Пятый убийца, или Этюд в кровавых тонах

– Я так понимаю, их главный недостаток – то, что про них книги пишут? – усмехнулся Ватсон.

– Ох, Джон, – поморщился Холмс. – Знаешь, как я понял про Беркширский полк?

– Я думал, это магия, – с презрением бросил Ватсон.

– Здесь как раз нет никакой магии и мистики. Я легко догадался, что ты вернулся из Афганистана. Ты сам мне сказал, что ты врач, да плюс твой саквояж. Выправка – военная. То есть военврач. Лицо загорелое, но на самом деле кожа у тебя бледная, об этом говорят твои запястья: они заметно белее. Значит, вернулся из тропиков. Лицо изможденное, но ты молодой – значит перенес болезнь. Ранен в левую руку – держишь ее неподвижно и немного неестественно. Где же под тропиками военный врач-англичанин мог натерпеться лишений и получить рану? Да в Афганистане, конечно!

Ты не испугался Критериона и действовал автоматически. Хорошо, так могут многие военные. Достал пистолет и выстрелил в него. Но пуля принесла ему боль – на обычную он бы не обратил внимания. Значит – серебряная пуля. Военный, Афганистан, серебряная пуля… Хм-хм. Дай подумать… Беркширский полк! Рота Сэкера! Она была одна такая…

Служил ты там не долго, потому что не превратился в ненавистника потусторонних существ. Скоро произошла Майвандская битва, где местные жители в союзе с местными же потусторонними силами дали решающий бой Беркширскому полку. Бились вы – отважно. Но рота Сэкера был почти полностью уничтожена и расформирована.

– А что Вы еще можете сказать про меня, мистер Всезнайка?

Холмс снова поднял брови:

– А вот это еще один ответ на вопрос…

Внезапно они остановились.

– Приехали, сэр! – крикнул полицейский, открывая дверь их кэба.

Ватсону всегда было грустно видеть пустые, незаселенные дома. Это было очень странно и несправедливо: ведь кто-то, как, например, он, не имел собственной крыши над головой – и в это же самое время совсем неподалеку от таких людей стояли такие вот, с навсегда погасшими окнами, безжизненные дома. В другое время он назвал бы их «мертвыми» – но знакомство с замком Шерингфорд и миссис Хадсон, которая, по утверждению Холмса и была самим замком, заставило его поостеречься таких сравнений.

Домов на этой стороне улицы Лористон-Гарден стояло четыре – все были трехэтажными, в первых двух кто-то жил, два других пустовали. Все дома отделял от улицы кирпичный забор фута в три высотой с деревянной решеткой наверху, за которым виднелись небольшие палисадники.

У забора стоял дюжий констебль. Когда он увидел Ватсона, глаза его округлились, но шедшая рядом с ним Грегсон отрицательно покачала головой. Констебль как будто выдохнул, но все же продолжал подозрительно наблюдать за Джоном.

Под этим взглядом Ватсон вместе с Грегсон и Лестрейдом прошел к дому через палисадник по узкой песчаной дорожке, разглядев на мутном стекле одного из окон табличку с дезинформирующей надписью «Сдается». Он оглянулся и обнаружил, что Холмса рядом с ним нет. Тот, оказывается, прохаживался по тротуару, рассеянно оглядываясь по сторонам и даже поднимая глаза на небо. Грегсон и Лестрейд зашли внутрь, а Ватсон остановился было подождать «сэра», но через несколько минут ожидания понял, что это может затянуться на бесконечно долгое время, и последовал за инспекторами.

В тусклом свете, доносящемся с улицы и от фонарей полицейских, Ватсон увидел небольшой коридор с давно не метенным дощатым полом, который вел в кухню и другие комнаты. Справа и слева были две двери. Одну из них, видимо, уже несколько месяцев не открывали; другая вела в столовую, где и было совершено загадочное убийство.

Лестрейд внутри уже энергично отдавал указания в этом темном коридоре, и Джон даже удивился, сколько шума может производить такой маленький человек.

