Четырнадцать красных избушек

Хоз(приостанавливаясь). Ну, дальше что? Ну раздражай, раздражай меня! Выпускай из тела пустяки!

Интергом(припадая к Хозу). Иоганн, ты исчерпал своей любовью всю мою молодость…

Хоз. Да, исчерпал. Я же мужчина, Интергом!

Интергом. Не бросай меня сразу! Выпей своего молочка, съешь чего-нибудь химического – уйдем в отель, забудемся… Возьми меня в пустыню, я засохну по тебе в Европе. (Плачет.)

Хоз. Умирают от любви и живут в пустыне – только ангелы, Интергом… Ты женщина, ты в пустыню не поедешь. Сегодня же ты будешь улыбаться…

Суенита. Старичок, там во все колхозы поезда уйдут. Мы останемся.

Хоз. Сейчас. Сейчас все организуем, бедные мои!

Интергом(в слезах). Где же ты станешь пить молоко, есть порошки и пилюли? Кого ты будешь теперь любить? Я изучила тебя, я чувствовать привыкла, а теперь надо забывать!

Суенита. Я его буду кормить из своей сумки. У меня сухари и корки есть.

Хоз(к Уборняку). Господин писатель! Интергом – голландская фламандка, хотя и родилась в России. Я считаю полезным улучшить нравственно-политические отношения между вашей родиной и Голландией. Возьмите Интергом под вашу любовь и покровительство. Сделайте одолжение голландской королеве!

Интергом. Ах, Иоганн! Я так грустна сейчас! Ну, поцелуй мне руку!

Хоз. Успокойся, Интергом: ты знаешь, что жизнь все равно несерьезна. Прощай, мое бедное тело! (Целует Интергом в лоб и оставляет ее, отходя к Суените.)

Уборняк(к Интергом, предлагая ей руку). Сударыня, разрешите предложить вам культурную дружбу и гостеприимство! Мой дом открыт всей Европе!

Суенита(Хозу). Пойдем скорее, дедушка, в нашу деревню, у меня ребенок там плачет.

Хоз. Пойдем, божье созданье. Дай мне сухарик пососать из твоего мешка.

Суенита. После. Сядешь в вагон – тогда и будешь трескать.

Приветствующий Деятель. Господин Хоз, вас ожидает «Бьюик». Мотор все время горячий, машина дежурит для вас.

Хоз. Остановите его. Я начинаю теперь согреваться сам – моторы пусть остынут.

Уходит с Суенитой.

Уборняк(ведя под руку Интергом). Вы отлично и серьезно заживете у меня в доме, моя славная и милейшая госпожа Интергом.

Все расходятся. Уборняк берет Интергом за обе руки.

Ах вы, моя голландка! У вас же чудесная гидротехническая родина! Мы с вами романы будем писать и – очерки!.. У меня дома собака Макар есть, вот зверь обрадуется вам!

Интергом(улыбаясь). Да, господин Уборняк, я люблю романы… И Макаров я тоже люблю – они мне нравятся!

Уборняк. Голубушка, дайте мне попить этого хозовского молочка!

Интергом вынимает из своего маленького чемодана бутылку молока и подает Уборняку.

Интергом. Ну пожалуйста!

Уборняк(выпив молоко). Культурная была привычка у этого научного старичишки!.. Послушайте, превосходнейшая моя, – как же вы жили с этим ветшайшим старичком?..

Интергом(улыбаясь). Ах, господин Уборняк, жизнь ведь так несерьезна!

Второе действие

Край низкой плетневой огорожи; оголенные, колеблемые ветром ветви отощалого дерева; далекий шум Каспийского моря.

За плетневой огорожей деревянная пристройка избы – в виде большого крыльца или сеней. Там стоит стол для занятий.

Вся эта обстановка занимает правую часть сцены. Слева видна даль, уходящая в смутное пространство. Спереди левой части стоит столб с советским гербом и надписью: «СССР. С-х пастушья артель XIV Красных Избушек. Высота над уровнем моря 19,27 м. Средн. год. колич. осадков 140 мм. Душ-едоков 34. Председ. С. И. Гармалова». В средней части сцены стоит чучело, устроенное из глины, соломы и различной ветоши. Чучело похоже на сурового человека, ростом в полтора человека. Правая рука чучела высоко поднята в неопределенной угрозе. Вечер. Приходят Хоз и Суенита из дальнего пути. Суенита несет те же вещи, что и на вокзале в Москве. Они останавливаются. В колхозе не слышно ни одного человеческого голоса.

Суенита(прислушивается). Не слышно никого… Чучело какое-то поставили! – должно быть, людей не хватает!..

Краткая пауза.

Мы дошли, дедушка… Ты видишь – это наш пастуший колхоз. Мы здесь овец кормим и рыбу ловим понемножку. Давай переобуемся в чистое. (Садятся на землю, Суенита начинает переобуваться.)

Хоз. У меня нету ничего чистого. Я так посижу и отдохну от своего умозрения.

Суенита(переобуваясь). Ну посиди, поскучай, а потом ночевать на печку пойдешь.

Вдалеке, где-то за колхозом, заплакал грудной ребенок; тихо проговорил что-то женский человеческий голос.

Хоз. Кто там заплакал у вас, в ваших социальных полях?

Суенита. Это наши дети играют в яслях.

Хоз. А я слышал, что плачут.

Суенита. Напрасно ты слышишь.

Снова слышится далекий плач ребенка.

Хоз. Вот опять тоскует чей-то мелкий голос.

Суенита. Это один мой ребенок плачет – он по мне скучает, он родную мать давно не видел… Отвернись, я соски свои оботру – сейчас пойду кормить его грудью. (Обтирает соски на своих грудях. Хоз глядит на грудь Суениты, не отвернувшись.) Ты видишь, как молоко скопилось!

Хоз. Вижу.

Суенита. Напрасно ты видишь.

Хоз. Устал я шагать по неопределенной земле. В цветах, в слезах и в пыли живут люди, а я, старик, нахожусь при них свидетелем. Чем же это все кончится, бедные мои?

Суенита. Ну что, дедушка, понравился тебе наш Эсесер? У нас ведь все может случиться, чего только захочет наше сердце!.. Что ты говоришь – кончится?

Хоз. Да, мне ваш Эсесер понравился: кругом противоречия, а внутри неясность… Я говорю: когда же кончится наше дыхание в этом пустом пространстве и мы обнимемся в общей могиле! Когда же, девочка?