Берега Белокамня. Пираты Южных морей

– А почему вы не вернулись на Отважный, ведь наверняка вы уже бывали в Белокамне после того злополучного случая?

– Бывал, – кивнул Кучерявый. – Да разве ты сам не знаешь, что Отважный теперь стоит едва ли не на вечном приколе в доках города? Риччи отошёл от морского разбоя, перейдя к сухопутному, но у меня душа к суше не лежит. Поэтому я и пошёл за Тодеусом в море снова и снова. Как видишь, я быстро дослужился до боцмана, а всё потому, что мозги нужно иметь, парень! Покажешь себя с лучшей стороны, тоже будет шанс выбиться в офицеры, ну а это огромный плюс. Своя каюта, дополнительная доля от трофеев и прочие прелести жизни. Ну да ладно. Что это я тут с тобой распинаюсь? Пошли ко всем, кажется, сейчас состоится прощальная церемония.

Само прощание с покойными проходило если не в полнейшей тишине, то близком к этому состоянию. Сначала вперёд вышел Тодеус, сказавший пару хороших слов о почивших, потом выступили вперёд товарищи и партнёры погибших, которые внесли свою лепту, указав всему экипажу на былые заслуги морских разбойников. Как ни странно, но про Скунса тоже сказали много хорошего, отметив, что тот был одним из лучших абордажников, который даже как-то спасал самого капитана от вражеских атак, грозивших Тодеусу верной смертью. Сразу же ещё несколько человек кивнули, поспешив дополнить, что и их жизни в своё время не прервались благодаря этому мужчине.

– Надо же! – хмыкнул мысленно Виктор. – Да наш Скунс оказывается был героем! Ладно, теперь самое главное не оказаться на его месте, а потом, не успеет только Пеликан причалить к берегу, я улечу с него и не вернусь никогда и ни за что!

После того, как все слова были сказаны, минута молчания прошла, пираты начали сбрасывать тела погибших товарищей в море при помощи специальной доски, которую наклоняли над бортом, отправляя морских волков в последнее путешествие. Вода охотно приняла подношение, взяв все четырнадцать мешков в свои объятия, однако потом её вспучило. Ощущение было таким, словно в пасть огромному хищнику бросили мяса, а тот не только проглотил его, но и возмущённо зарычал – мол, чего так мало дали-то?

– Что происходит?! – испугался Виктор, глядевший в морскую бездну, в то время как его товарищи уже с воплями разбегались от фальшборта прочь.

– Кракен! – пронзительный крик Акселя едва не прикончил окаменевшего от страха юнгу, не знавшего, что ему делать и за что хвататься.

Страшнее паники на борту Пеликана оказалось лишь то, что неспокойная морская поверхность с шумом взорвалась мириадами брызг, и из пучины в воздух взметнулось огромное щупальце, размером с самую высокую пальму, какую только в своей жизни Виктор успел увидеть. Покрытое слизью и множеством огромных присосок, крючков и непонятных наростов нечто хлестнуло мачту корабля, словно гигантский хлыст, орошая всю палубу множеством водяных брызг. Надо отдать должное дереву – оно выдержало удар с честью, угрожающе потрещав в ответ, зато вот нервы юнги сдали окончательно – он едва не упал в обморок, испугавшись нападения огромного монстра.

– Беги, придурок! – рявкнул на юнгу Кучерявый, переводя взгляд с застывшего молодого человека на раскручивающееся для повторного удара щупальце.

– Мачта не выдержит ещё одного удара! – закричала Марьяна, которая кружила над кораблём.

Гарпия вытащила из своего гнезда какой-то тяжёлый предмет, о чём можно было судить по тому, как её ощутимо тянуло вниз.

– Спасает своё барахлишко! – безумно хихикнул Виктор, который уже было решил, что жизнь на этом окончена.

Но это было не так, поскольку в следующее мгновение гарпия сбросила свою ношу прямо на щупальце, и то, вместо повторного удара по мачте, оказалось прибито тяжёлой вещью вниз, уходя обратно под воду, которая сразу же окрасилась в красный цвет. Марьяна как всегда не сплоховала, вытащив из своего гнезда большой шипастый шар, состоявший из множества крючьев и лезвий, который был припасён там специально для подобных случаев, когда команде предстоит иметь дело с большими существами. Некоторые большие корабли перевозили на своём борту в клетках довольно крупных и опасных тварей, которые под чутким руководством опытного монстролога могли быть освобождены и отправлены в бой прямо посреди моря.

Не успели ещё морские волки обрадоваться тому, что опасность миновала, как Пеликан получил мощный удар в днище, отчего судно даже подлетело над водой.

– Па-бере-гись! – заорал не к месту кто-то, и все пираты поспешили вцепиться за поручни, канаты или прочие выступающие детали.

Тем же, кому не посчастливилось зафиксировать своё бренное тело к корпусу корабля, теперь парили в воздухе, сталкиваясь лбами, носами и челюстями друг о друга. Новенькому члену экипажа, который переметнулся сюда с Духа Востока (кажется, его звали Сидзо, и он был штурманом), и вовсе не повезло, поскольку он вообще вылетел за борт, плюхнувшись аккурат туда, откуда торчало гигантское щупальце, и вздымались вверх новые отростки. На мгновение кракен оказался отвлечён от судна этой жертвой, а также тем, что одну из его лап огрели колючей тяжёлой болванкой.

И если всё это время Виктор как вкопанный наблюдал за происходящим, то вот экипаж действовал слаженно, выполняя все те функции, которые были распределены за каждым из них. Оло уже достал из оружейки два тяжёлых арбалета, которые своими размерами наводили мысли о баллистах, а Тодеус уже приплясывал на кормовой надстройке с гарпуном в руках, как и прочие пираты. Рулевой лишь усилием воли заставлял себя смотреть вперёд, не отвлекаясь на огромные щупальца, возвышающиеся над левым бортом и кормой в опасной близости от него самого. Такелажники спешно крепили пострадавшую мачту, с которой сорвало один из парусов, страхуя её от падения.

Марьяна снова метнулась к своему гнезду, вероятно отправляясь за вторым снарядом, в то время как капитан с помощниками уже вовсю метали гарпуны в кракена, который уже успел сожрать Сидзо, и теперь плыл следом за Пеликаном. Глядя в огромный глаз чудища, который своими размерами не уступал самому настоящему ростовому, или как его ещё называют – башенному, щиту, Виктор продолжал стоять как вкопанный, наблюдая за тем, как все его товарищи продолжают метать гарпуны и стрелять из арбалетов, целясь в уязвимое место морской бестии. Однако кракен ни в коей мере не собирался облегчать людишкам этой задачи, поскольку он рывками перемещался возле корабля, то погружаясь под воду, то выныривая уже в другом месте. Вот его щупальца утащили ещё двоих матросов, в то время как другое оказалось пришпилено гарпуном к доскам палубы. Это отличился квартирмейстер Оло, который до присоединения к пиратам был самым лучшим китобоем северных островов, и обращался с данным оружием на ты. Вообще, было удивительно, как в этом рыжем берсерке удивительно и гармонично сочеталась его сила со способностью к математическим наукам, которые никто из прочих воинов осилить никогда не мог. Ну правда – пока хватало пальцев на руках, каждый из воителей легко мог считать свои трофеи, деньги, количество павших врагов и тому подобное. А вот потом счёт затруднялся в геометрической прогрессии.

Естественно, что кракен был против подобного надругательства над своим драгоценным телом, поэтому он замычал от боли и негодования. Тот утробный рёв, исходивший от мешанины щупалец, наконец-то вывел бедного юношу из ступора, и Виктор закричал от страха. Хотелось съёжиться до размеров мышки и спрятаться куда подальше, забившись в самые глубины трюма, но вряд ли это поможет, если чудищу удастся разломать Пеликана на части. Поэтому нужно было включаться в общую битву, и юнга сделал то малое, что мог – он схватил с мокрой палубы катавшееся ведро, после чего начал раскручивать его над головой, собираясь запустить в могучую тварь. Как это могло помочь пиратам выжить? А шут его знает! Но поскольку большая часть гарпунов уже была за бортом, а кинжалом убить подобную бестию невозможно, в ход пошли даже такие абсурдные методы, как истовые молитвы, отборная матерщина и помойное ведро, так кстати катившееся по палубе рядом с юнгой. Полёта паршивого снаряда толком не заметил никто, зато вот его приземление было подмечено многими. Отчасти потому, что все не отводили своих глаз от кракена, следя не только за ним самим, но и за его щупальцами, дабы не быть застигнутым врасплох, но ещё и потому, что попадание вышло удачным. Снаряд угодил твари точно в её распахнутую пасть огромных размеров, которая легко могла бы вместить в себя целого бегемота или даже слона. Казалось бы, что такая кроха, как помойное ведро, может сделать такому титану, который глотал людей целиком в течение жалкой секунды? А вот поди ж ты! Ведро оказало самый настоящий эффект «вишнёвой или рыбьей косточки», встав кракену поперёк горла. Огромное чудище начало задыхаться, а потом неожиданно кашлянуло (или чихнуло?) так сильно, что паруса Пеликана надулись и встопорщились так, словно над морем бушевал самый настоящий шторм. Причём, довольно вонючий, поскольку кракен свои зубы не чистил никогда в жизни, а в еде был крайне неразборчив.