– Какого черта, Джонс?! Ну куда ты смотришь?! – кричал Лестрейд на кого-то невидимого. – Я бы уже в одиночку обшарил весь этот дом, а вы не можете этого сделать всей командой!

– Прошу прощения, сэр! – услышал Ватсон одышливый голос. – Разрешите вопрос, сэр?

– Какой тебе еще вопрос?

– Я видел, что приехал этот полоумный, сэр. Неужели он опять думает, что здесь какая-то нечисть, сэр?

– Тебя это не должно волновать! – крикнул инспектор. – Лучше делай свою работу!

– Конечно, сэр! Но я хочу сказать, что в нечисть не верю. А если бы и был тут какой-нибудь демон, то я б его своими руками в бараний рог скрутил!

– Делай! Свою! Работу!

– Слушаюсь, сэр!

– Кирклби! – накинулся инспектор сразу на вторую свою жертву, стоявшую в слабом свете, доносившемся из комнаты. Полицейский застыл опустив голову. – Почему до сих пор нет больше ни одного свидетеля?! Мы что с тобой, в Америке, где никто не хочет связываться с полицией?!

Полисмен что-то промямлил в ответ.

– Ну так найди! Почему вы все спите на ходу?!

Силуэт Грегсон виднелся в одной из комнат – единственной, в которой горел свет. Кажется, она молча оглядывала помещение. Ватсон подумал, что с удовольствием обратился бы к ней, но, памятуя о том, что рассказывал Холмс о профиле работы отдела специфических расследований, обреченно подошел к Лестрейду.

– Кхм… Мистер Лестрейд… Инспектор, – вымолвил Джон, дождавшись, когда в яростных тирадах инспектора наступит пауза.

Тот недовольно обернулся к Ватсону в тусклом свете:

– Если Вы ждете, мистер, что я поверю россказням Холмса и от Вас отстану, то Вы очень. Глубоко. Ошибаетесь! – сказал он, повышая голос. – Мыльте шею, мистер! Лестрейда не проведешь!

– Нет-нет, я не сомневаюсь… и не пытаюсь, – поспешно ответил Джон. – У меня другой вопрос… Я хотел бы заявить о пропаже человека.

– Вы лучше о вине в убийстве заявите, – фыркнул Лестрейд.

– Послушайте, но… действительно пропал человек! – Ватсон тоже повысил голос. – Его зовут Вигг…

– Обратитесь к обычному полисмену, – отрезал инспектор. – Мы здесь реальными делами занимаемся, – и ушел в освещенную комнату.

Ватсон обвел глазами темный коридор. Того полисмена, на которого Лестрейд орал вторым, уже и след простыл. А вот его первая жертва, кажется, Джонс, судя по слабым отсветам в одном из дверных проемов и доносившимся из той комнаты шорохам, с фонариком осматривал соседнее помещение.

Он вздохнул и направился было в сторону этой комнаты, как вдруг будто из-под земли рядом с ним возникла инспектор Грегсон. От света ее зеленых глаз в темном коридоре стало, кажется, даже светлее.

– Не советую обращаться к Этелни Джонсу, – спокойно и даже как-то отстраненно сказала она. – Это худшее, что может случиться.

– Даже хуже, чем… – Ватсон улыбнулся женщине и покосился в сторону освещенной комнаты.

– Даже хуже чем, – без тени улыбки кивнула она. – О чьей пропаже Вы хотели заявить, мистер Ватсон?

Джон кашлянул и подался вперед:

– Виггинс. Подросток, который продавал газеты на Торки-террас. Он пропал.

– Когда его видели в последний раз?

– Я… Я толком не припомню… Несколько дней назад. Он хотел узнать кое-что для меня и пропал. Его товарищи тоже его разыскивают.

– Как он выглядел? – ее зеленые глаза чуть сузились.

Ватсон, как мог, описал внешний вид Виггинса и то, что случилось.

