Двенадцать месяцев восхождения

Мораль: любой талант на ком-то висит, кого-то тяготит, кого-то огорчает, вечно кто-то видит талант лишь с темной и неприятной стороны, поэтому если вы талант или имеете нечто похожее, то не огорчайтесь от стенаний близкого окружения, на неприятные в свой адрес определения, не реагируйте на них, иначе сами себя же и погубите.

О неподдельном

Встретились как-то две воды: пресная и минеральная. Разговорились.

– Как же так получается, что ты, минеральная вода, можешь лечить, а я не могу? – спросила пресная вода у минеральной.

– Потому что я насыщена растворенными во мне солями, микроэлементами и биологически активными компонентами, – ответила минеральная.

– А где ты их собираешь? – спросила пресная.

– Под землей, – ответила минеральная.

Пресная вода ушла под землю и давай там собирать то, что Бог послал, и, действительно, вышла она измененная, где-то вкусная колодезная, а где-то насыщенная вредными веществами так, что и пить ее невозможно без специальной очистки. Но лечить пресная вода так и не научилась. Она опять обратилась к минеральной с тем же вопросом, в котором, правда, зазвучал укор:

– Я сделала все, что ты говорила, но лечить так и не научилась. Что я сделала не так?

– Дорогая пресная вода, ты хороша сама по себе, поскольку утоляешь жажду, зачем тебе умение лечить? – спросила в свою очередь минеральная вода.

– Хочу научиться, – упрямо сказала пресная.

– Тогда открою тебе следующий секрет: надо искать лечебные свойства не везде, а только в уникальных местах земли, – ответила минеральная вода.

Пресная вода ушла под землю в местах, какие посчитала уникальными, искать все, о чем говорила минеральная вода, и многое нашла. Она действительно заслужила славу лечебной, но заговорили о ней, как о похожей по составу, а о лечебном эффекте говорили, что вроде бы есть. Пресная вода опять обратилась к минеральной с известным вопросом.

– Здесь, конечно, замешаны тонкости, пропорции, – уже начала додумывать минеральная вода.

Тогда пресная вода обратилась к специалистам, которые намешали… но люди стали говорить о подделке. Отчаялась пресная вода стать по-настоящему лечебной и опять обратилась к минеральной.

– Твой опыт, дорогая пресная вода, убеждает меня, что данного каждому из нас от рождения, места и окружения ничем не заменить, – ответила ей минеральная вода. – Я же врачую не сама по себе, а в сочетании со многими факторами. Тут и окружающая природа, и климат, и размеренное питание, и настроение людей, находящихся на отдыхе, – все это создает благоприятные условия. Если тебе дано лечить, если тебе повезло с твоим окружением, то ты и станешь хорошим врачом. Если в тебе нет всех необходимых качеств изначально, да еще и окружение так себе, то можно стать похожей на врача, можно стать поддельной, можно, к сожалению, стать даже вредной, а вот настоящим врачом стать невозможно, как, пожалуй, и другим специалистом.

Ответ минеральной воды и будет моралью этой притчи.

О сплаве по течению

По течению большой реки плыло разумное существо. Иногда оно мирно лежало на спине, будучи поддерживаемо водой, иногда ловило рыбу в мутной воде этой реки, иногда резвилось, иногда.... было много разных иногда, но, в целом, разумное существо плыло по течению, поглядывало на окрестности и думало.

Проплывая мимо прекрасного пляжа, оно подумало: «Вот бы отдохнуть на этом песочке, понежиться на солнце…»

Повседневные заботы, однако, вытеснили эту мысль, а когда она вернулась, то пляж оказался далеко позади.

Проплывая мимо красивых лесов, существо подумало: «Вот бы зайти в этот лес, поискать грибов и ягод».

Повседневные заботы, да и налаженный годами распорядок дня опять увлекли существо…

Проплывая мимо восхитительных побережий, существо подумало: «Вот бы тут развести костерок, пожарить шашлыков, посидеть…»

Однако и эта мысль не задерживалась надолго и исчезла, как и многие другие увлекательные мысли, достойные своего исполнения.