Тех людей, кого не повалил тяжёлый смрад чудовищной отрыжки, всё равно попадали на палубу, когда корабль резко рванул вперёд, получив толику ускорения. Угрожающе затрещала пострадавшая мачта, раздался оглушительный треск, и огромный столб не выдержал, преломившись надвое. Надо отдать должное неведомым богам, которые обладали весьма своеобразным чувством юмора, ведь отлетевшая мачта плюхнулась за борт ровно в том месте, где продолжал кашлять спрутообразный монстр, огрев его точно промеж глаз. Возможно это несколько поумерило пыл морского чудища, а, может, он попросту потерял сознание, но факт остаётся фактом – взрыкнув, гротескная масса щупалец стала быстро погружаться под воду, оставив свою добычу в покое.

– Где он?! – кричал Оло, вглядываясь в бурлящую воду. – Кто-нибудь его видит?!

– Мачтой никого не убило?!

– Ставим паруса и линяем, пока кракен не очухался! – отдал команду Тодеус.

Естественно, что возражать никто не стал, и вскоре Пеликан уже устремился прочь от того места, которое стало не только общей могилой для павших при абордаже матросов, но также и последним пристанищем в пасти огромной твари ещё парочки-другой пиратов. Пока выправляли курс, ставили паруса на последней сохранившейся мачте, весь экипаж с тревогой всматривался в то место, где пропал из виду кракен, а также сиротливо качался на волнах разнообразный мусор и мачта.

Однако опасениям морских разбойников, к счастью, сбыться было не суждено, поскольку чудище отказалось от преследования, не показываясь больше никому на глаза…

Вечером того же дня, когда улеглись волнения двух битв, пираты, свободные от вахты, высыпали на палубу, чтобы заняться своим излюбленным делом – считать добычу и судачить о минувших сражениях. В центре круга почёта и всеобщего внимания оказался никто иной, как рыжий квартирмейстер Оло с бумагами в руках. Северянин оседлал пустую бочку из-под пресной воды, уставившись в свои списки, в то время как слушатели хранили почтеннейшее молчание. Лишь гарпия Марьяна временами расправляла свои крылья, сидя на самой нижней рее уцелевшей мачты, откуда она слушала начальство.

– Итак, – прокашлялся Оло, оглядывая поверх своих листов товарищей. – Ориентировочная стоимость добычи за одну долю составит порядка десятка золотых. Плюс-минус империал.

По толпе слушателей пробежал шепоток, однако разобрать, радость это была или печаль – было невозможно. Сам же юнга шумно вздохнул – ему такие богатства раньше и не снились! Подумать только – целый десяток золотом!

– А что за груз-то хоть? – спросил кто-то.

– В-основном, ткани, – ответил Оло. – Часть из них не кондиция – пострадали от влаги и крыс. Но большая часть в хорошем состоянии. К сожалению, это не шёлк или бархат, поэтому такая низкая стоимость добычи. Однако унывать рано! У капитана в каюте сейчас происходит допрос пленницы, которая оказалась важной шишкой.

– Не знаю, какая она там важная или нет, но шишка у меня на неё точно встала! – пробурчал кто-то, и по толпе прошёлся приступ хохота.

– Да, девица закачаешься!

– Задница у неё что надо!

Кто-то и вовсе матерно восхитился вслух и даже выдал на-гора непристойное предложение.

– Отставить разговорчики! – прикрикнул Оло на весельчаков. – Эта дама стоит больших денег, поэтому никаких плотских утех до возвращения на берег не будет! Её мы передадим Топорам – у них есть свои каналы для продажи важных персон. За неё заплатят несколько сотен золотом, это даже не обсуждается. А это империал-другой к каждой доле, между прочим.

– Маловато! – заметил кто-то. – Девки из «Озабоченной русалки» в доках и то по половине «солнца» порой требуют! Пол золотого, Оло!

