Дом иллюзий

Дом иллюзий
Андрей Николаевич Ларионов

Иллюзии превращаются в действительные события, и проекторы воздушных замков однажды оказываются в этих замках. Забытые и древние знания основаны на том, что вселенная исполняет желания желающего чего-либо.

Дом иллюзий

Андрей Николаевич Ларионов

© Андрей Николаевич Ларионов, 2017

ISBN 978-5-4485-7160-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дом иллюзий: Километры души

И вновь после биения часов, все начало преобразовываться. Старый домишко оживал, превращался в очередной раз в величественный чертог. Внучка ликовала. Сказка приходила вновь в их дом. Это были самые лучшие каникулы в ее жизни. Когда она ехала сюда, к своему дедушке, то совсем не предполагала, что здесь будет все так, как в сказке, в мечтах. Но ее дед был великим мечтателем и фантазером и он не мог позволить внучке постоянно жить с ним в этом маленьком неказистом доме, где единственным развлечением могло быть – греться у теплой печки и слушать, как весело трещат там дрова, как шумит огонь в трубе. Он обязан был мечтать, не только себе в мыслях, но и воплощать и в маленькую реальность, для своей внучки. Однако, в этот раз это было последний раз. Каникулы у Оли заканчивались как раз сегодня, и она должна была отправляться обратно в город, к родителям. Но об этом девочка не хотела думать, еще один день мечты был в ее распоряжении.

– Деда! Деда, – призывно звала старика внучка.

Дедушка сидел в позолоченном кресле, раскачивался, курил трубку и смотрел на камин. Когда внучка вбежала в комнату, он повернулся в ее сторону, хитро улыбнулся.

– Дедушка, сказка опять пришла, дом иллюзий ожил! – сообщила радостно она ему.

Тот в ответ подмигнул ей.

– Да, моя дорогая, сказка всегда приходит, нужно только уметь ждать ее.

Старик замолчал, опять задумчиво стал смотреть на языки колыхающегося пламени.

– Оленька, я думаю, тебе надо собираться. Тебя уже ждут родители. Соседи уже готовы тебя отвезти на машине в город. Торопись, – эти слова он сказал спокойно, но с какой-то легкой грустью в голосе.

– Я не могу, здесь так хорошо. Этот дом, этот мир за чудесной дверью… – внучка уже была готова расплакаться.

«Не надо плакать дитя мое! – Старый человек погладил ее по длинным русым волосам. – Однажды придет время, когда ты научишься сама создавать у себя дома такую же сказку и даже лучше. Ты можешь придумать себе целый мир, который будет принадлежать только тебе. И я уверен, что это будет чудесный, прекрасный мир, это будет великолепно!»

Оленька не хотела успокаиваться, плакала навзрыд. Слезы текли по ее детским румяным щекам.

– Все хорошо, милая моя маленькая принцесса, торопись, а то твоя карета уедет без тебя, – старик добро улыбнулся ей.

Оля посмотрела на своего дедушку. Он показался ей в эту минуту таким стареньким, маленьким и уставшим, а его глаза так и сияли добротой. Девочка обняла его крепко за шею, поцеловала.

– Ну, вот и ладненько, – добродушно пробормотал старик.

Девочка послушно отправилась в свою комнату переодеваться, собирать свои вещи.

Все в доме утешали ее, даже стены этого дома шептали Оленьке очередную сказку о маленькой принцессе. Стул услужливо все время хотел, чтобы девочка села на него, но она каждый раз отказывалась.

И когда она была готова, дед проводил ее до порога дома. Дверь пожелала удачного пути и даже помахала ей рукой.

– