Закон и Честь! – 1
– С-сука, – зло посипел Джентри, чувствуя, что несколько секунд назад проснувшееся в боку шило с каждым шагом колет всё больнее и больнее.
Камни мостовой под ногами были предательски скользкими. Джентри казался себе неуклюжей коровой на льду. Он бежал, стараясь держать заданный Попрыгунчиком темп. Рукоятка револьвера больно давила в живот, хрипы в груди стали напоминать шипение проколотой паромобильной шины. Джек нёсся на всех котлах по направлению движения уличного транспорта. Придерживая одной рукой цилиндр, чтобы не слетел, высоченный преступник то и дело оглядывался. Задыхающемуся Джейсону казалось, что даже с расстояния в пятьдесят ярдов он различает издевательскую, раздирающую рот от уха до уха ухмылку Попрыгунчика.
Все запрудившие тротуар горожане суматошно расступались, освобождая бегущему инспектору путь. Он миновал расположенную на перекрёстке заправочную водяную колонку для паровых машин, перебежал через дорогу, шуганул стаю пасущихся возле хлебной лавки откормленных голубей. Джек маячил впереди, не сбавляя хода. Он продолжал мчаться по улице Святой Марты, не сворачивая ни в один из периодически ответвляющихся в обе стороны проулков.
«Да что же он творит такое?» – злобно думал Джейсон, смаргивая с ресниц бисеринки пота. – «Решил загнать его до смерти? Надо отдать маньяку должное, у него неплохо получается!»
Джентри чувствовал, что ещё несколько минут такой гонки, и он замертво рухнет на вмурованные в землю булыжники. Внезапно сквозь шум в ушах полицейский услышал за спиной влажное пыхтение и стрёкот механизма, приводящего в движение колёса. Джейсон резко свернул с тротуара к проезжей части. Выбрасывая струю чадящего сизого дыма, по дороге со скоростью двадцать миль в час ехал паровой омнибус. В отличие от конного, у этого вход был с боку, а сзади располагался паровой котёл.
Джентри не колебался ни секунды. Он рванул наперерез машине, в отчаянном прыжке заскочил на боковую подножку и каким-то невероятным образом успел, балансируя на одной ноге, схватиться за металлическую стойку. Внутри крытого одноярусного салона на жёстких лавках сидело с полдюжины человек. Пассажиры омнибуса все как один, разинув рты, уставились на нежданного гостя. Вцепившийся в рулевое колесо водитель повернул к Джейсону отчасти скрытое защитными очками небритое лицо.
– Гони вон за тем циркачом! – гаркнул Джентри, указывая свободной рукой в сторону Попрыгунчика. Джейсон крепко держался за стойку, переводя дыхание. Теперь не уйдёшь, сукин сын. Спина улепётывающего маньяка стремительно приближалась. В этот миг инспектор был готов расцеловать умельца, придумавшего такое чудо техники, как паровой омнибус.
– А ну немедленно слазь! – водитель дёрнул за шнур, вручную сбрасывая давление пара. Раздался оглушительный свист. Запряжённая в одноосную лёгкую повозку лошадь, поравнявшаяся с омнибусом на встречной полосе, с громким ржанием чуть не встала на дыбы. До инспектора донеслась матросская ругань и щёлканье бича возницы, пытающегося удержать повозку на дороге. Омнибус же, как ни в чём не бывало, продолжал лететь вперёд.
– Или плати за билет, или уматывай к чёртовой матери! – голос водителя не предвещал ничего хорошего.
Джентри, мерзко улыбнувшись, достал из внутреннего кармана пиджака бронзовый жетон Империал-Ярда и помахал им над головой. Увидев в зеркале заднего обзора массивную бляху с бесстрастным лицом древней богини, водила резко потянул за рычаг заслонки, отсекая подачу пара в цилиндры. Омнибус с шипением начал останавливаться. Пассажиры сидели в гробовом молчании, решительно отказываясь понимать, что происходит. Хорошо, хоть без паники и криков. За это Джентри был им искренне благодарен.