– Считайте, что Вы подали заявление, доктор. Я прослежу за тем, чтобы Скотленд-Ярд занялся его розысками.

– Там был парень, их заводила. Он называл себя Джим.

– Найдем, если такой есть.

– Спасибо!

Ватсон на миг повернул голову в сторону, где ходил Джонс, чтобы понять, не слышит ли он их, а когда повернулся обратно, силуэт Грегсон уже был в освещенной комнате.

Джон снова вздохнул и вышел на улицу.

Там ничего не изменилось: Шерлок еще некоторое время продолжал осмотр пейзажа. Наконец Холмс тоже медленно пошел к дому, но не по дорожке, а рядом – и вдруг припал на колени и начал нюхать землю. Констебль, который внезапно переменил отношение к Ватсону, выразительно посмотрел на него и постучал пальцем по своему шлему.

– Ага! – заявил Холмс.

– Что «ага»? – спросил Ватсон.

Холмс воззрился на него снизу вверх так, как будто видел в первый раз.

Затем поманил пальцем.

Ватсон подошел. Холмс жестом показал ему, что надо тоже опуститься на четвереньки.

Ватсон отрицательно покачал головой.

Тогда Холмс пальцами обеих рук изобразил решетку.

Джон поджал губы и повиновался.

– Я прошу тебя – никогда! – прошептал детектив, приблизив свое лицо к лицу Ватсона, – никогда не разговаривай со мной, когда я веду расследование, если я сам к тебе не обращусь.

Ватсон подумал, что со стороны они напоминают знакомящихся псов. Он кивнул.

– Холмс! – услышали они голос Грегсон со стороны дома. – Ох, простите… – Увидев их, инспектор на миг застыла, затем отшатнулась обратно в дом.

– Ничего, Грегсон, – досадливо крикнул Холмс, – мой помощник уже со всем замечательно справился… – Опершись на плечи Ватсона, он вскочил на ноги. – И ваши люди, между прочим, тоже! Вы что, здесь стадо буйволов пасли?

– Так это вы сейчас в буйволов играли? – услышали они писклявый голос Лестрейда, который тоже появился на улице. – Нечего тут ныть, Ваша светлость, пойдемте лучше осматривать дом. Вы поймете, что тут нет никакой чертовщины, – назидательно сказал инспектор и, не дав Холмсу ответить, снова скрылся внутри.

Холмс произнес какое-то ругательство на непонятном языке и тоже прошел в дом. В дверях он задержался и бросил Ватсону через плечо:

– Да, можно вставать. Учись уже самостоятельности!

Ватсон тоже выругался, но уже на языке старой доброй Англии, поднялся и прошествовал за Холмсом, отряхиваясь.

В коридоре было темно, но Шерлок безошибочно определил куда идти – свет горел только из столовой, в которой сновали люди. Холмс вошел в комнату, и Ватсон последовал за ним с тем гнетущим чувством, которое вселяет в людей присутствие смерти.

Комната была абсолютно пустой, и первое, на чем остановился взгляд Джона, была раскинувшаяся на полу у камина черная фигура. На ней блестели страшные глаза, устремленные вверх. Руки были раскинуты, кулаки сжаты, ноги скрючены.

Холмс с Ватсоном подошли поближе. Убитым оказался довольно пожилой человек, среднего роста, широкоплечий, с черными волосами и коротенькой бородкой. Одежда была дорогой, рядом валялся цилиндр. На лице застыло выражение ужаса и ненависти.

Ватсон замер, схватил Холмса за локоть и сильно сжал. Тот хотел было, как всегда, проворчать что-то высокопарное, но, увидев выражение лица Джона, промолчал и только вопросительно посмотрел на него.

Ватсон почувствовал, что у него поднимается давление. Шерлок схватил его за руку и уволок в соседнюю комнату, где никого не было. В спину им послышался насмешливый голос Лестрейда:

– Что, доктор, не видели раньше мертвецов?..

Холмс взял Ватсона за плечи:

– Ну?..

