Миграционный потоп. Закат Европы и будущее России

Франция имеет давнюю историю толерантности, а с ней – огромное количество мигрантов, в семьях которых выросло уже целое поколение, в правовом отношении ничем не отличающееся от коренных жителей этой европейской страны. Фундаментальное изменение положения Франции произошло в связи с войной в Алжире, где де Голль бросил на произвол судьбы два миллиона французских граждан. Утратив форпост в Северной Африке, Франция стала одной из вожделенных целей для иммигрантов, которых французские власти с удовольствием принимали. Президент Франции Франсуа Миттерана однажды заявил: «Иммиграция является не проблемой, а шансом. Как для Франции, так и для самих иммигрантов». Какой шанс? Для иммигрантов – приобщиться к благосостоянию французов, к которому они шли несколько веков, а для французов – потерять Францию.

И вот Франция набита иммигрантами – африканцами и азиатами – до отказа, Париж превратился в восточный базар. Здесь образовались арабские кварталы, где свободно торгуют наркотиками, а уличные грабежи являются нормой. Как и в Германии, здесь мусульмане все больше навязывают свои порядки – прежде всего, в детской среде. В школах пытаются запретить присутствие продуктов, содержащих свинину, в бассейнах вводят раздельное посещение для мужчин и женщин. За «неправильное мясо» торговца могут поколотить, а его лавку просто закрыть. Французы зачастую чувствуют себя жителями гетто, будучи окруженными агрессивными выходцами из неевропейских стран.

Николя Саркози, получивший пост президента Франции во многом благодаря жесткой позиции в отношении буйствующих мигрантов, обманул французов и предпринял такие внешнеполитические шаги, которые кратно увеличили миграционные потоки. Соучастие и даже лидерство Франции в ничем не обусловленной агрессии против Ливии – это результат глобального замысла, имеющего антиевропейский характер. Понимание этого обстоятельства французами, скорее всего, приведет в 2017 году на пост президента Франции Марин Ле Пен – лидера умеренных националистов. Если у нового президента достанет честности и рассудка, Франция может оказаться во главе новой европейской политики по отношению к иммигрантам и странам-донорам иммиграционных потоков. Ле Пен выступает за прекращение иммиграции и массовую депортацию. Она излагает свою позицию образно и иносказательно: «Нет смысла выливать воду из лодки, если там есть дырка, надо сначала закрыть эту дырку и починить лодку, а для этого нужно выйти из зоны Шенгена».

Косвенный свидетельством массовой поддержки этой позиции является марш граждан Франции против исламского радикализма. Поводом для марша стало убийство журналистов порнографического издания «Шарли Ебдо». При всей сомнительности повода, антиисламские настроения во Франции определенно нарастают, а после очередной волны мигрантов, эти настроения будут лишь крепнуть. Вопрос: успеет ли Франция спастись от миграционного потопа? Или она уже утонула?

Писатель Жан Распель еще 40 лет назад написал футурологический роман «Обитель святых» о том, как Франция, а потом и вся Европа, поглощается мигрантами. Роман-антиутопия Елены Чудиновой «Мечеть Парижской Богоматери» оказался очень актуален не только для французов, но и для русских. Сходность проблем и сходность позиции властей обоих государств более чем очевидна. Глобальный Юг прорывается на Глобальный Север по воле правительств, предающих национальные интересы.

Франция растворяется в миграционных потоках, коренные французы сами превращаются в мигрантов, подчиняясь их образу жизни и перенимая их социальный статус – включая уровень зарплат. Между тем, власти жестоко преследуют любое сомнение в том, что мигранты «тоже люди». К 2050 году во Франции сравняется численность молодых французов и молодых мигрантов-неевропейцев. Еще полвека – и во Франции французы станут из дискриминируемого большинства дискриминируемым меньшинством. Вольтеровский призыв «раздавить гадину», направленный против Церкви, теперь обернулся на Францию и французов – самоликвидация Франции по рецептам либерализма и толерантности продолжается и скоро завершится.

Несите бремя белых (Р. Киплинг)

Великобритания всегда было местом, где без ограничений, но с презрительной прохладцей принимали всех изгнанников-бунтарей, которые готовы были продолжать свои бесконечные дискуссии и писать многостраничные опусы и воззвания к соотечественникам, не рискуя быть назавтра арестованными. Поток простолюдинов до времени проходил мимо, растворяясь в Новом Свете. Пришельцами Великобритания стала заполняться после краха колониальной системы и с увеличением мобильности населения беднейших стран, обнаружившего способность к стремительной и массовой миграции. Когда англичане заметили, что на их земле живут сотни тысяч инокультурных пришельцев, было уже поздно. Принцип открытости границ сыграл свою роль, а далее за дело взялись провокаторы, обеспечившие консолидацию инородных сообществ.