Периоды хороших видов сменялись неинтересными, тогда разумное существо даже не смотрело на берег. Так разумное существо и плыло по течению, поглядывая на отличные предложения, но проплывая мимо них. Затем оно перестало смотреть по сторонам, затем выработало убеждение о вреде перемен, а затем не стало и сил что-то менять, а затем… оно приплыло.

Мораль: жизнь интересна новыми впечатлениями, поэтому не проходите, не проезжайте, не проплывайте мимо, не отказывайте себе – потом на впечатления может не быть возможностей, желания или сил.

Об отношении к наживке

Жили-были рыбы, самые обычные рыбы, каких много в реках, озерах, морях и океанах. Тут даже не важно, какого вида, важно другое обстоятельство – они клевали на обычную рыболовную наживку, под которой таился крючок, прихватывавший этих рыб накрепко, к счастью охотников до свежей рыбки.

Считается, что рыбы – полные дуры, но это не так, они прекрасно видели крючок под наживкой, так и в этот раз – собрались вокруг него, и начали обсуждать:

– Смотрите, как хорошо замаскирован крючок, его почти не видно, – сказала одна рыба.

– Да, научились эти живодеры прятать крючки, – согласилась вторая рыба и показала подругам порванную губу. – Польстилась как-то подобным предложением, еле сорвалась.

– Тебе повезло, – произнесла третья. – Своими глазами видела, как в нашем спальном районе нашего брата таскали одного за другим. Никто не сорвался. Меня и саму тянуло схватить наживку, слюни текли, но, спасибо случаю, насытились они там наверху – и рыбак ушел.

– Есть обезоруживающая притягательность в наживке, – поддержала разговор четвертая. – Мы ж все понимаем, что лучше искать питание там, где оно водится само, а не спускается сверху, где надо охотиться и трудиться, а не хапать, но желание легкой добычи берет верх.

– Традиция такая выработалась, – ответила пятая. – Они наверху думают, что мы вовек не сможем перебороть убивающие нас инстинкты. Однако считаю, что они ошибаются. Давайте вот прямо сейчас, братья и сестры, развернемся хвостами к наживке и поплывем от нее в разные стороны.

– Давайте!!! – согласно вильнули пять хвостов.

Несмотря на то что слюна текла, инстинкты гнали схватить наживку, а разум говорил, что каждая способна избежать общей участи, рыбы повернулись к наживке хвостами. Но тут каждая из рыб подумала, что как ловко она обманула своих подруг…

Первая рыба развернулась и схватила наживку, она тут же попалась на крючок. Вторая рыбка тоже развернулась, но из-за широко разинутой пасти она не увидела, что наживка уже заглочена, поэтому она проглотила первую рыбу с хвоста по самые жабры. Третья рыба, опасаясь опоздать, тоже импульсивно ринулась на наживку и, ослепленная своим желанием, заглотила вторую рыбу вместе с первой. Четвертая заглотила третью, потому что все едят, а она не хотела выглядеть полной дурой. Пятая проглотила четвертую за компанию. Так рыбак и вытащил пять рыб на одной наживке.

Мораль: люди на хорошую наживку, то есть на зарплаты и другие блага, клюют так же, как рыбы из этой притчи, пожирая своих собратьев и не разбираясь, куда их потащат.

О гипнотичности некоторых опасностей

Как-то на одной узкой дорожке, которую, правда, узкой не назовешь, поскольку можно идти в любую сторону от нее беспрепятственно, встретились кролик и змея со змеенышем. Кролик так бы и пронесся мимо змеи – куда змее угнаться за кроликом, но змея съела преимущество кролика достойным уважения вопросом, вроде следующего:

– Не подскажите ли, уважаемый кролик, как проползти до святой кроличьей норы?

Святая кроличья нора, где водился кроличий бог, для любого кролика – понятие обезоруживающее, представляющее спрашивающего совсем не змеей, а таким же кроликом. Змееныш следом за мамашей тоже обернулся крольчонком.

Кролик расслабился обманом зрения и принялся объяснять змее, как добраться до святой кроличьей норы.

– Надо идти вот туда! – махнул лапкой кролик. – В лесу много тропинок, прыгайте по ним, но придерживайтесь этого направления.