– Да нет же, тупой идиот, я сказал – вперёд! – не сдержавшись, заорал Джентри. – Вперёд, вон за тем высоким типом в плаще!
Бормоча что-то под нос, водитель потянул за другой рычаг и, дёрнувшись, машина вновь увеличила скорость. Джентри злодейски посмотрел на воюющего с управлением омнибуса человека:
– Если мы не нагоним его, то я тебе такой штраф выпишу за превышение скорости в пределах городской черты, что ты у меня за руль в жизни больше не сядешь. А за нарушение инструкции пользования свистком ты прав лишишься на столько, что гарантировано успеешь увидеть своих внуков взрослыми.
Водитель опасливо втянул голову в плечи и потуже нахлобучил на лоб кожаную кепку с кокардой городского транспортного управления. Паровая машина помчалась по дороге прямо как выпущенная из лука стрела. Джейсон с наслаждением подставлял прохладному ветру разгорячённое долгим бегом лицо. Расстояние между Прыгуном и омнибусом стремительно сокращалось. Какими-бы там специальными средствами не пользовался Джек, тягаться в скорости с паровой машиной он явно был не в состоянии. Кстати, а за счёт чего же он сам так быстро бегает и как ухитряется прыгать на зависть кузнечикам? В кои-то веки Джентри задумался о технической стороне вопроса. Что у него – пружины в ботинках спрятаны что ли?
Подпрыгивающий на выбоинах омнибус уже фактически наезжал Попрыгунчику на пятки. Почуяв неладное, убегающий преступник оглянулся, и Джейсон приветливо показал ему свой жетон. Заросшее нечёсаными бакенбардами узкое хищное лицо Джека исказила гримаса ненависти.
«Ого, а это уже что-то новенькое!» – мрачно подумал Джейсон. До последнего момента Джек только и делал, что лыбился, а теперь гляньте-ка на него – посмурнел, дружище.
Джек резко взял вправо и выскочил на тротуар. Сбив в прыжке двух случайно подвернувшихся прохожих, маньяк глумливо захохотал. Схватив одного из упавших людей – одетого в короткое пальто молодого парнишку в очках, судя по всему, спешащего на занятия студента, Джек крикнул:
– Инспектор, у меня для тебя подарочек!
Ещё раньше, чем последние слова маньяка растаяли в сыром осеннем воздухе, Джентри спрыгнул с подножки не сбавляющего скорости омнибуса и, едва не кувыркнувшись через голову, успел поймать брошенного точно спортивный снаряд вопящего студентика. Они оба упали навзничь. Лишь благодаря Джентри парнишка не улетел под колёса торопливо удаляющейся паровой машины.
– Живой? – Джейсон вскочил на ноги и потянул студента за рукав пальто. Тот, бледный, как не первой свежести покойник, молча кивнул, не в силах выдавить ни слова. Не задерживаясь более, инспектор развернулся к внимательно наблюдающему за ним Джеку. Револьвер Джейсона целился прямо в лицо Прыгуна.
– Хочешь проверить, промахнусь ли я на этот раз?
– А вы упёртый, мистер Джентри, – выпуклые глазищи преступника одновременно мигнули как у гигантской совы. – Вы мне нравитесь. С вами намного интересней…
Вокруг инспектора и Джека образовалось пустое пространство. Порядочные граждане, явившиеся невольными свидетелями окончания погони боязливо разбегались кто куда.
– Кто ты? Кто ты такой, чёрт тебя дери? – тихий голос Джентри едва не звенел от сковавшего его напряжения. «Кардинал» был готов выстрелить в любую секунду. Ладони инспектора на отделанной деревом рукоятке револьвера противно вспотели.