Джон попробовал что-то сказать – но язык не слушался.

– Хорошо, я сам, – сказал Холмс. – Это ведь тот мужчина, которого ты встретил в поезде?

Ватсон кивнул.

– Ты в этом точно уверен?

– Да, – наконец нашел в себе силы прохрипеть Ватсон. – Только он… только он выглядит постарше… чем тогда…

– Понятно. Мы разберемся во всем. А сейчас нам надо идти обратно, чтобы наши коллеги не подумали о моем помощнике ничего плохого. Идти можешь?

– Да, – кивнул Ватсон. – О Господи, я все-таки недостаточно окреп, чтобы выносить всякие сильные впечатления… У меня столько было того и другого в Афганистане, что с меня хватит до конца моего земного бытия.

– Вперед, Джон, покой нам только снится! – подбодрил его Шерлок и буквально вытащил из комнаты.

– Что скажете, доктор? – спросил его Холмс, когда они вернулись.

Ватсон недоуменно посмотрел на него.

– Ну ты же доктор, – напомнил ему Холмс. – Людей вот тебя нанимают вскрывать. Поэтому давай, вперед, – он капризно помахал ладонью в сторону трупа.

Ватсон со вздохом опустился на корточки и приступил к осмотру.

– Он мертв уже несколько часов, – сказал наконец он.

– Да что вы говорите! – пропищал сзади Лестрейд. – Может, еще скажете, что у него была агония? –

– А вот это вот нет, – жестко ответил Ватсон. – Он до самого конца боролся за жизнь. – Доктор обернулся: – Вы считаете, что его отравили? Я бы назвал причиной смерти сердечный приступ.

Лестрейд фыркнул:

– Банальный сердечный приступ? А что, его не могло вызвать отравление? Может быть, Вы еще скажете, что здесь никакого криминала нет? А как Вы тогда объясните это, мистер Специалист? – он указал на пятна крови недалеко от трупа.

– Возможно, он дрался с преступником… – неуверенно сказал Ватсон, подходя к пятнам. – И в таком случае это кровь преступника.

– А вполне себе неплохо, Ватсон, – Холмс, оказывается, уже занял место доктора подле трупа. – Тест на работу в Скотленд-Ярде ты уже прошел.

Холмс начал осматривать труп, и Ватсон поразился, глядя на то, как детектив делает это. Его тонкие пальцы с огромной скоростью как будто летали по мертвому телу, ощупывая все, что им попадалось. Потом он наклонился к губам трупа, обнюхал их, затем переместился к его ногам и стал нюхать подметки ботинок. Затем одним быстрым движением оказался у груди мертвеца, расстегнул его рубаху и принялся что-то ощупывать под ней.

…Было странно видеть человека, с которым ты недавно разговаривал, безжизненным и неподвижным. Кажется, его вновь накрывала волна воспоминаний. Но на это раз – не та роковая битва, а поезд, сильная боль в сердце и пустота… Ватсону показалось, что «маска смерти» покойника вдруг искривилась в гримасе-улыбке…

Он поспешно перевел взгляд на Лестрейда и Грегсон. Первый стоял сложив руки на груди, вторая мяла в руках блокнот, непроизвольно подавшись с надеждой в сторону Холмса.

Внезапно за их спинами раздался грохот, звон, лязг – настоящая какофония шумов. Шерлок и Джон подскочили на месте, Лестрейд и Грегсон вмиг развернулись, первый – молниеносным движением достав револьвер из-за пазухи, вторая – вся напружинившись и изготовившись к прыжку.

– Твою мать, Джонс! – закричал в следующую секунду Лестрейд на крупного одышливого полисмена с красным лицом, который, как это стало понятно, уронил лампу. – Я бы ведь тебя сейчас застрелил! И был бы в этом прав!

Грегсон отвернулась, закатив глаза.

Джонс стал как будто бы меньше, опустил голову и пробубнил «Прошу прощения, сэр…»

– А ну пошел вон отсюда! – продолжал кричать Лестрейд, размахивая револьвером.

