Файролл. Под черным флагом

– Ты во мне сомневаешься? – не без самоуверенности спросил ее я, опасливо поглядывая на ощерившегося Просперо.

– Да нет, что ты, какие там сомнения. – Капитан щелкнула пальцами. – Я тебе вообще не верю, потому что знаю тебя всего ничего. Но если дело выгорит, считай, что я у тебя в долгу, пусть и в небольшом, и в уплату этого долга я тебя подброшу на остров Медузы. Как тебе такой вариант?

– Идет. – Я сказал это хладнокровно, как мне казалось, но внутри у меня все приятно ходило ходуном – пошли дела помалу. Если честно, меня очень смущала ремарка из сообщения администрации о том, что ряд квестов недоработан (ну или что-то вроде этого). Понятное дело, что, скорее всего, это какие-то левые квесты, абсолютно не сюжетные, но все-таки кто его знает…

– Вон моя флотилия. – Дэйзи показала на несколько кораблей, стоящих особняком. – А вон там команды квартируют. Видишь, дом стоит?

Ну, домом я бы этот огромный сарай поостерегся называть, но придумано было неплохо. Всяко лучше, если команда не шляется по городу в поисках приюта, а спокойно сидит на одном месте. Ну, если к пиратам вообще можно применить слово «спокойно». В принципе они, наверное, могли бы жить и на корабле, но полагаю, что подвесные гамаки им за то время, что они находятся в море, порядком надоедают. Мне бы надоели, к гадалке не ходи.

– Все, стой здесь и жди, – сказал я Дэйзи и обратился к Просперо: – Так, мой правдивый друг, запоминай, что я тебе скажу. Первое – сначала в этот сарай захожу я, ты заходишь за мной, но секунд через десять. И второе, самое главное – когда я тебе скажу: «Хватай», – и покажу, кого именно, ты это сделаешь и вытащишь нашу крысу на улицу. Понял?

Гигант кивнул, и его лицо снова озарила совершенно детская улыбка.

– Дэйзи, как только наш могучий друг и его ноша окажутся на улице, настанет время твоего выхода. Эту гниду надо будет давить сразу, пока не опомнился.

– Не учи, знаю, что сказать и что сделать, – мрачно заверила меня пиратка. – Ты, главное, найди его.

Я ухмыльнулся, махнул Просперо и направился к сараю, откуда доносился жуткий гвалт.

Сарай внутри был похож на барак – трехъярусные нары, столы, табуреты, ядреный духан и куча полуголых мужиков крайне немиролюбивого вида.

«А прикольно будет, если крысы тут нет, а?» – внезапно подумал я. А что, запросто может быть, что этот черт живет отдельно или вообще тут не ночует. Биг Бен вроде как боцман, а стало быть, командный состав, Джек, похоже, еще тот ходок, Хромой… Про него мне вообще ничего неизвестно. Что-то расслабуха меня одолела, видать, слишком просто все даваться стало, в старые времена я куда более ответственно к подобным вопросам подходил. Хотя, с другой стороны, если цель крысы – смущать умы, то не может этот человек быть в отрыве от коллектива, неразумно это. Ладно, поздняк метаться, вон меня уже заметили.

– Что это за ферта к нам занесло? – раздался чей-то хриплый голос. – Экий красавчик! Ты ничего не перепутал, а?

Тут в сарай вошел Просперо и встал за моей спиной. Не знаю, что там у него было с лицом, но вся эта орава затихла, переводя взгляд с меня на здоровяка. «А много у Дэйзи народу, – подумал я на редкость некстати. – На глаз – сотни полторы-две головорезов, не меньше, и надо полагать, что еще и не все присутствуют. Хотя – пять кораблей. На фрегате, поди, только экипажа – десятка четыре, да абордажная команда…»

– Ничего, – скорбным тоном ответил я. – Ничего я не перепутал, как это ни грустно. Крепитесь, корсары, нет у вас больше капитана. Дэйзи Ингленд мертва.

– Кто? – выдохнуло короткий вопрос сразу десятка три глоток.

– Себастьян Фирейра и его люди, – склонил я голову. – Сам ее последний вздох принимал, на моих руках она отошла.

– Просперо? – подошел к нам мужчина лет сорока в явно дорогом камзоле и со шпагой на боку. – Все так?

Негр закрыл лицо ладонью и что-то промычал.

– А ты кто? – Мужчина в камзоле посмотрел на меня. – Я тебя никогда не видел.

– Неудивительно. Дэйзи всегда хохотала, когда говорила мне, что для всех я – ее подружка. – Я демонстративно сглотнул, как бы загоняя слезы в глотку. – Не хотела, бедняжка моя, чтобы кто-то о нас узнал, не хотела слабость свою показывать. Вот только Просперо и был в курсе, да и то лишь потому, что рассказать никому не мог.

Я подергал глазом, показывая, какое у меня горе. Просперо трясся, не отнимая руки от лица, причем изрядно сомневаюсь, что он плакал.

– Как этот дьявол узнал о том месте, где мы встречаемся, – не знаю, но он пришел, и пришел не один. Мы дрались и убили всех его людей, но вот ее, мою Дэйзи, мою маленькую девочку, не сберегли.

– Чтоб вам всем! – хрустнул пальцами стоящий перед нами пират, весь белый, как лист писчей бумаги. – А где Фирейра?

– Идет сюда на своей баркентине, – быстро ответил я, выходя на финишную прямую. – Еще есть время его встретить и показать ему, что мы не простим смерть…

– Сам Одноногий нам говорит, что надо идти под руку Фирейры! – над молчаливой толпой дискантом взвился голос мужичка, который, растолкав всех, прихрамывая, подошел к нам. – Что теперь мстить за эту бестолковую девку? Она уже мертва, и ей все равно, отомстят за ее смерть или нет. А вот если мы заключим договор с Фирейрой, то у нас будут ром, слава, девки и обеспеченная старость. Фирейра никого не обидит – я-то его знаю!

– Вот же ты гниль, Хромой! – сплюнул мужчина в камзоле. – Тварь!

– А ты бы мотал отсюда подобру-поздорову, Тревис. Тебя-то наш новый капитан не помилует, это точно!

А, так это Тревис, квартирмейстер. Большая шишка, однако. Квартирмейстер – это вам не просто так. Квартирмейстер на судне – это все. Это распределение и снабжение всем сразу, от досок и канатов до оружия, это расстановка команды и дележ добычи. Именно квартирмейстер определяет, насколько ценен захваченный груз и как с ним вообще поступить. Когда капитан ведет судно в сражение, квартирмейстер чаще всего возглавляет абордажную команду и рубится на самом жарком участке боя (ну, если это ему не запретит капитан). Кроме того, он выступает судьей в спорах между членами команды, что тоже очень почетно. Не капитан – судья на корабле, прошу заметить, а именно он. Серьезный пост, что уж там, и мужик, похоже, этот Тревис правильный, вон за шпагой потянулся. А команда молчит, это плохо, тянуть больше нельзя.

– Просперо, вот этого бери. – Я указал на Хромого, а это явно был именно он.

Просперо сделал пару шагов, хлопнул тщедушного хромца ладонью по голове, отчего тот сразу сомлел, взвалил его на плечо и вышел из сарая.

«Вами выполнено задание «Глаза и уши Фирейры». Для получения награды вам следует обратиться к капитану Дэйзи Ингленд».

– Эй, парень, что вообще происходит? – В голосе Тревиса, помимо явной угрозы, абсолютно точно чувствовалось некоторое беспокойство, идущее от непонимания ситуации.

– Тревис, поверьте, все, что происходит, абсолютно точно санкционировано сверху. – Я широко улыбнулся. – Пойдемте на улицу, там все и поймете.