Попрыгунчик, идиотски посмеиваясь, пятился к огромной застеклённой витрине магазина готовой одежды, предлагающим огромный выбор платья состоятельным людям, и исподлобья косился на угрожающий ствол револьвера. Его чёрный цилиндр был надвинут по самые кустистые брови, ноздри крючковатого носа лихорадочно раздувались.
– Вы знаете, как меня зовут, – Джек довольно осклабился, обнажая крупные, как у лошади, желтоватые зубы. – Вы же сами дали мне имя, старший инспектор!
– Что ты? – Джентри не горел желанием вступать в бессмысленный спор с этим исчадием зла. – Что тебе нужно?
Попрыгунчик выглядел удивлённым:
– В чём дело, мистер Джентри? К чему все эти вопросы? Арестуйте меня, устройте допрос с пристрастием и выбейте из меня все интересующие вас показания! Ну же… Что вас останавливает?
– Ложись ничком, сложив руки за спиной, – процедил Джейсон, чувствуя себя жалким дилетантом, которого снисходительно поучает седой ветеран.
– О, эти ваши полицейские замашки… Они мне знакомы не понаслышке, инспектор.
Хриплый, дерущий слух своей неестественностью голос Джека зазвучал вкрадчиво, маслянисто, словно у хитрого торговца, предлагающего заведомого никудышный товар. На лице Джейсона ничего не отразилось. Ему был прекрасно знаком подобный ход, когда прижатый к стенке преступник намекает на то, что знает достаточно много, чтобы рассчитывать на определённые поблажки.
– Я сказал – лечь на землю! – Джентри, не моргнув и глазом, нажал на курок. Бум! Пуля с воем ушла в небо, едва не задев высокую тулью шляпы Попрыгунчика. Громкий выстрел разогнал последних, самых бесстрашных зевак, глазеющих на бесплатное представление с безопасного расстояния. – Следующую пулю получишь в лоб. Хочешь рискнуть и узнать, кто быстрее?
– У вас ущербное чувство юмора, инспектор, – хихикнул Джек.
– Зато твоего хватает на десяток психов.
– Кстати о психах, инспектор… На что вы рассчитываете, поймав меня? Ну, получите медаль, почётную грамоту, благодарность Департамента… Возможно, мэр лично пожмёт вам руку, а то и удостоитесь приёма у Министра… Но что будет со мной? Вы не задумывались о моей дальнейшей судьбе? И как это отразится на вашей?
Джек поднял вверх растопыренные длинные пальцы:
– Видите? Я безоружен. Арестуйте меня, я сдаюсь. Но что из этого выйдет? Вникаете? Вам – благодарности, а мне – уютная, оббитая мягким войлоком палата для особо опасных больных в сумасшедшем доме!
Джентри насторожился:
– Что за чушь ты несёшь?
– А вы и вправду подумали, что такого исключительного преступника, как я, будут судить обычными критериями? Я же полный, законченный псих! Инспектор, да вы же сами это признали несколько минут назад. Любой врач скажет, что меня лечить надо, а не сажать в тюрягу! Да здравствует наша замечательная правоохранительная система! У меня тоже есть права, инспектор. Видимо, вы забыли о такой малости… Ну так что, будете меня арестовывать? Или же предпочтёте убить безоружного, сдающегося на милость полиции преступника прямо на улице, на глазах у свидетелей?
Джентри был готов съесть собственные подштанники. А ведь прав, на сто процентов прав этот хитрый изворотливый подлый ублюдок. Если на суде будет присутствовать тот же широко известный в определённых кругах доктор Аткинс, то считай, что тёплое местечко в застенках лечебницы Мерсифэйт Попрыгунчику обеспечено. Ради такого пациента ушлый психиатр договорится с любым судьёй, и не важно, сколько преступлений будет доказано за Джеком. У Аткинса имелись нужные друзья в верхах и необходимые для менее сговорчивых рычаги. Джейсон судорожно сглотнул. Откровенно говоря – дело дрянь. И почему он не пристрелил его тогда, на заднем дворе Угольной конторы? Да потому что не смог! Потому что маньяк уделал его по всем статьям! Инспектору захотелось удариться головой о стену.
Стук колёс по камням мостовой, конское ржание и щёлканье бича, вспарывающего стылый воздух, вклинились в невесёлые думы Джентри. Запряжённая четвёркой красавцев-рысаков карета, как выпущенное из пушки ядро, мчалась по дороге, направляясь к заставшим друг напротив друга противникам. На козлах, рядом с кучером, сидел избавившийся от рясы Морган Флеминг с пистолетом наизготовку. В просторном салоне кареты находилось ещё шестеро вооружённых ружьями агентов. Кучер с силой натянул поводья, останавливая разгорячённых лошадей. Экипаж остановился за спиной стоявшего на обочине Джейсона.
Морган спрыгнул на землю и встал рядом с начальником. Из распахнувшихся дверей кареты высыпались как горох из стручка полицейские. Их вид не предвещал Джеку ничего хорошего.
– Долго вы добирались, – с укором сказал Джентри, не сводя с ухмыляющегося маньяка нацеленного револьвера.
– Заторы на дорогах, – Флеминг машинально поправил очки, снимая с предохранителя свой пистолет – новейший «Херцог» с магазином на двенадцать патронов. По его сигналу шестёрка агентов заученно рассредоточилась на позициях, беря Джека в кольцо. – Вы здорово опередили нас. Ты на крыльях летел, что ли?
Джейсон кивнул, продолжая внимательно следить за Джеком. Прыгун успел поднять высокий воротник плаща, до половины скрывший хищное лицо и ещё ниже надвинуть цилиндр. Он словно ушёл в тень, из которой лишь сверкали совершенно дикие, на выкате, глаза. Которые, к слову, как бы уменьшились в размерах… Джейсону показалось, что он спит и видит дурной сон. Как Джеку удаются все эти фокусы?! Видя такое, поневоле поверишь во всякую чертовщину…
– Заболтался я с вами, ребята, – сказал Попрыгунчик, напрочь забыв о своих последних словах с предложениями о капитуляции. – Ещё увидимся, инспектор!
Без разбега и каких-либо дополнительных движений Джек свечой взмыл в воздух.
– Огонь! – заорал Джентри, первым нажимая на спусковой крючок.
Остальные опоздали на самую малость. К грохоту «Кардинала» присоединились визгливые нотки стреляющих винтовок и басовитый кашель «Херцога». Джек сделал в воздухе умопомрачительный пируэт, в гигантском прыжке перемахнул через полицейский экипаж и приземлился на другой стороне улицы. Ни одна из впопыхах выпущенных пуль не задела его. Затравленно заозиравшись, Джек вломился в первое оказавшееся на его пути здание, выбив входную дверь. За скрывшимся в чреве раскинувшегося на углу дома маньяком взметнулись полы чёрного плаща.
– Не стрелять! – Джейсон на ходу отдавал приказы. У него уже не было ни сил, ни времени на удивление. – Морган, перекроешь чёрный ход, возьми четверых. Остальные за мной.
Джентри перебежал через дорогу и подошёл к облюбованному Прыгуном зданию. Одноэтажное приземистое строение, с неказистым фасадом и без особых изысков. Видимо какой-то склад. Инспектор наступил на лежащую на земле толстую дверь, расколотую в нескольких местах, и вошёл внутрь. Полицейские с ружьями не отставали от него ни на шаг.
Внутри было темно, пыльно и холодно. Джентри втянул какой-то острый пряный запах. Просторное внутреннее помещение было почти до самого потолка заставлено грубо сколоченными поддонами с непонятно чем набитыми мешками. Зарешечённые окна были замазаны серой краской. Джейсон прищурился, пытаясь в царивших здесь сумерках разглядеть хоть что-нибудь. Один из полицейских зажёг предусмотрительно захваченный керосиновый фонарь. Жёлтое уверенное пламя торжествующе разогнало тьму, в углах огромной комнаты тут же зашевелились тени.