Очевидное дружелюбие и расположение к ней кролика дало змее сигнал, что ее ворожение принесло результат. Она подползла поближе к кролику и сказала:

– Уважаемый кролик, я сразу обратила на вас внимание, по вам видно, что вы достойны всяческого уважения и похвал, полны уважения к близким, но я вижу над вами зависть и порчу, сделанную какой-то нехорошей крольчихой на перекрестке.

Кролик изумился и умилился от такого обращения и всевидящих свойств «крольчихи». Жизнь его спокойной назвать было нельзя, волки преследовали регулярно, да и владельцы огородов не жаловали. Вежливости и обходительности кролик встречал мало, кроме того, он считал, как и многие кролики, что жизнь его стегает особенно сильно и незаслуженно, что стоит искать потустороннюю причину. Поэтому наш кролик прислушался, а змея, заметив, что кролик увлекается ее шипением, продолжила:

– Вам, уважаемый кролик, надо читать утром на голодный желудок главную кроличью молитву, чтобы избавиться от порчи, впрочем, если вы позволите, я прямо сейчас могу определить, есть ли на вас порча или нет, и тут же снять ее.

Говоря это, змея подползала все ближе и ближе, а кролик, удивленный стремлением первого встречного оказать ему безвозмездную помощь за ничего не значащую услугу указания направления на кроличью нору, остолбенел еще больше.

– Повторяйте за мной следующее и делайте святой кроличий жест, – сказала змея кролику и давай что-то наговаривать и накладывать на себя жест.

Кролик, не ожидая ничего плохого от слов, похожих на святые, и святых жестов, а также и от самой необычности происходящего, которая разгоняла скуку его кроличьего существования, принялся делать все, что просила змея, подпуская ее все ближе…

– А теперь возьмите, уважаемый кролик, вот эту черную нитку и завяжите на ней три узелка.

Змея приблизилась уже на расстояние прыжка, но еще не нападала, поскольку ощущала кролика целиком в своей власти. Она протянула кролику черную нитку, кролик ее взял и завязал три узелка.

– Теперь отдайте эту нитку мне, – сказала змея.

Кролик отдал нитку, змея ее скатала в своих, как видел кролик, кроличьих лапках в маленький черный комок.

– Теперь, уважаемый кролик, распутайте нитку, – попросила змея.

Кролик принялся распутывать нить, но тщетно…

Змея огорченно зашипела, что-то произнесла на святокроличьем языке, и нитка внезапно распуталась. Кролик восхищенно посмотрел на змею, а та, довольная произведенным впечатлением, обратилась к кролику:

– Вот видите, уважаемый кролик, все получилось, тьма над вами разошлась, теперь дайте и мне что-нибудь покушать!..

Зрение, конечно, вернулось к кролику, и он увидел змею, самую обычную змею, которая фокусом с подменой нитки и какими-то дурными манипуляциями пыталась им завладеть… Но увидел он змею лишь тогда, когда было уже поздно. Змея ужалила доверчивого кролика и отправила его душу к хозяину той самой святой кроличьей норы, о которой спрашивала для отвода глаз.

Мораль: каждый незнакомец, предлагающий безвозмездную помощь, хочет помочь исключительно себе, поэтому, прежде чем принимать эту помощь, надо распознать, в чем незнакомец хочет себе помочь и насколько желание его совместимо с вашими.

О вечно подвешенном состоянии

Как-то один человек неведомым образом очутился высоко на дереве. Огляделся он, положение не ахти, можно свалиться и разбиться, поэтому принялся спускаться, чтобы обрести основание в жизни и уверенность. Он хватался за сучья, тщательно выбирая такие, которые не обломятся под его тяжестью, и лез вниз. Лез упрямо и со знанием дела, где не знал, там обучался.

В какой-то момент человек остановился и посмотрел вниз, чтобы оценить результаты своих трудов. Оказалось, что, хотя все время спускался с дерева, он оказался еще выше над землей, чем был раньше. Удивился человек. Он приложил столь много усилий, но по-прежнему не ощущал крепкой основы под ногами, вновь надо было прилагать усилия, чтобы не упасть и не разбиться.

Человек принялся с удвоенной энергией спускаться с дерева, чтобы обрести, наконец, покой и уверенность на крепком основании земли. Он работал не покладая рук и через какое-то время опять остановился, чтобы взглянуть вниз в надежде увидеть землю совсем рядом. Но оказался на дереве еще выше, чем был до этого.

Призадумался человек. Как такое может быть: хочешь обрести уверенность и основательность, работаешь на эту цель не покладая рук, а цель все более отдаляется. И понял он, что дерево растет быстрее, чем он спускается. Значит, надо опередить рост дерева. Тут он принялся спускаться еще быстрее, пока не оказался выше облаков, где-то на небесах…

Мораль: растущее дерево – это жизнь, в которой человек оказывается с рождения. Человек хочет крепко стоять на ногах, превращает жизнь в вечную гонку, но жизнь лишена основания, поэтому гонка бесперспективна. Человек пытается превзойти свою природу, но природа, в конечном счете, оказывается куда сильнее.

Об излишней опеке

Жил-был котик, маленький такой котик, пользовавшийся безграничной любовью своих хозяев. Он получал еду, питье и ласку, а что еще надо было котику? Хозяевам же надо было, чтобы котик не причинял им больших проблем. Они приучили его к кошачьему туалету; когда котик захотел царапаться, ему купили специальную дралку. На том воспитание и кончилось.

Котик рос любопытным, он интересовался всем и, когда хозяева выходили из квартиры, часто устремлялся за ними. Его влекли подъезд, улица, но все это было под запретом, потому что котики на улицах и в подъездах приобретали дурные заболевания, а хозяева очень боялись дурных заболеваний.

Котик продолжал расти, у него проявились половые стремления. Эти стремления тоже не нравились хозяевам. Котика отвели к ветеринару, и после этого визита и кое-какого лечения котик избавился от вредных для хозяев привычек.

Хозяева продолжили любить котика, ласкать и холить, а котик уже стал большим котом. Он достиг кошачьей зрелости и даже перерос ее, и, будучи прилежным воспитанником своих хозяев, исправно ходил в кошачий туалет, драл дралку и занимался другими непредосудительными делами, но вот кошачьего любопытства в нем поубавилось.

Котик стал ленивым, много спал и перестал интересоваться улицей. Теперь, когда хозяева выходили из квартиры, он не проявлял желания выйти вслед за ними. Более того, когда его выносили за входную дверь, он рвался назад в квартиру, боясь неизвестности… В общем, он стал тем, чем и стремились сделать его хозяева: не доставляющей хлопот вещью, как и все вещи в их доме.

Мораль: если детей и другие подвластные существа излишне опекать и строжить, они тоже превратятся в подобные вещи.

О главной музыке

Жили-были две музыки: популярная и классическая. И та и другая одной звуковой крови, можно сказать, из одного теста, с одинаковыми стремлениями произвести впечатление на человека, но все-таки они были разными и как-то разговорились между собой.

– Вот скажи, что в тебе хорошего? – спросила популярная музыка у классической. – Под тебя не потанцевать, ни выпить, ни закусить.

– Но почему же, выпить под меня можно, – ответила классическая музыка, – но вот напиться сложнее, потому что я требую культурного пития, закусить под меня тоже можно, но вот переесть сложнее, и потанцевать под меня можно, но этому учиться надо.

– Ну да, ты же у нас интеллектуалка, – съязвила популярная музыка. – В очках и в костюме. Только вот не на вас, интеллектуалах, этот мир держится. Обрати внимание, что каждый сопляк знает меня и включает свою аппаратуру во всю мощь, чтобы меня знали другие. А ты тихоня, все где-то по залам и вполголоса. Знать, понимаешь свое несовершенство. Боишься, что пенсне разобьют, если во весь голос запоешь?

– Ничего я не боюсь, просто думаю о других, – ответила классическая музыка. – Есть такое правило: поступай по отношению к другим так, как хотел бы, чтобы поступали по отношению к тебе.