В 1988 году вспыхнул скандал по поводу бессовестной книжки Салмана Рушди «Сатанинские стихи», оскорбительной для мусульман. Иранский лидер аятолла Хомейни вынес порнографу смертный приговор. И началось размежевание – «толерантная» публика всех оттенков возмущалась мусульманами, мусульмане получали уверения в том, что подобная «толерантность» – дурная черта европейцев. Началась стремительная самоорганизация мусульман, проживающих в Великобритании, и радикализация их взглядов – создана масса организаций исламистов, Исламская партия, а затем – Совет мусульман Великобритании, который был признан правительством. Серия взрывов в Лондоне 7 июля 2005 года вызвала еще большее размежевание между коренным населением и продолжающей радикализироваться уммой.

Теперь каждый пятый житель британской столицы – мусульманин. Неудивительно, что здесь обосновалось большинство западноевропейских исламских центров, ряд которых активно поддерживает радикальные исламистские группировки. Руководитель организации «Аль-Мухаджирун» Омар Бакри заявил, что Англия – столица исламского мира, а Трафальгарская площадь «стала нашей Меккой». Им было собрано около 250 тыс. долларов для формирований чеченского террориста Шамиля Басаева. «По воле Аллаха мы превратим Запад в Дар Аль-Ислам (территории, подчиненные правилам ислама) путем вторжения извне, – сказал Омар Бакри. – Если исламское государство встанет на ноги и вторгнется в западные территории, мы будем его армией, его солдатами, завоевывающими Запад изнутри».

Не менее абсурдно выгладит присутствие в Великобритании африканцев, которые также стремятся утвердить свой образ жизни, но ни в коем случае не перенять британские традиции. Так, в 2005 Скотланд-Ярд опубликовал доклад о человеческих жертвоприношениях, распространенных в африканских общинах, проживающих в Великобритании. Здесь приносят в жертву маленьких мальчиков, чтобы положительно повлиять на судьбу родителей или общины в целом. Согласно верованиям африканцев, чтобы избавиться от СПИДа, необходимо «очиститься» в половом акте с маленьким ребенком. Дети становятся товаром в таких изуверских культах.

И это – лишь один из примеров европейской работорговли, опирающейся на миграционную среду. Европейская Комиссия считает, что торговля женщинами и детьми в ЕС ежегодно достигает 120 тысяч человек.

К 2011 году общее число индийских мигрантов и их потомков в Великобритании составило около 1,5 млн. человек, а численность выходцев из Африки достигла примерно 1 млн. человек. Данные переписи 2011 г. показали, что численность мусульманского населения в Великобритании за период 2001–2011 возросла с 1,5 млн. почти до 3 млн. человек. Численность жителей Великобритании, родившихся за пределами страны, возросла с 5,2 млн. человек (2004) до 7,5 млн. человек (2011). Сальдо миграции с марта 2014 по март 2015 достигло рекордного показателя – более 330 тыс. человек. Причем, речь идет только об учтенных мигрантах.

Модель британского «мультикультурализма» с предоставлением этническим группам равных прав для политического, экономического и любого другого участия в жизни государства оказалась полностью несостоятельной. В Великобритании мусульмане входят в состав высшего имущественного слоя, становятся членами парламента, здесь действуют сотни медресе и сотни исламских организаций. Но все это не британские мусульмане, это нарастающая оппозиция самому существованию государства, которая втягивает в свою среду не только мигрантов. Сотни англичан, пораженных вирусом «толерантности» к инокультурным явлениям, ежегодно принимают ислам. Премьер-министр Дэвид Кэмерон 5 февраля 2011 признал, что политика мультикультурализма в стране провалилась, но сделать уже ничего нельзя, потому что треть жителей Лондона – мигранты. В некоторых городах мусульмане стали составлять почти 50 % населения.

Согласно отчету Консультативного комитета по миграции, количество рабочих мест для британцев уменьшается на 23 на каждых 100 мигрантов, прибывающих в страну из-за пределов ЕС. Примерно 40 % мигрантов 2015 года не собираются работать в Европе. Они лишь хотят жить здесь, получая пособие. Это одновременно говорит о том, что коренное население теряет рабочие места, а с другой, что праздность и нелегальная деятельность – удел большинства иммигрантов.