– Кажется, здесь никого нет, – сказал второй агент, водя винтовкой «вестерна» из стороны в сторону. – ОН как сквозь землю провалился, ублюдок чёртов!
– Нужно найти чёрный ход, я голову даю на отсечение, что он попытается прорваться наружу, – Джейсон осторожно двигался вперёд. – За этим залом должны быть ещё комнаты…
Они прошли по центральному проходу между рядами поддонов, посекундно оглядываясь и вскидывая оружие. Никто не хотел, чтобы Джек свалился на голову как нежданно-негаданный снег в мае. Джентри прислушивался к каждому шороху. Но, окромя с писком разбегающихся мышей, здесь никого не было. Наконец они упёрлись в спрятанную в глубине помещения дверь. Дверь была чуть приоткрыта. Выломанный замок валялся тут же на полу. Джентри опустил взгляд. Пол был истоптан так, словно здесь резвилась целая банда отплясывающих канкан подвыпивших матросов. В пыли, среди отпечатков множества следов их собственные ничем не выделялись. Чёрт! Здесь часто бывают гости…
Толкнув дверь рукой, инспектор отступил на шаг назад. Винтовки послушно выглядывали из-за его плеч. Дверь со скрипом отворилась. На пороге мелькнули чьи-то силуэты, послышался едва слышимый шёпот, замелькал приглушенный свет фонаря. У Джейсона едва не опустились руки, когда он понял, кто скрывается за дверью.
– Морган, это мы, – в голосе Джентри отчётливо звучало неверие. Куда, дьявол его забери, девался Попрыгунчик? Не мог же он в воздухе раствориться?!
– Джейсон? Джейсон, не вздумайте пальнуть! Это мы!
В загромождённый издающими пряный аромат мешками зал торопливо вошли возглавляемые близоруко щурящимся Морганом полицейские. Некоторое время все в глубочайшем изумлении пялились друг на друга. Джейсон с трудом находил слова. Он хрипло спросил:
– Полагаю, у чёрного хода вы его не обнаружили?
– Сэр, дверь была заперта изнутри, – сказал один из агентов, Моррис. От него всё ещё за милю разило обильно пролитым на затасканную одежду дешёвым виски. – Нам пришлось её взламывать.
– Мы думали, что он до сих пор в главном зале, пока не увидели эту дверь, – Флеминг виновато развёл руками. – Джейсон, что происходит? Ты можешь мне объяснить, ради всего святого? Кого мы ловим, Виктора Стокера? Не мог же этот тип…
– Раствориться в воздухе… – Джейсон засунул револьвер за пояс. Его всего трясло. И отнюдь не от холода. Перед внутренним взором до сих пор стояли выпуклые, усеянные багровыми прожилками глаза Джека. Неестественно огромные, полные нечеловеческого безумия, с необычными вертикальными зрачками. Нечеловеческие глаза.
– Вызови группу Фрезера. Пусть здесь обнюхают каждый вонючий закуток, осмотрят каждый квадратный дюйм, просеют через решето каждую крупинку этой чёртовой пыли, но скажут мне, как он смог уйти от нас?!
Глава 5
Под пристальным изучающим взглядом холодных голубых глаз Катрин Гиллрой, Элен чувствовала себя совсем маленькой нашкодившей девочкой. Она живо вспомнила себя в детском возрасте, когда за бесконечные проказы то и дело попадала на ковёр к тогда ещё живой бабушке. Снова это чувство полной беспомощности, стыда, смущения и желания с головой спрятаться в какую-нибудь глубокую норку. Но если после череды выговоров и наставлений тон бабушки менялся, превращаясь из нарочито строгого в ласковый и насмешливый, то высокий, избавленный от эмоций голос миссис Гиллрой оставался студёным как зимний ветер.