– Сэр! Это какая-то чертовщина, сэр! – попробовал оправдаться Джонс. – У меня как будто кто-то выбил из рук лампу!

– Пошел вон!!!

За этой сценой Ватсон не заметил, как к ним подошел Холмс.

– Инспектор. Лестрейд, – с расстановкой произнес он.

Тот перестал орать, воззрившись на детектива.

– Мы, кажется, с Вами давно уже договорились, – продолжил Шерлок, повышая голос, – что на месте преступления, на котором я работаю, никогда, ни при каких обстоятельствах, не должно. Быть. Мистера. Этелни! Джонса! – последнее он уже практически выкрикнул Лестрейду в лицо сверху вниз. – Я должен был догадаться, – обратился он к Ватсону и Грегсон, – по следам стада буйволов и по тому, как тут все затоптано!

Дородный Джонс краснел и уменьшался на глазах.

– Послушайте, мистер, – встал в защитную позу Лестрейд. – Пусть Вы даже и виконт. Пусть даже у Вашей семьи связи в правительстве и даже с королевской семьей. Но только я решаю, кто у меня работает на месте преступления!

– Резонно, – Холмс моментально как будто выключился из ситуации. – Но Вы все равно его уберите. Пока он тут все не раскурочил, не взорвал дом и не поймал какого-нибудь прохожего, чтобы обвинить его в убийстве. Давайте-давайте, – он помахал ладонью.

– Джонс, выйди на улицу, – недовольно произнес Лестрейд.

Джонс развернулся, чтобы побыстрее покинуть дом – и тут же пропал, а в следующий миг раздался страшный грохот, и все здание подпрыгнуло.

– Можно закрывать богадельни, раз есть Ваш отдел! – прорычал Холмс, глядя на растянувшегося в коридоре дородного полицейского.

– Сэр! – с мольбой воскликнул Джонс. – Это какая-то чертовщина, сэр! Мне связали шнурки на ботинках, сэр!

– Вооон! – возопил красный как рак Лестрейд, и незадачливый полисмен, то ползком, то на карачках, наконец-то смылся.

Ватсон застыл, пораженный страшным воспоминанием и еще более страшной догадкой.

– Вот и отлично! – Холмс снова вернулся в прежнее настроение. – Теперь можно говорить о делах. Определенно сердечный приступ. – Ватсон, сегодня я тебя буду кормить. Грегсон, – обратился он к стоявшей в молчании женщине, – дом пустой, значит…

– Так точно, сэр, домовой здесь не живет.

Лестрейд, все еще пунцовый, закатил глаза. Холмс переместился к пятнам крови, встал на четвереньки, понюхал их, а потом лизнул. Лестрейд поморщился.

– Тело уносите. Но не Джонс, – бросил Холмс за спину. Затем поднялся: – Итак, да – это сердечный приступ, нет – кровь не принадлежит убийце. Убийце здесь принадлежит вот это, – жестом фокусника он показал зажатое между большим и указательным пальцами кольцо. – Было на трупе, – пояснил он.

Затем сжал его в кулак и сказал тихо:

– Теперь я вообще все понимаю… – Но почему-то торжества в его словах не было, только легкая грусть. Ватсон ощутил, что душа Холмса как будто куда-то унеслась, покинув тело, оставшееся стоять в неподвижности с затуманенным взором.

– Послушайте, Холмс, – пока Грегсон отдавала распоряжение полисменам о том, чтобы они вынесли труп, Лестрейд, похоже, решил взять инициативу на себя. – Вы сами себе сейчас противоречите…

Видно было, что с большой неохотой Холмс оторвался от своих раздумий, но на реплику Лестрейда не среагировал.

– Вы говорите – сердечный приступ, – продолжал инспектор, – и Вы говорите – убийца… Вашего убийцу звали Инфаркт?

