Первые люди

– Нет, Эд, у меня нет такой привычки, говорить о других то, о чем они меня не уполномочивали. Эйтроф и так знает и твое имя, и Адама. Знает, зачем вы здесь. Он рассказал мне то, что посчитал нужным.

После этих слов я жестом пригласил пройти Тилма и изгоев вслед за мной ближе к скутеру, на котором прибыл я. Когда изгои подошли вплотную к скутеру, я произнес:

– Сейчас мы окажемся в безопасном месте. Не делайте резких движений, и ничему не удивляйтесь.

После моих слов круглый участок земли, притрушенный первым снежком, на котором находились скутер и мы с изгоями, начал бесшумно уходить под землю. Через пять секунд мы уже были под землей. Тилм остался стоять также, только рука его легла на рукоять драгера. Альнэя же и Эгал выглядели немного растерянными.

– Можешь говорить, – обратился я к Тилму. – Нас никто не подслушает. Мы невидимы для локаторов и других улавливающих систем конфедератов и с воздуха тоже. Так что хочет передать мне Эйтроф и почему?

– Он сказал мне передать тебе и Адаму, что с весны начнется война. Конфедераты пойдут в наступление на север. Их поддержат наемники и полевые командиры, состоящие на службе конфедерации. Из Атласа прибудет помощь для того, чтобы справиться с вами. Эйтроф говорит, что это ответ на действия свободнорожденных, заселяющих земли к востоку от Эльклеи. Предгорья Эйда (Кавказа) и его южные склоны всегда были под влиянием Атлазиана, поэтому итланы и владыки Атласа и Атлазиана восприняли распространение влияния элтов еще дальше на восток, юг и юго-восток, как вызов.

Тилм замолчал, ожидая, как я прореагирую на эту новость.

– Кто такой Эйтроф и почему он посылает тебя ко мне сообщить об этом?

– Эйтроф? Только слепой не видит Эйтрофа и только новички не знают о нем. Эйтроф – это голос сердца, наша последняя надежда. Он ицл (ясновидящий) из бывших свободнорожденных. Эйтроф старше меня. Он давно находится на пограничных землях вдали от суеты. Конфедераты постоянно охотятся за ним, но он все время уходит от них.

– Допустим. В чем его интерес к нам?

– Эйтроф не хочет, чтобы и на этих землях полностью установилась власть магов, а рука правителей Атласа и Атлазиана взяла все под свой контроль. Он передал тебе диск. Проверишь его. Эйтроф говорит, что там важная информация для вас. Не сомневайся, он не желает тебе проблем и зла, – проговорил Тилм, увидев мою реакцию. – Чип, вот он.

Из внутреннего кармана Тилм достал маленький футляр, в котором находился миничип.

– Положи его на панель.

Тилм подошел к панели и положил на нее овальный футляр с диском.

– Вижу, что это не последнее, зачем ты ко мне приехал. Так?

– Тэр. Я хотел выяснить, могу ли я рассчитывать на твое слово.

– Смотря в чем. Что ты хочешь мне сказать?

– Я хотел бы, чтобы Эгал, Альнэя и Силт остались у тебя в поселении на зиму, в том месте, где мы находились, когда ты нам помог, а также, чтобы они получили все права свободнорожденных. Это еще в силе?

Я задумался.

– Тэр. Я обещал тебе и выполню то, что обещал, без всяких условий, но они должны будут помочь нам в наших делах. Без этого ты же знаешь, это невозможно.

– Тэр. Пусть будет так, но когда мне нужна будет их помощь, я смогу взять их к себе?

– Смотря, чего это будет касаться.

– Тэр. На другой ответ от тебя я и не рассчитывал.

– А сами они хотят этого?

– Мы уже обо всем поговорили. Пусть они сами скажут тебе об этом и за зиму окончательно созреют к принятию такого решения. Мы поможем тебе, только я рассчитываю и на твою помощь в войне против наемников и против наших врагов.

– Не могу тебе обещать ничего конкретного. Все будет решаться по ситуации. Мое решение не зависит только от меня. Все мы здесь делаем общее дело.

– Знаю. Эйтроф сказал мне об этом. Вы обеспечивайте свое будущее и будущее всех прямоходящих существ.

– Откуда Эйтроф это знает?

– Он не говорит. Он мудр и все мы ему верим.

– Я не полагаюсь на слепую веру. Я всегда проверяю, так ли это. К тому же любой видящий, как бы он не видел, все равно делает ошибки и в чем-то не точен. Это естественно. Маги не дают возможности охватить видением все и увидеть, что есть на самом деле.

Я остановился и посмотрел на Тилма. Он недолго подыскивал ответ.

– Все изгои и беглые поселенцы уважают Эйтрофа. Я тоже. Он бескорыстен. Да, у него бывают ошибки, но без него многие изгои и инаты (жители гор) были бы давно мертвы.

– Может, это и так. Однако при ближайшем рассмотрении ситуация оказывается гораздо серьезнее и прозаичнее одновременно. Вы слишком идеализируйте Эйтрофа.

Тилм в ответ только усмехнулся.