Британская нация распадается, рассекается этническими группировками, которые уже создали целую сеть лоббистских структур и выкачивают из государства средства на поддержание обособленной от британцев идентичности. Этому способствует целый ряд законов, который поставил переселенцев в привилегированное положение в сравнении с британцами. Либеральные публицисты продолжают толковать о том, что «нет никакого столкновения культур» и не видят никаких проблем с британской идентичностью, от которой уже почти ничего не осталось.

Безумие британской миграционной и в целом национальной политики выражена в словах Тони Блэра (2005): «Христиане, иудеи, мусульмане, индуисты, сикхи и представители других конфессий имеют полное право исповедовать свою веру, сохранять культуру и самобытность. Но когда речь заходит о наших основных ценностях – вере в демократию, верховенстве закона, толерантности, равноправии для всех, уважении к нашей стране и общему наследию, то в этот момент самобытность и религия заменяется обязанностью быть частью Великобритании».

Британская политика реализует только первую часть высказанной Блэром установки, давно утратив способность воспроизводить «основные ценности» и даже восстановить понимание того, что это были за ценности. «Бремя белых» давно уже сброшено и осталось на обочине пути Великобритании в историческое небытие.

Миграционная агрессия

Иммигранты чутко реагируют на либеральную политику, а потому стремятся в центр Европы – в Германию, Францию, Великобританию. Мигрантов не устраивают кризисные государства – Испания, Италия, Греция, Венгрия. Кому-то надо было поджечь войну вдоль условной границы Евросоюза – не только в арабском мире, в Сирии, в Ираке, но и на Кавказе и на Украине. Этот «кто-то» – консолидированный интерес мировых олигархий, пренебрегающих национальными интересами стран, в которых они сами стали мигрантами – не связанными никакими обязательствами перед соотечественниками.

Перелом в мировых делах произошел на рубеже 80–90-х годов XX века, когда ведущие мировые экономики исчерпали возможности интенсивного роста, связанного с научно-техническим прогрессом, и перешли к экстенсивному развитию за счет расширенного применения низкоквалифицированного труда и систематического снижения социальных затрат. Глобальная стратегия приступила к уничтожению гражданского общества как своего конкурента. Образцы иных социально-экономических моделей также подлежали уничтожению, и это было сделано «холодным» или «горячим» способом сначала с СССР и Югославией, затем с Ираком и Ливией.

Общая дестабилизация мировой политики привела к массовым миграциям, и первый напор миграционных волн Европа ощутила уже в конце 80-х годов XX века. К 2000-м годам поток мигрантов в Европу составил по официальному учету около 400 тыс. человек в год, а в нелегальном порядке примерно еще столько же. В последнее время система контроля за миграционными потоками трещит по швам, и Евросоюз намеревается вернуться к контролю на национальных границах. Вряд ли эта мера спасет от дальнейшего замещения коренного населения Западной Европы, численность которого к 2050 начнет быстро сокращаться, а число детей до 15 лет сократится почти наполовину. При этом треть коренного населения будет старше 60 лет.

К середине XXI века в политике и экономике Европы произойдут фундаментальные изменения. Европейский образ жизни отойдет в прошлое. В политике станут доминировать организации диаспор, которые резко увеличат конфликтность, конкурируя в борьбе за государственные должности и контроль над различными секторами экономики. Традиционная партийная система либо рухнет, либо начнет подстраиваться под новый электорат, заискивая перед агрессивными диаспорами и уступая им все больше и больше. В экономике теневой сектор в значительной степени легализуется. Если уже сегодня в ряде западноевропейских государств его доля в ВВП составляет до 30 % (в целом средний уровень – 20 %), то в ближайшем будущем за счет диаспор эта доля возрастет еще больше и потребует послаблений в законодательстве.

Увеличение численности диаспор не ослабит, а усилит миграционные потоки, которые уже теперь опираются на «миграционные сети» – множество нелегальных структур, предоставляющих «услуги» нелегальным мигрантам и воротилам нелегальной экономики, использующим мигрантов.

Наиболее мощным сектором нелегальной экономики является наркоторговля. Наркотрафик рекрутирует мигрантов, которым проще всего именно так получить работу и средства, позволяющие жить вровень с коренным населением Европы. Чтобы прорвать препоны, установленные европейскими государствами, именно на территории Европы надо было пробить брешь. И это было сделано силами американских войск, разбомбивших Югославию и обеспечивших этнические чистки сербов в Косово. Албанская наркомафия получила удобный плацдарм и теперь контролирует до 70 % рынка героина в Германии и Швейцарии.