– Убийцу звали по-другому, – тихо проговорил Холмс, как будто сам себе, – и именно что не «зовут», а «звали»…

– Если человека намеренно запугали до сердечного приступа – это что, не убийство? – вступился за него Ватсон.

Лестрейд закатил глаза:

– Ну положим… Почему Вы считаете, что кольцо не его? – он указал в сторону трупа, который, оказывается, дюжие полисмены уже выносили из комнаты на носилках.

– Оно слишком ему велико, и оно мужское, не женское, – нехотя ответил Холмс, все еще оставаясь в плену каких-то своих тягостных мыслей. – Если бы он таскал с собой женское обручальное кольцо – это я бы понял… И на нем гравировка: «Дж. и Р. Х.». Кто-нибудь в Скотленд-Ярде наверняка знает алфавит, – вернул он внезапно свой прежний насмешливый тон, – эти люди подтвердят мои слова о том, что инициалы мистера Еноха Дреббера не совпадают с этими буквами… Кстати, Вы узнавали, что это за Енох такой, в Америке?

– Телеграфировали, но ответа пока не получили, – угрюмо ответил Лестрейд.

– А он приехал в Англию один? – Спросил Холмс, доставая из-за пазухи рулетку и лупу.

– Тоже выясняем, – видно было, что инспектору не хочется отвечать, но он не видит для себя другого выхода.

– Выясните срочно и то и другое! Какие вещи с ним были?

Лестрейд вынул из жилета блокнотик и зачитал:

– Золотые часы фирмы Баро, Лондон, №97163. Массивная золотая цепочка. Золотое кольцо с масонской эмблемой, – при этих словах Холмс отчетливо хмыкнул. – Золотая же булавка, изображающая голову бульдога с рубиновыми глазами. Бумажник из русской кожи для визитных карточек и сами карточки, на них написано: Енох Дж. Дреббер, Кливленд. Кошелька нет, но в карманах было 7 фунтов 13 шиллингов. Карманное издание «Декамерона» Боккаччо с надписью «Джозеф Стенджерсон» на форзаце. И два письма – одно из них адресовано Е. Дж. Дребберу, другое – Джозефу Стенджерсону. Оба – от пароходной компании «Гийон», в них говорится об отплытии их пароходов из Ливерпуля. Как видно, он собирался вернуться в Нью-Йорк.

Холмс слушал это, быстрыми скупыми движениями замеряя рулеткой стены и пол и вперемешку с этим занятием высматривая что-то через лупу.

– Что за Стенджерсон? – быстро спросил он.

– Ищем. Но, вероятно, он приехал с ним и с ним же и собирался уехать.

– Ищите, это следующая жертва! Убийцы уже нет среди живых, а потому это теперь Ваше дело, Грегсон, – сказал детектив вошедшей инспектору. – Мы должны предотвратить как минимум еще одну смерть – этого мистера Стенджерсона…

– И в таком случае – найти убийцу… – саркастически подсказал Лестрейд.

– Само собой – до того, как он убьет Стенджерсона. Если мы не успеем, он потом придет к нам сам.

– Из чего это Вы заключили? – спросил Лестрейд.

– Потом, потом, все потом… У этого дела даже не двойное, а тройное дно! – Холмс помолчал и внезапно развернулся к инспекторам: – Книга! Что за книга?..

– Бокаччо. «Декамерон», – отрапортовала Грегсон. И добавила: – Фривольного содержания…

Холмс пару секунд смотрел в пустоту, глаза его стали бегать, как будто бы он быстро-быстро читал книгу.

– Где она? – резко спросил он.

– Унесли, наверное, в кэб, – подчеркнуто лениво ответил Лестрейд. – Вы считаете, что она тоже замешана?

– А Вы считаете, что он пришел сюда почитать фривольную книгу в уединении?.. Сюда ее, быстро!

– Джонс! – крикнула Грегсон кому-то в дверь. – Принеси книгу из вещей убитого!

– Есть, – услышал Ватсон.

