Индексация

Иван Яковлевич Старовойтов был старше Максима лет на пятнадцать. Выглядел он старше своих лет, поскольку был полностью седым. Возможно, он бы выглядел моложе, но накануне, в воскресенье, было 30-летие единственной дочери.

С утра он отменил планёрку, перенеся её на утро среды, а сам завалился на кожаный диван в комнате отдыха, примыкавшей к его кабинету. Рядом с собой он поставил бутылку Нарзана и трубу для связи с секретарём.

– Наденька, что у меня на сегодня? – Иван Яковлевич всегда так ласково, по-отечески, называл свою секретаршу.

Наденька перечислила перечень запланированных на сегодня дел, упомянув о встрече с директором подрядчика – Пахомовым Максимом Сергеевичем.

– Ты, пожалуйста, принеси мне контракт с ЗАО «Промышленная изоляция», а по остальному сегодня отправляй к Чеховскому Даниилу Аркадьевичу, – Старовойтов хотел отлежаться в тишине и полистать документы. – Да, и принеси мне ещё бутылочку Нарзана.

Иван Яковлевич был в курсе всех отношений с подрядчиками, поскольку всё проходило через него и даже его зам – Чеховской Д. А., если и принимал какие-то производственные решения, то обязательно согласовывал с ним. С данным же контрагентом у завода были объективно непростые взаимоотношения. Пухлый контракт с многочисленными изменениями и дополнениями, заявками, отчётами, согласованиями, графиками, претензиями и обращениями, больше напоминал книгу жалоб и предложений, притом жалобы были со стороны подрядчика, а предложения, вернее предписания, со стороны заказчика.

Ровно в 15–00 секретарша сообщила по внутренней связи о приходе Пахомова М. С.

Максим и волновался перед встречей, и нет. В нём бурлило негодование, хотя он и понимал, что сейчас нельзя давать волю эмоциям. Также он знал, что от этого разговора будет зависеть многое: будет ли продолжен пресс, или же всё-таки здравый смысл возьмёт верх.

Войдя в кабинет к директору, он, как ни странно не увидел никого. Лишь через минуту, из примыкающей к кабинету комнаты, появился его хозяин.

В руках у него был скоросшиватель с наклейкой, содержащей одно название – «Промышленная изоляция».

«То, что он изучал дело – уже неплохой знак», – подумал Максим, – «А то, что не созвал для беседы своих замов и помощников говорит о его профессионализме и подготовленности».

Старовойтов тяжело плюхнулся в своё кресло, небрежно махнув рукой в сторону любых стульев, стоящих за Т-образным столом.

Максим вспомнил, что где-то на психологических тренингах говорилось о том, что для доверительного общения нужно как можно больше сократить дистанцию, поэтому он присел на ближайший стул перед директорским креслом.

Иван Яковлевич первым начал разговор:

– Здравствуйте. Ну кто я, вы знаете, кто вы я тоже, поэтому, слушаю вас.

Поздоровавшись, Максим начал с официальной информации.

Он рассказал о своей фирме, кратко о её истории, скромно протянул на стол Старовойтову рекламный буклет с прикреплённой к нему своей визиткой.

– Всё это я знаю, – как бы с раздражением, буркнул Старовойтов. – Обычно это делают, когда знакомятся и только предполагают сотрудничество, у нас же с вами уже не один месяц объекты ремонтируются.

Тем не менее, буклет с визиткой были кратковременно взяты в руку и удостоены мимолётным взглядом.

Максим вспомнил давно забытое ощущение страха и неуверенности, когда отвечаешь на экзамене преподавателю в институте, на неподготовленный вопрос. Волна робости набегала прибоем и поглощала в своих водах, выстроенную цепочкой, линию рациональных доводов. Весь подготовленный сценарий проведения беседы шёл насмарку. От этого обстоятельства у Максима, и без того натянутые нервы дали сбой:

– Я пришёл к вам, как к руководителю и серьёзному человеку, – Максим говорил напряжённо. – Делать вид, что всё хорошо ни у вас, ни у меня, увы, не получится.

И тут Максима прорвало.

Начиная, с вводящего в заблуждение своей неполнотой данных лота на электронных торгах, нереальностью исполнения сроков по этапам работ и заканчивая невыносимыми условиями для производства работ, Максим сыпал фактами, как из рога изобилия.

При этом он, обычно спокойный, нервно жестикулировал. Скорее всего только это, привлекло внимание Ивана Яковлевича во всём монологе Максима и он, прервав его на полуслове выпалил:

– А вы что хотели? Взялся за куш – не говори, что не дюж! И не надо здесь крыльями размахивать! – Старовойтов мог ответить на вспыльчивость. – Вас кто-то гнал за этим контрактом или вы не грамотные и не умеете читать, что подписываете?

– Если бы мы не подписали, то нас, как «отказников» внесли бы в чёрные списки всех электронных торговых площадок, как неблагонадёжных. И вы это должны знать, – Максим, умерив пыл, пытался теперь говорить вразумительно.

– Не знаю в каких списках вы бы значились, но по факту контракт есть контракт, а вы должны его исполнять. – Старовойтов вернул разговор в начало.

Далее их разговор напоминал игру – «Продолжи предложение». Максим начинал что-то говорить, Старовойтов завершал, притом не сильно напрягаясь в эристике – искусстве ведения дискуссии:

– Можно ли согласовать новые сроки по этапам выполнения работ?

– Сроки по этапам оговорены договором.

– Можно ли сократить размеры штрафов?

– Размеры штрафов определены внутренними распоряжениями по заводу и не подлежат изменению.

– Отдельным пунктом в договоре сказано, о возмещении вами, наших командировочных расходов?

– Цена договора является фиксированной, а ваши ресурсные сметы составлены на полную сумму договора. Ваше право было включать или не включать туда затраты по возмещению командировочных расходов ваших сотрудников.

– Почему нормы по списанию материалов вы не принимаете по СНИПам?

– У нас разработаны свои нормы, которыми вы должны руководствоваться.

– Вы начисляете пени за просрочку сдачи этапа, но ведь пени по ГК РФ должны начисляться за просрочку платежа, ведь не мы вам платим?

– Хорошо термин «пени» мы заменим на «штрафы».

– Можно ли организовать элементарно бытовое помещение для работников в каком-нибудь закутке одного из ваших цехов?

– Согласно договора, подрядчик обязуется своими силами и за свой счёт…

– Можно ли хотя бы дать возможность пользоваться туалетами на территории завода? Даже в концлагерях фашисты так не делали?

– Смотрите предыдущий ответ…

Максим чувствовал, что он играет в пинг-понг с бесчувственной стеной: равнодушной и жёсткой. Он понял, что пробить её невозможно и встреча директоров ни к чему не привела.

Смысла сидеть в кабинете директора Лиговского «ПГБ» и приводить какие-то аргументы, он больше не видел.

Резко поднявшись, Максим Сергеевич Пахомов, глядя прямо в глаза господину Старовойтову, сказал:

– Мой отец часто говорил мне одну фразу: «Сын, как бы не сложилась судьба, как бы она тебя ни била и ни склоняла, всегда оставайся человеком! Человечности нельзя научиться, она передаётся с генами от родителей, как и агрессия. Будь человечным и справедливым и передай это своим детям!» – развернувшись, Максим пошёл к двери.

За ручку двери, ему не дал ухватиться возглас Старовойтова:

– Стойте!

Что-то изменилось в интонации директора. Потом была продолжительная пауза.

– Что вы можете знать о человечности? О справедливости? – Иван Яковлевич неспешно поднялся со своего кресла и подошёл к окну, уставившись в него невидимым взором. – Об этом легко рассуждать людям, которые не пережили настоящих потрясений в жизни.