– Глядя на тебя, Красавчик, я бы вообще меньше золотого не взял! – отбрил его квартирмейстер, и все поддержали его слова смехом. – Три чешуи – обычная цена у всех шлюх, а уж то, что они тебя так «любят» – то не наша вина.

Что и говорить, Красавчика так прозвали не зря – вместо лица у этого гороподобного громилы была такая неприглядная мешанина из шрамов, что даже пострадавшие от когтей гарпии Марьяны Квентус или Аксель по сравнению с ним были настоящими щёголями. В одном из боёв этот пират получил себе в лицо струю кислоты от какого-то мага, что навсегда сделало его страховидным уродом. Хорошо хоть, что его речевые способности и зрение не пострадали, иначе списали бы Красавчика на землю, отправив на преждевременную пенсию. Однако сам пират был живее всех живых, приобрёл себе шлем с лицевой маской, чтобы скрывать своё уродство, или прятал часть лица, обвязываясь платком. Кроме того, несмотря на своё увечье, гигант сохранил в полной мере свою большую силу и расторопность, а вот его новый облик только шёл на пользу делу, когда во время абордажа Красавчик снимал маску, пугая всех врагов не только своими габаритами, но и отсутствием лица.

– Никому трогать заложницу нельзя! – выступил в круг также и Кучерявый, во рту которого опять обнаружилась трубка.

Ощущение было таким, что боцман не расставался с ней даже во сне, потягивая её вместо соски. Также бедная трубка была вся потрескавшаяся от следов зубов, когда половинчик грыз её во время абордажа или недавней битвы с кракеном, чтобы унять свои нервы.

– Любому паразиту, который до неё хоть пальцем дотронется, я отрублю руку! – закончил свою гневную тираду Кучерявый. – И с этого момента всегда должны быть два человека на посту возле каюты капитана – охранять пленницу будем денно и нощно, посменно.

Послышалось недовольное ворчание, но возразить в открытую никто, естественно, не решился. Однако боцманом полурослик был назначен не зря, поскольку даже по ворчанию он понял, кто же его издал.

– Аксель, Квентус – вы первые на страже! – распорядился Кучерявый, потиравший свою блестящую лысину, на которой обнаружилась свежая гематома.

Это боцману «повезло» познакомиться с палубой поближе, когда Пеликан получил толику ускорения от кракена. Выглядел этот синяк довольно забавно, но смеяться над суровым пиратом никто в открытую не решался, дабы не отправиться на вахту или не получить под дых. Не один Кучерявый выглядел сейчас паршиво, поскольку лица многих морских разбойников были украшены подобными отметинами после двух боёв. Ещё больше удивляло то, что новичок по прозвищу «Салага» и с именем Виктор подобными «трофеями» отмечен не был, хотя отличился в обоих боях.

– Ладно, – отступил назад боцман. – Продолжай, Оло!

Квартирмейстер согласно кивнул, после чего начал распределять и отмечать доли всех членов экипажа. Что больше всего удивило Виктора, так это то, что не забыли и про павших моряков. Оказывается, у каждого из них были так называемые «наследники» или «партнёры». Первые обычно не входили в число экипажа и жили на суше, а вторые наоборот – были среди товарищей по судну. В случае смерти вся причитавшаяся доля ушедшего в рейд пирата переходила тому, кому он передавал такое право. Также у морских разбойников была и система страховых выплат, согласно которым любой пират, получивший увечье, получал за это компенсацию золотом. Единственное, кого это не касалось, были так называемые «Салаги» – люди, которые совершали свой первый вояж. В этом плавании среди них был только один Виктор, но это не значит, что он был совсем без прав.

– Юнга! – дошёл до молодого человека Оло. – Ты показал себя молодцом, и получаешь свои обещанные два золотых. Заберёшь их сейчас или по прибытии в порт?

Все взгляды устремились на Виктора, и тот почувствовал себя неуютно в окружении своих же товарищей. Ему казалось, что все эти головорезы только и делают, что планируют, как же можно вырвать из его ручонок первое заработанное им золото.

– В порту! – пискнул юноша, и зловещий блеск в глазах его коллег по цеху сразу же пропал.

Естественно, что многие из них мечтали о том, как можно будет легко облапошить доверчивого паренька, предложив ему сыграть в кости или карты, мухлежом прикарманив его монеты себе. Но Салага поступил правильно, доверив Оло свои первые сбережения.