Один здоровяк, из свиты того Кирсана указал Серёге верхние нары, в ряду, следующем за уважаемыми мужиками, там, где располагались политические арестанты . Здесь они, те бедолаги, коих уголовники называли "власовцы", были представлены небольшим количеством фронтовых пленных армии генерала Власова и полицаев, каким-то образом избежавших немедленной расправы при пленении . Кроме германских пособников, среди "политических" можно было заметить пару бывших интеллигентов, выглядевших теперь как дедушки – шизофреники . Кстати, блатные и звали-то их придурками, ну мол, именно таковым надо быть, чтобы с таким-то образованием, да вляпаться в такое говно . Общество "народных врагов" выглядело немногочисленным и вряд ли насчитывало больше десятка персонажей . Положение их в камерной иерархии выглядело, так себе, не сильно уважительным, как некоторая прослойка между уважаемыми кастами и теми зачуханными изгоями, которые, в свою очередь, занимали первые ряды нар у закутка с отхожим местом : парашей – толканом .

Камерный толкан претендовал на особый статус и вообще мог бы даже показаться каким-то культовым местом . Сиял почти безукоризненной чистотой, постоянно надраенный кусочками кирпича в заботливых руках "опущенных ", а их стараниями руководил назначенный «генеральный секретарь параши» . Один молодой парень, из когорты мужиков, получил свою незавидную должность за проступок весьма серьёзный . Тому бедой стал его собственный кишечник, очень не вовремя выдавший позывы к незамедлительным действиям и этот бедолага, предварительно сильно испортив воздух, кинулся к толкану, на ходу извлекая из штанов задницу, причем, как на грех, в то вовремя, когда блатные трапезничать изволили . Косяк , бляха-муха ! Да ещё какой . Могли страдальцу и голову отбить, но Кирсан проявил некоторый гуманизм, потому ограничился тем, что назначил засранца «генсеком параши» на неограниченный срок . Теперь каждый из обитателей камеры, по большой, ли малой нужде, должен был спросить у него разрешение, а генсек, в свою очередь, вежливо то разрешение дать . Но это лишь первая часть ритуала, выход с параши тоже требовал обращения к «генсеку» за разрешением и так круглые сутки, невзирая на время, повезло ещё, что камера небольшая , ведь есть ведь хаты и на сотню гавриков, и больше . Кроме того, по понятиям, за толканом должна храниться посуда для опущенных, аккуратненько стопочкой шлюмки да ложки с дырочками располагаются в непосредственной близости к параше , чтобы, ни в коем случае, не оказаться рядом с посудой приличных арестантов .

Строгая иерархия требует чёткого отделения изгоев тюремного сообщества, к коим относятся самые низкие касты чертей и петухов . Их западло трогать руками, если появлялась нужда в физическом наказании, то такого "пассажира" полагалось бить ногами, либо каким-нибудь предметом, например, табуреткой . У опущенных ничего нельзя брать, а им запрещено касаться практически всего, кроме своих вещей, своей посуды, да толкана, который они обязаны были поддерживать в безукоризненной чистоте . Кроме того, последних, у параши, рядов нар хватало не на всех зачуханных и несколько чертей обитали прямо на полу, единожды поселившись на котором, им уже навсегда запрещалось подниматься .

Высшая же каста, блатные, коротали дни за картами, да байками про житьё-бытьё тюремное . Семь человек, приближённых Кирсана, к своим тридцати-сорока годам имели по несколько ходок и большая часть жизни каждого прошла по эту сторону решёток . Шумные, драчливые доминантные самцы, неугомонную удаль которых мог сдержать только опытный вожак . Как полагается, у блатных было вдоволь курева, "ништяковой" еды, чай практически не переводился, а иногда появлялся даже самогон, не иначе как, тараканы приносили . Вот только денег, видимо, не было давно, поскольку ставками в карточной игре, зачастую становились разнообразные "пиявки", "гычи", "чилимы" да "шалобашки", которыми развесёлая братва сотрясала друг другу головы и без того неоднократно поврежденные .

У мужиков дни тянулись поскучнее . Лишь бесконечные разговоры, да подготовка в дорогу дальнюю . Кто-то чинил рваный башмак, штаны или телогрейку, другой распускал на нитки драный свитер, с целью связать потом шарф, а то и носки, пара-тройка грамотных пытались читать книги, вернее сказать, не книги целиком, а те несколько листов из них, что пока удалось сберечь от засранцев .