– Ты молод, Эд. Я старше тебя и скажу так: Эйтроф предполагал такую твою реакцию на его слова. Он приглашает тебя к себе в гости весной. Однако, предполагая, что ты откажешься, говорит, что вы встретитесь с ним по-другому. Он мне сказал, что вам двоим надо решить какие-то вопросы.

Тилм замолчал. Больше на эту тему мы с ним не говорили. Альнэя, Эгал и Силт после его слов выразили каждый свое согласие остаться в поселении и готовность заниматься тем, чем будет необходимо для того, чтобы помочь мне и стать полноценными свободнорожденными. Тилм оказался гораздо умнее, чем я о нем думал. Я убедился в этом еще не раз. Сейчас же наш разговор подходил к концу. В присутствии Тилма я еще раз обратился к каждому из оставшихся изгоев и кратко объяснил, чем им придется заниматься. Кроме обязательного полного обследования и проверок обязательным было обучение. Изгои согласились. После этого Тилм покинул наше убежище, сказав, что свяжется со мной весною. Он сдержал свое слово, объявившись в самый подходящий для этого момент.

Так у меня появилась еще одна забота. Трое изгоев, которые после обучения и проверок со временем стали полноценными свободнорожденными, были поставлены на довольствие и со временем вошли на равных правах в наш коллектив. Расположились они там же, где их и лечили, в помещениях, приготовленных для подобных гостей у подножия плато. До самого лета о новых жителях Эйхала кроме меня и еще нескольких свободнорожденных никто не знал. Этого требовали условия. Вообще я приучил себя не говорить больше, чем надо. Это часто помогало мне в дальнейшем. Слова Тилма об Эйтрофе забылись. Я попробовал просмотреть причину его такой заботы и беспокойства обо мне, но ничего для себя не прояснил. Скорее всего, Эйтроф предполагал такую возможность и сделал все, чтобы это у меня не вышло.

С того дня я начал обучать Альнэю, Эгала и Силта по нашей системе, разработав для каждого из них личный план обучения. Зимой, несмотря на мои обязанности, свободная минута у меня находилась часто. Наши противники не проявляли к нам особого интереса. В поселении было, в общем, спокойно. Элты использовали эту передышку, чтобы усилиться и подготовиться к весне, которая уже была не за горами. Я постоянно, несколько раз в день, связывался с Адамом. Если для других он был где-то далеко, то для меня он никуда не уходил из поселения. Я считал себя лишь временно исполняющим обязанности эстарха. Все основные решения определял Адам, все проводилось с его ведома. Адам знал ситуацию в деталях, оставаясь истинным главой проекта, старшим и эстархом, как его все называли в поселении, равно как и Олм. Я всего лишь два раза советовался с универсальным мозгом. Разговор с ним произвел на меня еще большее впечатление, чем разговор с Адамом.

Спустя месяц после того, как изгои снова обосновались у нас, со мной связался Адам. Мы обсудили разные вопросы. Напоследок Адам сказал мне, чтобы я поговорил на тему дальнейшего развития событий в поселении с Олмом, мотивировав это тем, что Олму надо с кем-то поговорить. Сам Адам за все время, которое пребывал в цейхате, ни разу не пообщался с мозгом. «Я отдыхаю», – таков был его ответ на мой вопрос о том, почему он сам этого не делает.

Я впервые зашел в кабинет Адама и уселся на обзорное кресло перед большим столом, на котором находился пульт управления, лежали в нишах диски и поблескивали в режиме ожидания экраны, а в воздухе висели потухшие информационные сферы. Когда я включил обеспечение, завибрировали экраны и сферы, зажглись табло, через минуту система полностью была задействована в работе. Я вывел из пассивного состояния Олма, активизировал связь с ним. Его лицо появилось при этом на экранах, как и знаки, выражающие его мысли. Через несколько секунд Олм улыбнулся мне. Его лицо после этого приняло непреклонное и суровое выражение, а на экранах появились следующие знаки и изображения:

– Ты не эстарх. Есть ли у тебя допуск и разрешение на работу со мной?

Я показал разрешение, выписанное мне Адамом. Это не удовлетворило Олма.

– Этого мало, Эдвин. Мне нужно личное слово эстарха, тогда не будет с моей стороны вопросов.

Я связался с Адамом, который поручился за меня перед Олмом. После этого его лицо на экранах изменило свое задумчивое и непреклонное выражение.

– Что ж, Эдвин, – Олм называл меня полным именем, подчеркивая официальность нашей беседы, – о чем бы ты хотел со мной посоветоваться, что обсудить? Я был занят важными размышлениями, а ты отвлек меня от них. К тому же ты не ввел в мой банк данных сегодня последнюю информацию. Этот недочет надо немедленно исправить. Время, сколько дел не было нами завершено из-за того, что не хватило всего лишь нескольких минут для принятия правильного решения.

Я все сделал как Олм и просил. После этого мозг обратился ко мне со следующим.

– Я просканировал тебя, командир, и что я вижу? Ты заботишься об изгоях. Это правильно и необходимо. Они в будущем помогут нам. Вот только женщина…

Тут он замолчал, видимо, ожидая какой-то реакции от меня.

– Альнэя?

– Она самая. Другой у тебя нет.