– Да ты просто слабачка, – парировала популярная музыка. – Смотри, что я с людьми делаю: заставляю их дергаться под свой ритм, заставляю их слышать только меня, а не свои мысли, я их собираю в огромные стада и гоню, куда мне вздумается…

– Ну, это ты загнула, милая поп, – совершенно не по-интеллигентному оборвала популярную музыку классическая. – Ты гонишь людей лишь туда, куда мне вздумается, поскольку та публика, которая управляет этим миром, прислушивается именно ко мне, к моему тихому голосу, а твоя задача оболванивать и околдовывать ту низшую часть общества, которой надлежит себя хорошо чувствовать, находясь внизу. По сути, это я тебе разрешаю безнаказанно орать по ночам, не давая спать окружающим, чтобы и из них выбить не нужные мне мысли. Чем больше люди слушают тебя, тем меньше у них будет сил и желания слушать меня, а не слушая меня, они никогда не смогут претендовать на управление этим обществом, а значит, снизят претензии и конкуренцию. Власть над управлением всегда пролагает дорогу тихо, в отличие от хулигана и пропагандиста.

Мораль этой притчи созвучна народной мудрости, заключенной в словах «молчание – золото», но имеет свою особенность, заключающуюся в том, что настоящее золото создается в классической тихой кулуарной обстановке, которую подавляющее большинство не приемлет из-за так называемого «недостатка времени» и кажущейся скуки.

Сентябрьские притчи

Об обоюдовыгодном расставании

Один бобр плыл по реке на бревенчатом плоту. Было ему хорошо и привольно, ходил он вечно в сухом, в то время как плот мок и набирался влаги. Однажды плот стал понемногу тонуть, и бобр кое-где замочил лапки.

– Плохой ты плот, – сказал бобр. – Нет с тобой мне покоя. Раньше ты был любезнее, а сейчас несешь одни неприятности.

– Я тебе служил как мог, и сейчас служу как могу, – ответил плот. – Просто раньше я был моложе, а сейчас меня все сильнее тянет ко дну. Будь снисходительнее.

– От тебя требуется быть плотом, создавать комфортные мне условия, – ответил бобр. – Твои проблемы меня не интересуют, справляйся с ними сам. Ты же не полагал, надеюсь, что будешь жить вечно?

– Нет, – ответил плот. – Я о таком не думал, но надеялся, что ты поможешь мне в трудную минуту.

– Я тебе ни папа, ни мама, – ответил бобр. – Я всего лишь пассажир, если ты будешь тонуть, я найду другой плот или сойду на берег.

Плот подумал-подумал, взбрыкнулся на каком-то водовороте, или случайной волне и сбросил бобра в воду. Веса на нем поубавилось, стало меньше тени, плот высох и поплыл дальше. Да и бобр оказался не в проигрыше. Он вылез на берег, забыл о плоте и занялся делом, для которого и был рожден, то есть принялся строить плотину.

Мораль: жизнь такова, что тот, на ком вечно ездят, сгинет с поверхности раньше срока, а тот, кто ездит, и не поблагодарит…

О страхе перед смертью

Жило-было бессмертное чудовище, питавшееся людьми. Вечно богатыри, да и рядовые граждане, уходили на борьбу с ним и не возвращались. Трус, в общем-то, не выделялся среди остальных, но когда стала приближаться его очередь воевать с чудовищем, воевать без надежды на успех, поскольку победить чудовище было нельзя, Трус принялся покупать доспехи и амуницию.

– Как бы тщательно ты не готовился, это не повлияет на исход твоей встречи с чудовищем, – говорили Трусу.

– В борьбе с чудовищем главным является вера в успех, – говорили Трусу. – С этой верой ты должен вступить в финальную схватку, и это будет хорошо.

Трус выслушивал советы, но действовал по-своему, ровно до того момента, пока не осознал со всей очевидностью, что после борьбы с чудовищем никто не возвращался, даже те, кто был готов к схватке лучше него, Труса. И уже некоторые его знакомые сгинули там, за свинцовыми дверями, где обитало чудовище. Как вера в успех может помочь в столь обреченном мероприятии?

В конце концов Трус не выдержал и, пока никто не видит, сбежал через задние свинцовые двери к выходу из царства чудовища, как ему думалось. Там он нашел новое помещение, где властвовали одиночество и пустота. Трус, думая, что спасся, прислушался всеми чувствами и услышал, как чудовище бродит и здесь. Трус опять бросился бежать.