Ставшие вполне реальными прогнозы разрушения Европы ясны всем здравомыслящим людям, но политики продолжают попытки исправить ситуацию негодными мерами. Вместо задачи полного прекращения иммиграции из стран Азии и Африки, ставится задача распределения миграционных потоков. Глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер предложил установить национальные квоты по приему беженцев, чтобы снять чрезмерную нагрузку Южной Европы, Германии и Швеции. И это считается чрезвычайными мерами!

Другой мерой подобного порядка является попытка ЕС получить «добро» Совбеза ООН на отлов перевозчиков мигрантов в Средиземном море, их задержание в нейтральных водах и буксировку судов в Ливию, которая из процветающей страны усилиями европейских политиков и их хозяев из США стала перевалочной базой африканской миграции. Критики считают, что подключение военного флота и вооруженных сил, которым планируют предоставить право вхождения в территориальные воды Ливии и проведение операций на ливийской земле, – опасной операцией, грозящей дальнейшей дестабилизацией. Действительно, даже масштабные военные меры против контрабандистов в лучшем случае переориентируют миграционные потоки на какую-нибудь соседнюю страну.

Чтобы защитить Европу, на глобальные угрозы должен быть дан глобальный ответ. И это требует фундаментального пересмотра всей европейский политики, а не одних лишь мер регулирования миграции. Для этого надо понять, что миграционный потоп является не стихийным явлением, а рукотворным процессом, сулящим выгоду его зачинщикам и спонсорам.

Проект Глобального Севера

Предвечернее солнце Европы уходит в волны большого переселения народов. С высокой точностью реализуется почти столетней давности прогноз Освальда Шпенглера о том, что XXI век будет для Европы последним: культура переплавилась в цивилизацию, а та равнодушно нивелировала политический ландшафт, сделав его не только общедоступным, но и удобным для любых этнокультурных экспериментов, создающих на плодородной почве совсем уже неевропейские субъекты исторического творчества. Европа превратилась сначала в Запад – геополитическое понятие, а теперь – в Европейский Союз, где союзниками выступают не европейские нации, а прикрывшиеся демократическими институтами олигархии.

То же самое можно сказать о США, традиционно обвиняемых в устройстве «однополярного мира» и организации войн. В реальности США столь же глубоко демонтировали свою государственность, как и Евросоюз. Миграционные процессы там не менее опасны, а правление давно закреплено за олигархией, которая не стесняется циничных фальсификаций избирательных процессов и очевидно марионеточного характера властвующих персон. В соответствии с либеральной доктриной, государство отмирает. Ему усиленно помогают отмереть, и массовая иммиграция – одно из средств ликвидации реального суверенитета и подмены его имитационными формами политики.

Переломить цивилизационную катастрофу может только мировоззренческий переворот, в котором обретет реальность Глобальный Север – территория планеты, отделенная от Глобального Юга сложившимися границами: Европа, отграниченная от Африки Средиземным и Черным морями и Кавказским хребтом, Северная Евразия – по границам Российской Федерации, США – по границе с Мексикой. Это цивилизация европейского человечества, в рамках которой политическая конкуренция должна быть прекращена, а закулисные олигархии, поджигающие эту конкуренцию, – уничтожены. В этом случае возникает шанс сформировать солидарность европейского человечества и сохранить культурный тип европейца и антропологический тип европеоида.

Необходимо осознать, что роль доминирующего на планете меньшинства закончилась. Началась другая эпоха, в которой это меньшинство либо оградится от остального мира мощными барьерами, либо превратится в быстро деградирующее дискриминируемое меньшинство.

Глобальный Север – США и Канада + Европа + Большая Россия – около 1 млрд. человек, основные энергетические и интеллектуальные ресурсы, хранилище богатств мировой цивилизации.

Глобальный Север (европейская цивилизация) самодостаточен. Оно обойдется без всего остального человечества. Он способен закрепиться на своих естественных границах и вытеснить за ее пределы все чуждые элементы. Для этого не надо ломать национальных границ. Напротив, их следует всячески укреплять, восстанавливая национальную идентичность. Но при этом избавиться от глобального соперничества между собой. Опустить «железный занавес» перед Глобальным Югом – единственное спасение. Без этого никакие меры по адаптации, ассимиляции или реадмиссии не могут быть эффективными.

Обособление Глобального Севера будет на пользу и Югу, поскольку позволит ему самостоятельно выработать свои цивилизационные модели и сформировать свои национальные государства. Без этого хаос на Юге не сменится порядком, а демографическое и культурное размывание продолжится в планетарном масштабе.