В ответ на мои слова щелкнуло и брякнуло сразу десятка два ножей, и я понял, что, похоже, никто за мной на улицу идти не спешил, и скорее всего, меня сейчас ломтями стругать будут, причем сразу за все хорошее – и за то, что приперся без спроса, и за капитана, и потому, что ничего не понятно. Опять косячок-с, опять ляп. Если бы за мной сейчас наблюдал какой-нибудь особо скептичный зритель, он бы непременно гаденько улыбнулся, и получил бы я от него на пряники по полной программе…

– Стоп! – Тревис поднял руку и нехорошо сузил глаза, глядя на меня. – На улицу, говоришь? Ну пошли, мил человек, коли просишь об этом, только учти, что живым отсюда ты сегодня уйдешь вряд ли.

– Что так? – по возможности беспечно спросил у него я.

– Не ндравишься ты нам, – ответил мне вместо Тревиса здоровенный детина с волосатой грудью и занятной татуировкой на ней – человек в треуголке и с костылем под мышкой, стоящий на внушительной горке монет. А по кругу надпись готическими буквами: «Фиг вам сабля и петля!» Высокохудожественная работа, впечатляет. – Очень не ндравишься.

Ну что теперь поделаешь, я не юбилейный рубль, чтобы всем ндравиться… Тьфу, дьявол, нравиться.

Солнце садилось в море, это невероятно красивое зрелище, доложу я вам. Знаете, когда здоровенный красный диск погружается в темные волны, разбрасывая по ним последние светлые дорожки, и все это – на фоне темнеющего неба с появляющимися звездами. Безумно красиво. Такое зрелище может затронуть лиричные струнки в любой, даже самой заскорузлой душе… Но только не в душах тех лихих ребят, которые топали за мной.

Просперо стоял на площади, под фонарем, держа за шиворот приходящего в себя Хромого. Тот время от времени дергал ногами и что-то неразборчиво бормотал себе под нос.

– Эй ты, большая черная угроза, за что ты его так? – спросил кто-то из толпы пиратов Просперо. – Он все-таки член совета!

– Который чаще всего попросту спит на этом совете, – отметил Тревис.

– Тебе конец, тупая горилла! – внезапно ожил Хромой, засучил ногами гораздо активнее и замахал руками, как мельница, по этой причине Просперо даже поднял его повыше. – Конец тебе, я сам тебе кишки выпущу, лично! Вот сейчас Фирейра придет в порт…

– Да как он сюда придет, тупица? – Из сумерек вышла Дэйзи и остановилась напротив онемевшего от удивления Хромого. – Как, ты бы хоть подумал! Он с Добряком Сэмом на ножах уже сто лет как! Клянусь Одноногим, какие же вы оба идиоты – что ты, что дядюшка мой, и как же вы друг дружке подходите… А как бы вы славно вдвоем смотрелись на рее моего флагмана!

– Тва-а-арь! – завыл Хромой, поняв, что его попросту развели и цена за ошибку будет запредельной. – Дэйзи Ингленд, будь ты проклята во веки веков!

Дэйзи улыбнулась так, как, наверное, улыбается первоклашка, вручая букет своей первой учительнице, и нанесла Хромому короткий удар в живот, причем как-то так изящно она его стукнула, даже без замаха, но мужику хватило. Он выпучил глаза, застыл на мгновение, штаны его сзади обвисли, чуть потяжелев, а после, обмякнув, он и сам повис в руке Просперо без движения.

– Капитан. – Тревис подошел к Дэйзи, на его лице было написано явное облегчение. – Ты жива?

– Конечно, жива. – Дэйзи хлопнула его по плечу. – Не родился еще тот человек, который мою жизнь приберет.

– Ну, не знаю… – Тревис покачал головой. – Твой любовник был очень убедителен, я почти поверил, что тебя прикончили.