И глаза Катрин, так похожие на два ледяных кристальных кусочка, не спешили оттаивать. Миссис Гиллрой была высокой худощавой женщиной, с тонкими холёными пальцами, идеально уложенной высокой причёской и породистым высокомерным лицом. Холодные голубые глаза, тонкий нос, бледные поджатые губы. Ни капли тепла, ни грамма сострадания во взгляде. Дорогое, изысканного покроя роскошное платье, золотые, украшенные сапфирами серьги, жемчужное колье, охватывающее высокую лебединую шею. Катрин походила на одну из придворных дам с когда-то виденной Элен в музее Средневекового искусства картины Моруа «Королева Беатрикс со свитой». Впрочем, с подобной осанкой и манерой держаться миссис Гиллрой с успехом подошла бы и на роль королевы. Элен совсем некстати подумала, что её голубоглазая хозяйка вполне смогла бы играть Беатрикс в новой постановке Вертонского Большого Театра.
– Милочка, вы меня слушаете? У меня сложилось впечатление, что вы игнорируете сказанные мною слова. Перестаньте витать в облаках. Не думала, что вы настолько легкомысленны, – Катрин холодно взглянула на Элен снизу вверх.
Девушка, вытянувшаяся в струнку перед сидевшей в кресле с высокой прямой спинкой миссис Гиллрой, покраснела. Она едва не опустила голову, судорожно вцепившись в сумочку обеими руками. Но что-то ей подсказало, что отведи она взор от пристальных, обжигающих холодом глаз этой женщины и всё закончится в ту же минуту. Она проиграет и получит от ворот поворот. Нужно быть твёрже, сильнее. Такой же твёрдой и неуступчивой, как застывший в голубых глазах Катрин Гиллрой лёд.
– Прошу меня извинить, мадам, но я невольно отвлеклась. У вас очень красивый дом, и я имела неосторожность засмотреться. Я вас очень внимательно слушаю.
Несколько томительных секунд Катрин, не моргая, смотрела на Элен. Девушка стоически не отводила своих больших карих глаз. Она старалась выглядеть такой же невозмутимой, хотя внутри вся сжалась, словно в ожидании удара. Наконец бледные губы Катрин тронула тень лёгкой улыбки. Скорее даже намёка на улыбку. Элен сильно сомневалась, может ли эта женщина вообще улыбаться.
– Да, у нас красивый дом, милочка. Этот особняк – фамильное наследство моего мужа. Дом достался отцу Джеймса более сорока лет назад. И с тех пор он служит надёжным убежищем нашей семье. А как живёте вы, мисс Харт? У вас большой дом?
Элен опешила. Она совсем не ожидала подобного поворота разговора. Обычно у нанимающихся в услужение девушек хозяева не интересуются их жилищными условиями. Странно.
– Простите, миссис Гиллрой, – девушка медлила, подбирая слова, – я из обычной рабочей семьи, и наш дом ну никак не может сравниться с вашим. Мы отнюдь не богаты…
– Ещё бы, милочка, иначе ты бы не стояла сейчас передо мной в моём доме, – Катрин изогнула тонкую выщипанную бровь. Элен, глядя на неё, подумала, что вся эта высокомерная холёная женщина какая-то… тонкая. Тонкая в кости, тонкая талия, тонкие губы, нос, брови. Поймав холодный взгляд льдисто-голубых глаз, девушка окончательно смутилась. – Мне хочется знать, как ты живёшь, дитя. Я должна знать о тебе как можно больше. На определённое время ты станешь частью МОЕГО дома и будешь вынуждена следовать установленным в нём правилам. И мне необходимо знать твоё отношение к домашнему быту. А ничто не скажет о человеке больше, чем ЕГО дом. Но поскольку я лишена возможности лично увидеть твой дом, ты сама мне всё расскажешь. И учти, я сразу распознаю ложь.
