День револьвера

– Улицу, – начал перечислять Толстяк, – лужу, двух лошадей, сломанное колесо, навозные лепешки, мух, миссис Брейвок, груду золотых самородков…

– Что-о-о-о?!

Я был уже в воздухе над бадьей, когда понял, что гобл попросту надул меня. Будь там золото, зеленокожий не стал бы тратить время на сообщение об этом, а рванул бы к нему, прямо через окно или даже сквозь стену.

– Дерьмо!

– Да, эй-парень, ты прав, а я обознался – это просто дерьмо так песком присыпало.

Тоскливо покосившись на бадью – хоть вода уже и начала остывать, но минут пять в ней еще вполне можно было бы поотмокать душой и телом – я подошел к оставленному гномом вороху одежды. Одежда выглядела как домик сумасшедшего кальмара – кручено-перекрученное основание, из которого во все стороны торчали рукава и штанины.

– … еще там раздавленное перекати-поле, бутылка из-под виски… разбитая…

– А скажи мне, Толстяк….

Я осторожно потянул за один из торчащих наружу рукавов. Куча угрожающе пошатнулась.

– …не видишь ли ты толпу с плакатами: «Даю работу!», «Требуются работники!», «5 долларов за неделю, еда и кровать прилагаются!»

Следующий рукав оказался более сговорчивым – я вытащил из кучи рубашку. Пулевых дыр на ней не обнаружилось, ножевых – тоже, ну а пятна на груди цветом наводили скорее на мысль о кукурузном виски, чем о безвременной кончине предыдущего хозяина. За вычетом этих пятен рубашка была отличная, решил я – добротное сукно, не какая-то гниль пополам с бумагой – и начал было примерять её, как меня настигла следующая реплика Толстяка.

– Тебе ведь сегодня уже предлагали работу.

Я замер.

– Следующая реплика твоя! – минутой позже не выдержал гобл. – Ты должен был удивиться и спросить: а откуда ты об этом знаешь?

– Это-то как раз понятно, – медленно произнес я. – Тебе сказал Хавчик.

– Мимо. Я еще не говорил с ним, в смысле, не говорил без тебя.

– Значит, тебе разболтала первая же встречная собака, – я пожал плечами. – В конце концов это маленький городишко, какие здесь могут быть секреты?

– Насчет собаки ты тоже промахнулся, – заметил гобл. – Это была фея.

– С подбитым глазом? – уточнил я, припомнив одно из своих вчерашних «знакомств».

– Не, другая, из дневных.

Первая попытка добыть из кучи штаны окончилась провалом – мне достался лишь кусок ниже колена. Судя по виду – его отгрызли вместе с ногой внутри, причем у отгрызавшего были на редкость тупые зубы.

– А что денег за эту работу предлагали шиш да не шиша, тебе фея не нашептала?

Гоблин хитро прищурился.

– Эй-парень, ну ты ведь не зря потом принялся расспрашивать Хавчика о награде за тех гномов? Девять сотен ведь не валяются на дороге?

– Тысяча сто.

– Ы? – на этот раз удивление гоблина было непритворным.

– Нарви Эйхайм увеличил награду до тысячи ста.

– Кто тебе про это сказал? – недоверчиво спросил Толстяк.

– Он сам.

– Ты говорил с Нарви?

– Я говорил с гномом, похожим на британского аристократа-вампира, причем голодавшего с младенчества. Если знакомый тебе Нарви похож на это существо, то да, я говорил с мистером Эйхаймом.

– Ну, вроде того… – Во взгляде гоблина появилось заметно больше уважения. – Хотя обычно Нарви не удостаивает беседами людскую деревенщину.

– Хочешь сказать, он предпочитает общество гоблинов?

– У Нарви в друзьях много кто ходит, – уклончиво сказал Толстяк. – И среди этих «много кто» хватает существ, которые не понравятся тебе куда больше гоблинов.

– Пока что мне сложно такое представить.

– Я ж говорю, – разом повеселев, откликнулся гобл, – деревенщина как есть.

Отвечать ему я не стал – сейчас меня больше занимали очередные штаны, которые приходилось дюйм за дюймом вырывать у перекрученного клубка. К счастью, плотная синяя саржа даже и не собиралась рваться.

Не дождавшись ответа, гобл подошел ближе и принялся наблюдать за процессом вытаскивания.

– Зря ты за них дергаешь.

– Ты знаешь другой способ?

– Я знаю, что эти штаны надевать не стоит, – пояснил гобл. – Их любят золотоискатели.

– И что с того?

– Хочешь, чтобы все вокруг мечтали проверить карманы твоих штанов на предмет самородка-другого?

– Нет! – рявкнул я. – Но хочу ходить в удобных, прочных штанах.

– Дело твое. При случае можешь спросить у Мака, что с их прежним хозяином случилось. – Толстяк отвернулся и уже через плечо добавил: – Да, майку и кальсоны не забудь подобрать. Твои нынешние воняют, словно ты неделю держал их под седлом.

– Кто бы говорил, зеленая вонючка.

– Мой запах естественен для Запретных Земель, – надменно произнес гоблин. – А тебя даже самый насморочный орк учует за полмили. И вообще вы, людишки, пахнете куда хуже нас.

– Как вы только нас жрете, таких вонючек, – хмыкнул я.

– Долго проварив. И все равно иной раз приходится носы зажимать.

* * *