Из морга в дурдом и обратно (сборник)

– Я могу даже приехать…

– Нет, это исключено! – наотрез отказалась мать. – Не надо контактировать с заразной больной. Тем более что еды у меня много и лекарств – полная тумбочка.

Итак, слушай – оказывается, наш Антон Николаевич зарабатывал на прививках.

– Как это? – изумился Данилов, перекладывая трубку из одной руки в другую.

Данилов знал, что участковых терапевтов регулярно посылают делать прививки в различные учреждения, расположенные на их территории. Прививки бывают разные – от дифтерии или, например, от гриппа; люди их делать не любят и всячески пытаются от этого увильнуть.

Поэтому непонятно – как можно ухитриться зарабатывать на прививках.

– Он брал взятки деньгами и натурой за то, чтобы не делать прививок, а только отмечать их на бумаге. Большей частью это происходило в мелких продовольственных магазинах, парикмахерских и тому подобных заведениях. В стоматологическую поликлинику, сам понимаешь, он лишний раз не совался – там и народ грамотный, и главные врачи друг с другом хорошо знакомы.

Ходил он на прививки не только на своем участке, а чуть ли не по всему району. По собственному тайному почину, разумеется. Причем ходил не абы как, а четко сверяя свои действия с планом прививок обоих терапевтических отделений, чтобы не столкнуться с кем-то из коллег или же не явиться через день после него…

– Откуда такие подробные разведданные? – поразился Данилов материнской осведомленности.

– Так доктор новая, как ее, Анна Михайловна, и рассказала. Говорит, что Назаров занимался этим несколько лет. А тут не то перепутал, не то забыл – и столкнулся в парикмахерской, куда пришел якобы на прививки, с врачихой из другого отделения, с которой у него были непримиримые противоречия. Пришлось ему уйти.

– Ну, мастер! – восхитился Данилов, никогда не слыхавший о подобном способе заработка.

Доктор Назаров ему нравился. Толковый, не вредный, неизменно вежливый пожилой господин. Грустно было терять такого участкового врача. Еще неизвестно, насколько умнее окажется его преемница, но вот то, что она не столь покладиста, уже было ясно.

– А девушка обещала меня стационировать, если я не возьмусь за ум. Кстати, а разве сейчас принято говорить «стационировать»? Я все время слышу «госпитализировать». «Стационировать» говорили в годы моей молодости…

– Значит, они длятся до сих пор.

– Да, разумеется, хороший сын не может сказать иначе.

– Я не просто хороший, а самый лучший сын. Завтра я все равно к тебе заеду, – пообещал Данилов. – Где-то в середине дня. Утром позвоню – зачитаешь список нужного.

– Но я ведь, как это сейчас модно говорить, «эпидемиологически неблагополучна»… – попыталась возразить мать.

– Я приму профилактическое средство, – пообещал Данилов.

– Только не переусердствуй, – голос матери стал строгим, – а то я очень переживаю – как бы ты ни спился там, в своем морге.

– Это переживание мне знакомо, – хмыкнул Данилов. – Я должен был спиться еще в институте, затем на «скорой», затем в роддоме…

– Там вероятность была гораздо меньше, – заметила мать.

– Почему?

– В морге очень спокойно, и вашим…э-э-э…

– Пациентам.

– Пусть так – пациентам, – не стала спорить Светлана Викторовна, – безразлично в каком виде вы их… оперируете. Поэтому соблазн велик…

– В какой-то степени – да, – согласился Данилов. – Но я не позволяю себе расслабиться.

– Ты уж постарайся, хотя бы ради меня. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

«В поликлинику все же надо зайти, – решил Данилов, закончив разговор. – Познакомиться, подарить коробку конфет. А то будут каждый раз проблемы…».

Он вспомнил очередной смешной текст из Интернета – «десять самых прикольных взяток участковому терапевту». Сокровища были такими:

1. Два печенья, очерствевших до полной окаменелости. Взяткодатель – пропитой мужчина средних лет. Повод – выдача больничного листа на дому без показаний, да вдобавок и задним числом.

2. Початая бутылка индийского виски – мутного напитка темно-желтого цвета. Взяткодательница – интеллигентная преподавательница одного из столичных университетов. Повод – просила направить ее маму в стационар на «парочку неделек» без каких-либо показаний, чтобы дочь смогла «спокойно съездить отдохнуть».

3. Евангелие на эсперанто. Взяткодатель – молодой продавец. Повод – оформление санитарной книжки без осмотра и сдачи анализов.

4. Ручная дрель середины прошлого века в нерабочем состоянии. Взяткодатель – начинающий пенсионер. Повод – направление на ВТЭК для получения второй группы инвалидности без всяких к тому показаний.

5. Бодрый пушистый и вонючий хомяк вместе с «домиком» – трехлитровой банкой. Взяткодательница – женщина лет пятидесяти, техник ДЕЗа. Повод – выдача больничного листа на дому без показаний.

6. Пакет сушеных апельсиновых корок. Взяткодательница – молодая женщина, воспитатель детского сада. Повод – оформление санитарной книжки без осмотра и сдачи анализов.

7. Стакан тыквенных семечек. Взяткодатель – еще один пропитой мужчина средних лет. Повод – выписка рецептов на спиртосодержащие настойки.

8. Пакет крысиного яда. Взяткодательница – пожилая сотрудница санэпидстанции. Повод – выдача больничного листа на дому без показаний.

9. Колода игральных карт. Взяткодатель – молодой менеджер. Повод – оформление справки для посещения бассейна без очереди, без осмотра и без сдачи анализов.

10. Потертый собачий ошейник с таким же потертым поводком. Взяткодатель – мужчина лет 60–65. Повод – оформление санаторно-курортной карты «без хождения по врачам и сдачи анализов».

Данилов вернул трубку радиотелефона на базу и полез в шкаф за скрипкой. Захотелось не просто поиграть для души, а поупражняться в новом. Например, разучить одну из сонат Изаи.

Ноты лежали под футляром. При помощи нехитрого проволочного приспособления, изобретенного Даниловым, они удобнейшим образом крепились к подвешенному на стене телевизору.

Едва коснувшись смычком струн, Данилов забыл обо всех своих проблемах. Погружение в музыку сродни наркомании, оно переносит человека в другой мир, в другое измерение, в другую жизнь. Разница лишь в том, что в одном случае действует химия, а в другом – настоящее волшебство.

Получалось неплохо для любителя, играющего эту вещь второй раз в жизни. Кончив сонату, Данилов вернулся к двум наиболее трудным местам и отыграл каждое по два раза, с удовольствием отмечая, что получается все лучше. Эх, если бы можно было брать скрипку на ночные дежурства…

Никто не запрещал ему этого; но ночная игра на скрипке в морге непременно привлекла бы внимание окружающих к «дежурствам» Данилова. А музыка в морге не смущала Данилова. Искусство везде уместно. Как сказал Шостакович: «Любите и изучайте великое искусство музыки. Оно откроет вам целый мир высоких чувств, страстей, мыслей. Оно сделает вас духовно богаче. Благодаря музыке вы найдете в себе новые неведомые вам прежде силы. Вы увидите жизнь в новых тонах и красках».

Но больше всего Данилову нравились слова шекспировского Лоренцо:

«Заметь себе: когда несутся дико
В степях стада иль молодых коней
Лихой табун: они безумно скачут,
Ревут и ржут; то кровь играет в них
Горячая. Но стоит им заслышать
Лишь звук трубы или иной какой
Звук музыки – как вкопанные станут
Мгновенно все, и одичалый взгляд