Элен с трудом проглотила вставший в горле противный комок. Внезапно она ощутила себя невзрачной серой мышкой в этой шикарной, великолепно обставленной дорогой мебелью, освещённой электрическими лампами гостиной, согреваемой огромным пышущим камином. Она, вполне заурядная девушка из обычной семьи, каких тысячи, в простенькой одежде, стояла на толстенном ворсистом ковре под неумолимым взором властной хозяйки этого старинного особняка, и краснела как вызванная к доске нерадивая школьница, не выучившая урок.
– Ну… Мы живём в Фабричном районе, на улице Шестерёнок. Почти в самом конце… дальше начинается Портовый район. Когда ветер дует с запада, он приносит запахи Магны…
– Полагаю, не самые приятные.
– Когда как, миссис Гиллрой. Всё зависит от времени года. В разгар сезона рыбной ловли с Пирсов несёт, конечно, не очень…
– Портовый район… пирсы. Получается, ты живёшь на западной окраине города?
– Да, мэм. Нам повезло, что основное скопление фабрик и заводов находится в стороне от нашей улицы. Иначе бы было невозможно спать от постоянного гула и грохота всех этих машин. А так до нас доносятся лишь отдалённые звуки. Поверьте, они работают и днём, и ночью, безостановочно! И люди так же вынуждены работать наравне с механизмами в три смены…
– Ты описываешь довольно-таки неблагоприятное место для обитания. Я бы не хотела жить в твоём районе. От постоянного шума у меня сразу бы разыгралась мигрень.
Элен позволила себе пожать плечами:
– Мы привыкли, миссис Гиллрой. Когда рождаешься и живёшь среди этого нескончаемого грохота, поневоле привыкаешь и перестаёшь обращать на него внимание. Единственное, к чему нельзя привыкнуть, это к выхлопам, к дыму из фабричных труб. В ветреную погоду дым сносит к Магне и дальше к морю. Но когда стоит штиль, весь этот смог раскидывается над районом подобно удушающему одеялу. И тогда запахи, прилетающие с реки, начинают казаться ароматами дорогих духов!
Катрин взяла с низенького столика, вырезанного из редчайшего чёрного дуба, спицы, пряжу и, не спуская с девушки внимательного взора, принялась за работу. Спицы ожившими молниями замелькали в её тонких пальцах с идеально наманикюренными розовыми ногтями. Элен решила, что при удачном раскладе у миссис Гиллрой должно получиться что-то вроде шарфа. И судя по ожесточённому стуку без устали порхающих спиц, сноровки хозяйке дома было не занимать.
Элен перехватила сумочку двумя руками, и несмело продолжила:
– Наш дом почти ничем не отличается от остальных на улице Шестерёнок. Один этаж, сложен из кирпича. Крышу папа уже несколько раз чинил. На самом верху флюгер в виде вставшего на дыбы единорога. В нашем районе почти каждый дом украшен флюгерами. И если специально обратить внимание, то видно, что все дома утыканы молниеотводами, как ежик иголками. Наш дом не большой, но у меня есть своя комната, всё ухоженно и чисто. Мама всегда строго следит за порядком. Раньше с нами жила бабушка, но она умерла три года назад. И теперь в её комнате мама устроила мастерскую по шитью. Она замечательно умеет чинить одежду, правда!
– Должно быть, она работает в «Марго и Маргарита»? – саркастически усмехнулась Катрин, не прекращая стучать спицами.
Элен была готова сквозь землю провалиться, услышав название самой известного и дорогого ателье в городе.
– Нет, мэм. Она шьёт на дому. С тех пор как маму уволили с завода, она занимается починкой одежды.
– Уволили? Интересно, милочка, очень интересно… За что выгнали твою мать?
Элен постаралась взять себя в руки и отвечать всё так же учтиво. Но в голосе её прорезались твёрдые стальные нотки. Она не позволит Катрин, не смотря на её деньги и положение в обществе, смеяться над нею и её семьёй. И опять, Элен показалось, что она снова выбрала исключительно правильное поведение при разговоре с этой женщиной.
