НА КРЮЧКЕ

Торжество затянулось, и детдом покидали уже под вечер – растроганные, перегруженные скворечниками. Последние Тимофей клятвенно пообещал самолично развесить во всех ближайших парках. Выбежавшие на крыльцо дети махали им руками, приглашали приходить еще.

Уже разместившись в машине и держа на коленях целую стопку скворечников, Елена продолжала всхлипывать:

– Как они были рады, правда? Все-таки хорошо, что мы сюда приехали.

– А ты как думала! Это тебе не дешевое меценатство с отстежкой баксиков на золоченый амвон и сомнительные счета. Тут все по-настоящему. – Тимофей и сам чувствовал, что у него подозрительно пощипывает в носу. – Тут, Ленчик, самые что ни на есть живые маленькие люди! Сама видела, как мало им нужно, чтобы ощутить себя счастливыми.

– Мы когда-нибудь еще приедем сюда?

– Что, понравилось? – Тимофей погладил секретаршу по голове. – Конечно, приедем. Деньжат только вот где-нибудь перехватим и обязательно организуем очередной конкурс.

– К примеру, на самую меткую рогатку, – хмыкнул Мишаня.

– А хоть бы и так. – Тимофей вздохнул. – Ты-то городской оболтус, всю жизнь с родителями прожил, а мы с Димкой и Стасом тех же щей сиротских хлебнули. Такое, ребятки, по гроб не забывается…

Глава 5

Не вымучивая ничего оригинального, Наташка попросту изжарила ему яичницу с колбасой. Что и говорить, кулинара она из себя представляла неважного, но Зимину в общем-то было плевать, что именно ему подают на стол. Тот, кто пробовал в свое время ящериц, саранчу, лягушек и сырых змей, обычно не страдает излишней привиредливостью. А пока он ел, Наташка, прижавшись лицом к стеклу аквариума, восхищенно вздыхала:

– Странно, да? Они – там, а мы – здесь. Две совершенно разные среды, два разных мира. Это как космос, правда?

Зимин кивнул. Каких-нибудь трех недель хватило на то, чтобы он привык к причудам Наташки. Более того, все чаще Стас ловил себя на мысли, что без этих причуд ему становится порой даже скучно.

– А вчера показывали изумительный фильм про акул. Так вот в нем говорилось, что жители Полинезии всерьез верят, будто акулы происходят от людей.

– Может, наоборот?

– Нет-нет, от людей! То есть, когда люди умирают, душа их переходит в молодую акулу, и потому островитяне акул не трогают и даже молятся им. Здорово, правда?

– Еще бы, – Стас отодвинул сковородку, куском салфетки вытер губы. – Возможно, они правы. Если в кого и вселяются человеческие души, так это скорее всего в акул. Или в гиен с крокодилами.

– А еще в бегемотов, горилл и бамбуковых мишек! – воодушевленно подхватила Наташка.

Ей натикало уже девятнадцать, но она до сих пор изъяснялась как ребенок. Точной даты своего рождения не знала, мир именовала планетой, а небо – космосом. На руке это симпатичное создание носило целую гирлянду «фенечек», а фразы стыковало с таким изяществом, что несмотря на огромную долю наива – даже самые нелепые словеса звучали в ее устах вполне естественно. Впрочем, иногда она могла действительно огорошить. Сказать, например, о какой-нибудь книге или фильме что-нибудь вроде: «Это так гениально, прямо супер! Как струя освежающей спермы!..» Присутствующие при этом либо фыркали, либо прикусывали языки. Наташка же ничего не замечала. А если замечала, то немедленно конфузилась и заливалась багровым румянцем…

– Ну что, готова, подруга?

«Подруга» энергично кивнула.

– Между прочим, собиралась всего два с половиной часа!

– Ого! Это рекорд! И всего одна сумка? – Стас хотел похвалить Наташку, но в это время в прихожей уныло задребезжал телефон.

– Черт бы их всех… Или это кто из наших? – Стас Зимин поплелся в прихожую, нехотя поднял трубку.

– Але, это Зимин?

– Нет, папа римский…

– Что? – голос на том конце провода взорвался. – Слушай, фраерок, я отец того парня, которого ты выпорол. Ты надеялся, тебя не вычислят?

– Конечно, надеялся.

– Как бы не так! Вычислили. И адресок, и телефон – все высветили. Ты в курсе, что даже я своего сына пальцем никогда не трогал?

– Оно и видно. Засранец растет отменный.

– Ну, тварюга! Ну, гад!.. – абонент прямо-таки захлебнулся от ярости. – Ты знаешь, что я с тобой сделаю? Прямо сейчас пошлю бригаду молотил. Распишут как коврик. Сам потом приползешь. На карачках!..

Стас склонился к телефону, глядя на крохотный дисплей определителя номера, огрызком карандаша записал несложную комбинацию цифр.

– Что молчишь? В штаны наклал?

– Ну?

– Что «ну»?!

– Слушаю. Самым внимательным образом. Ты, главное, не волнуйся. Знай себе говори.

– Вот, падло! Ну, ты у меня станцуешь лезгинку…

– С кем это ты? – покачивая бедрами, мимо Стаса продефилировала Наташка.

– Да так, с одним козликом беседую.

– Ты про кого это? Про меня?.. Ах, ты, сучара болотная!..

Стас, поморщившись, положил трубку.

– Ну вот. Надыбал дельце на свою голову.

Пройдя в комнату, он включил компьютер, сходу зарядил справочным компакт-диском. Совершив ряд незамысловатых манипуляций, извлек адрес Чипиного отца. Спасибо господам пиратам! Все тайны ЦРУ, ФСБ и МОССАДА с некоторых пор легко и просто покупались на любом рынке Екатеринбурга.

Удовлетворенно насвистывая, Зимин аккуратно переписал адресок все в тот же блокнотный лист, свернув его пополам, сунул в нагрудный карман.

– Вот так, зяблик. Кое-что и мы вычислять умеем.

Приблизившаяся сзади Наташка прижалась к нему грудью, порывисто обняла.

– Опять собираешься проливать чью-то кровь?

– А что делать? Приходится. Куда ни плюнь, кругом одни доноры.

– Обидно.

– Еще бы. Кровь проливать всегда обидно. Даже порезав палец. Про какое-нибудь ущелье Панджшера я уже не говорю.

– А что такое – этот самый… Панджшер, – последнее слово Наташка едва выговорила.