Глобальный Север имеет огромные слабозаселенные территории, которые могут и должны быть обустроены для жизни. Только таким образом они могут быть защищены от миграционной экспансии Юга, который таким образом отторгнет у Севера открытые и разработанные им природные богатства.

Необходимо отказаться от мировой экономики и замкнуть всю проблематику межнациональной координации в рамках Севера – дорогие, но квалифицированные и ответственные трудовые ресурсы, существующие без социального паразитизма, опора на новые технологии и новые достижения науки, подавление и ликвидация теневых форм экономики, демонополизация и другие черты перспективной модели экономического развития – все это Север может сделать, избавившись от Юга, отделившись от его проблем.

Политическая составляющая в проекте Глобального Севера – сверхатлантическая солидарность. Она необходима не только для сохранения национальных организмов и государственных конструкций, но и для выживания в исторической эпохе, в которой фаза могущества сменится фазой ограниченных возможностей и сильных противников. Это также страховка на случай масштабных неконтролируемых изменений: потепление климата, глобальные катастрофы, войны.

Другие принципы консолидации Глобального Севера:

– Ориентация на общий успех – опережение экстенсивно растущих цивилизаций Юга. Преимущественная «интеграция по широте» в сравнении с «интеграцией по долготе».

– Преодоление взаимных антипатий и невежества в области истории и культуры европейских наций. Единство европейских культурных ценностей (христианство), общее понимание справедливости (ответственная власть и социальное государство), общая переориентация экономики (подчинение финансов и торговли задачам производства и потребления). Общая система антитеррористического предупреждения.

– Общая демографическая политика и воспроизводство исторических наций: «железный занавес» от нежелательных иммигрантов, защита коренного населения от конкуренции с мигрантами на рынке труда, защита сложившихся принципов общежития, культурных ценностей и традиционной морали.

– Общие сберегающие технологии, минимизация расходов на транспортировку сырья, энергетическое партнерство. Совместное освоение Арктики. Обобществление пользования природными ресурсами при условии изъятия их из-под контроля олигархии и унификации уровней потребления. Транспортная оптимизация – широтный транзит товаров и сырья.

– Сохранение ноу-хау Севера: общий космос, общие проекты научного прорыва, восстановление общего уровня образования в области научно-технических знаний, общей осведомленности о ценности новейших технологий.

Чтобы все это состоялось, должно исчезнуть политическое понятие Запада. Ликвидировав Запад, европейская цивилизация сохранится, отведет от Глобального Севера миграционные потоки, откроет пути продолжения интенсивного развития экономики, прекратит кровавую конкуренцию внутри обширного геополитического пространства, унесшую в XX веке десятки миллионов жизней европейцев. Для России соответствующий ориентир выражается в тезисе: «С Европой против Запада!»

http://www.km.ru/spetsproekty/2015/09/07/evropeiskii-soyuz-es/763888-zakat-evropy-ili-globalnyi-sever (http://www.km.ru/spetsproekty/2015/09/07/evropeiskii-soyuz-es/763888-zakat-evropy-ili-globalnyi-sever)

Национальные меньшинства в судьбе государства

Значимость национальных меньшинств в европейском политическом театре забывается по причине барьеров, возведенных принципами либеральной политкорректности. Между тем, весь XX век насыщен событиями, которые вовлекали меньшинства в конфликты, как наиболее значимый и активный компонент самых масштабных межгосударственных и внутригосударственных конфликтов. Достаточно привести пример революции в России (вместе с предшествующим периодом революционной борьбы во главе с инородцами-разночинцами) и краха СССР (подготовленного партийными этнономенклатурами).

При том, что в Российской империи крупнейшей составляющей населения были русские (по переписи 1897 г. в России насчитывалось 83,9 млн. русских: 56 млн. великороссов, 22 млн. малороссов, 5,9 млн. белорусов), весьма существенную роль могли сыграть и сыграли этнические меньшинства – 8 млн. поляков, 5 млн. евреев, 3,7 млн. татар, 2 млн. финнов, 1,8 млн. немцев, 1,7 млн. литовцев, 1,4 млн. латышей, 1,4 млн. грузин, 1,2 млн. армян, 1,1 млн. молдаван, 1 млн. эстонцев. Именно из этих этнических общностей рекрутировались революционные армии, свалившие империю и оторвавшие от нее несколько земель в качестве самостийных государств. Прибавим сюда роковую роль Чехословацкого корпуса, нанесшего тяжелейший удар в спину силам реставрации и контрреволюции.