Трус открыл немало дверей, ведущих в пустынные серые помещения, и нашел укромное место, где его не нашел бы ни один человек. Однако чудовище не было человеком. Для него не существовало ни дверей, ни стен, ни укромных мест, оно было всепроникающе и непобедимо. Оно нашло Труса и видом своим ознаменовало наступление последнего мига его жизни. И в этот миг, когда Трус осознал, что отступать более некуда и терять более нечего, он перестал быть Трусом и пошел на чудовище…

Чудовище в данной притче – это сама смерть.

Мораль: жизнь, к сожалению, конечна, борьба со смертью, в которой все люди в той или иной степени герои, бесперспективна, а страх делает жизнь серой и пустой, поэтому лучше расставаться с ним раньше, а не в последний миг, как это сделал Трус.

О законе и традиции

Как-то один закон, учиненный людьми, поспорил с традицией – кто сильнее. Закон, чтобы усилить свои позиции, нанял в услужение смотрителей за своим исполнением и стал карать тех, кто его нарушает.

Однако смотрители не могли успеть везде, где разгуливала традиция, да и традиция слишком часто дружила со смотрителями, обнималась и миловалась с ними настолько тесно, что закон стал применяться к тем, кто нарушал традицию, а не закон.

– Такого не может быть! – вскрикнут блаженные верующие в точность и непогрешимость закона.

– Такое случается намного чаще, чем кажется, – ответят верующие в традицию, – поскольку исполнение закона основано на традициях.

Например, убивать нельзя, но при определенных обстоятельствах – для защиты или из неприязни, из мести, зависти, или в ответ, по подозрению или в опережение – то можно.

Красть нельзя, но если это делает подельник, или узаконить, если красть незаметно или под покровительством, то можно.

Лгать нельзя, но если во спасение, для благосостояния, для карьеры, или из страха, мести, зависти, прислуживания, то можно.

Развратничать нельзя, но если никто не узнает, или очень хочется, если в отведенных местах и в определенное время, то почему бы и нет?..

Надо любить и уважать ближнего своего, но если ближний неприятен, неудобен, требователен, непонятен… да и просто не имеет достаточного социального положения, благосостояния, то можно и не уважать, и не любить.

Мораль тут следующая: какие бы законы не устанавливались, они не изменят традицию, пока принимают и исполняют законы люди, привыкшие к традиционному образу жизни.

О преимуществе сытой жизни в сравнении с родиной

Одно милое животное жило в прекрасном горном крае, где текла речка, где росли огромные деревья, где солнце ласкало, а тень дарила прохладу, где виды природы были настолько прекрасны, что ничего более и не хотелось, как сесть на пригретый солнцем камень и смотреть куда-то вдаль…

Однажды животное поймали для богатого зоопарка, и оно вынуждено было переехать в холодные края, в клетку. Животное выглянуло из своей клетки, посмотрело – и сердце горестно сжалось, слезы потекли из глаз от воспоминаний о покинутом…

Однако обязанности, спущенные на животное, не позволили ему долго кручиниться, его увлекли позирование перед посетителями зоопарка, ожидание подачек и регулярного кормления, а также суета в клетке. Говорят, время лечит, но не менее часто и калечит…

Спустя время холодный климат показался животному не таким и холодным, природа не такая безобразная. Клетки вытеснили из памяти горный край, они стали даже милее и желаннее, поскольку кормили животное регулярно и щедро, а в горном краю питание еще надо было отыскать, а животное уже и забыло как…

Мораль: благополучная, сытая жизнь часто перевешивает иные, даже самые сокровенные, стремления.

О радости карателя

В одном северном лесу, вблизи какого-то городка, жил хорек, самый обычный каштаново-бурый хорек. Работал он в окрестностях своего жилища, где-то на промыслах. Добывал мышей, лягушек, иногда прихватывал кур, а в случае опасности выпрыскивал вонючую жидкость, которой так славятся представители его семейства, чтобы сбить со следа преследующих его собак. Был он обычным, но мечтал выделиться, а для этого учился в высшей хорьковой школе.

Выучился хорек, получил место и власть решать судьбы. Но поскольку хорек по натуре был хищником и имел развитые охотничьи инстинкты и таланты, то иной реализации себя в роли властителя, как стать карателем, он и не видел. Тех, кого не мог покарать, опрыскивал вонючей жидкостью, чтобы отвадить от них друзей и помощников. Но самые большие надежды хорек связывал с удушением птиц.