Карманный волшебник

– Да ладно тебе, – шепнула ей Маша. – Отвечай, пока не поздно.

В конце коллоквиума кучеряха получила заслуженную пятёрку. Маша искренне порадовалась за лучшую подругу. А вот за высокомерие и попытку выставить Риту дурой Валентина Фёдоровича стоило наказать.

– Подожди тут, – попросила Маша, оставив подругу в коридоре.

Профессор Гольдштейн – заведующий кафедрой и обитает в личном кабинете, куда зовёт преподавателей на чай. Так он называет два-три часа жарких сплетен, вместо которыхбог бы проверять дипломы студентов, а не отправлять их домой ни с чем.

Сейчас Валентин Фёдорович сидел в одиночестве, так что студентка решила действовать.

Маша тихонько постучалась.

– Войдите, – глухо ответил профессор Гольдштейн, не желая покидать мягкое кресло, в которое только что плюхнулся.

– Это я, – робко проговорила студентка.

– Проходи, – ответил Валентин Фёдорович.

Девушка обратила внимание, что на рабочем столе нет компьютера. Вместо него лежали увесистые стопки бумаг, между которыми попадались необычные антикварные предметы, а ближе к самому профессору из чернильницы торчало самое настоящее гусиное перо.

– Я бы хотела узнать, как можно повысить оценку, – нерешительно сказала Маша.

Ей уже стало неловко от задуманного, но отступать было некуда. Глиняные человечки копошились в карманах, то и дело норовя рвануть наружу.

– Ты способная, – с улыбкой ответил профессор. – Но маловато стараешься. Я же вижу, что читала. Только по диагонали. А выучить вообще не удосужилась.

– Извините, – прошептала студентка.

– Да чего уж там, – махнул рукой Валентин Фёдорович. – Лучше извинись перед собой. Ты же на бюджете учишься, да? Значит, хотела сюда поступить. Что же произошло?

– Я исправлюсь, – честно пообещала девушка. – Только дайте шанс.

– Как с тобой быть, – задумался преподаватель, повернувшись к окну.

Маша, пока Валентин Фёдорович не видел, быстро достала из кармана одного из големов и кинула на стол. Человечек не растерялся и побежал к чернильнице, чтобы воспользоваться пером как трамплином.

Уже через секунду профессор Гольдштейн вскрикнул от резкой боли в носу. Всё, потому что внутрь забрался Шарль.

В честь сказочника Перро, конечно.

Глава 6. Viva la Pandemia!

Наблюдая, как Иван выводит на доске сочные каракули, я словил себя на том, что мысли текут в несколько рядов, собираясь из разрозненных ручейков в один мощный напор.

В глубине сознания я отметил, что у Ивана не только имя из русских сказок, но и внешность как у типичного богатыря: белобрысый, с голубыми глазами, широченный в плечах. Хоть выходи в поле ратное по душу Кощееву.

Я продолжал следить за судьбой Гены, который уже занял место в очереди к ЛОРу, хватаясь за ухо и млея как ребёнок, впервые узревший кровь.

Камиль не без гордости сообщил, что какой-то видный профессор из ВШЭ теперь тоже наш адепт. Не знаю, зачем он нужен, но, если Маша его выбрала, то пути назад больше нет.

И всё же, главным образом я размышлял о том, что, пусть и под принуждением, но мы – предатели рода человеческого. Я даже не был уверен, что угроза потери контроля над телом – это достойное оправдание.

Тесная каморка с толпой людей на пуфиках сжалась ещё больше, давя только что открывшейся мне правдой. На секунду я ощутил, как стены подошли вплотную, выражая немой укор.

Я расстегнул кофту. Может, отпустит хоть немного. Не время заниматься самобичеванием, надо работать.

Нашей маленькой компании с привлекательным названием “Креатив и Ко, лтд. ЧП Петренко” поручили ответственный заказ по разработке волшебных автомобильных знаков.

В приложении к Конституции закреплены ВПДД – волшебные правила дорожного движения. Но там накопилось такое число параграфов, что началась путаница. Вот и пришлось обвесить улицы новыми табличками в резко отличающихся тонах, чтобы десять процентов особо одарённых граждан не устраивали цирк на дорогах.

Сегодня нужно поработать над визуальным представлением запрета на самовольное переключение светофоров. И ведь до сих пор, несмотря на бдительных полицейских ВОЧ, находятся умники, искренне полагающие, что им надо больше всех. Щёлк пальцами – и красный свет резко меняется на зелёный. И плевать, что это опасно для окружающих.

Конечно, такое происходит не повсеместно, потому что в основном волшебники – народ покладистый и добродушный (кроме моих одногруппников). Но единичных случаев хватает для отрицательного роста показателей аварийности.

– Вот самый банальный вариант, который пришёл на ум, – неуверенно произнёс Иван, глядя на коллег.

Из-под его руки вышел треугольный знак с изображением светофора и щёлкающих пальцев. Только рамка была не красной, как у обычных запрещающих вывесок, а ярко-сиреневой. Именно эту расцветку выбрали для новой редакции ВПДД.

– Вроде ничего, – задумчиво сказала Лена, проходящая тут стажировку от своего техникума.

– А, по-моему, выглядит так, будто итальянец наезжает на светофор, – заметил упитанный остряк по прозвищу Пельменыч.

Вообще, его зовут Павел Маннович, но, когда он просит: “Давай без лишнего официоза, просто Пал Манныч”, ассоциация приходит сама собой.

Иван посмотрел на меня, и другие пятнадцать сотрудников тоже повернулись ко мне.

Хоть я и не особо симпатизирую Гене, всё равно беру на себя работу, которой вообще не должен заниматься. Из-за этого многие начали относиться ко мне как к вероятному заму. Так что, отсутствии босса моё слово считается решающим.

Я сидел и не знал, что сказать.

В голове проносились фантазии, что каждым из присутствующих здесь овладевает свой мини-голем. И вот Пельменыч вместо добродушного толстячка становится, например, байкером-головорезом. Лена больше не хочет учиться и приходит в техникум только для того, чтобы захватить местную дирекцию. Митька больше не поёт в караоке на корпоративах, а толкает пропагандистские речовки, отдающие шовинизмом глиняных истуканов.

Собравшись с мыслями, я улыбнулся и пожал плечами, выдавив из себя:

– Ваня, нужно больше вариантов.

Это ещё повезло, что Валик не может подслушать мои глубинные мысли. Как оказалось, до человечек слышит только то, что я сам позволяю. Так бы он уже давно перехватил контроль или попросту надавил на ствол мозга и подыскал себе другого носителя.

Но я знал, что его сдерживает вездесущий ВОЧ, который моментально спохватится без логов моей печати.

Иван ещё сильнее запыхтел у доски. Почему-то не признаёт он графические планшеты. Показал бы уже заготовленные наброски, но нет же – стоит и калякает от руки. Гена давно грозился его уволить, но слишком уж Ваня старается, чтобы с ним вот так.

– ЛОР осматривает ухо, приём, как слышно? – доложил Сигал.

– Воспаление сымитировал? – строго спросил Валик на правах главного.

– Так точно!

Теперь возле светофора в треугольной рамке красовалась перечёркнутая накрест рука, жмущая на красную кнопку.