Холмс в нетерпении подошел к двери и забрал книгу у полисмена.

– Вон! Все вон! – внезапно объявил он.

– Послушайте, сэр… – раздраженно начал Лестрейд.

– Хорошо, я перефразирую! Все, кто хочет жить, выйдите, остальные оставайтесь! – Взгляд Холмса был сфокусирован на книге, которую он держал на открытых ладонях.

Инспекторы переглянулись. Грегсон вышла порывисто быстро, Лестрейд – нехотя.

Ватсон замер в нерешительности.

– Ты не человек, Ватс? – пробурчал, не отрывая взгляда от книги, детектив.

– Я уже и не знаю! – Членораздельно ответил доктор, боясь, как бы голос его не дрогнул.

Холмс оторвался от книги и пару секунд с любопытством разглядывал его.

– Хорошо. Тогда – в дальний угол! – скомандовал он.

– Да что тут происходит?

Холмс вздохнул и терпеливо разъяснил:

– Это не «Декамерон», Ватсон. Это гримуар.

– …Что? – непонимающе переспросил доктор.

– Древняя книга с заклятьями. Ты совсем необразованный, – задумчиво сказал Холмс, медленно идя в другой угол комнаты, поближе к окну.

Ватсон попробовал разглядеть гримуар и подумал, что в нем не было ничего особенного. Это была обычная книга в мягкой белой обложке. На взгляд Ватсона, довольно толстая для того, чтобы везде носить ее с собой.

Внезапно он услышал какие-то непонятные слова и не сразу понял, что произносит их Холмс. Детектив начал говорить тихо, но постепенно голос его нарастал. А книга вдруг начала дрожать в его ладонях, затем сама раскрылась и стала как будто раскладываться.

Холмс уже почти кричал непонятное заклинание. Из книги вдруг ударил луч яркого света, от которого детектив в последний момент увернулся – но гримуар выпал из его рук и вдруг… стал прыгать в сторону двери.

Холмс бросился было к нему, но из книги снова выстрелил луч света, целя в детектива. Тот еле успел пригнуться.

– Не попади под луч! – крикнул он.

Ватсон скрючился в углу.

Увеличившаяся в размерах вдвое книга продолжала прыгать в его сторону, исходящий из нее луч света все ширился. Холмс, которому свет мешал подняться, продолжал кричать какие-то заклинания – но книга, кажется, совсем не обращала на это внимания.

Свет заполнил уже весь потолок и большую часть стен. Сидящий в углу Ватсон подумал, что скоро гримуар поравняется с ним, исходящий с его страниц свет попадет на него – и случится что-то ужасное. Когда до книги оставалось меньше метра, Джон, не понимая, что делает, сорвал свой пиджак, взял его в руки и прыгнул на гримуар, стараясь накрыть его как мешком.

Под ним что-то брыкалось и толкалось, но он продолжал лежать, придавив книгу всем своим весом и почему-то зажмурив глаза. В какой-то момент он понял, что рядом находится Холмс, который кричит куда-то ему в живот, где находится книга, непонятные заклинания.

…Сколько это продолжалось, Ватсон не знал. Но закончилось вмиг. Толчки под ним прекратились, голос Холмса перестал быть слышен.

Джон открыл глаза. Сидящий рядом на полу детектив отер выступивший на лбу пот.

– У тебя хороший пиджак, – недоуменно произнес он.– Плотный.

– Что это было?.. – проговорил Ватсон.

– Гримуар. Называется «Память Прокаженного Короля». С очень хорошей защитой, – Холмс помолчал. – Гримуаров осталось мало, за ними давно уже идет настоящая охота. Чтобы ими не завладели не те люди, их маскируют вот под такие безобидные книжицы. По счастью, есть универсальные заклинания для того, чтобы показать их истинный образ и открыть их. Но на этот случай хозяева обычно накладывают на них заклятия защиты – чаще всего книга изрыгает самое страшное заклинание, которое в ней содержится. Собственно, вот, мы это и увидели.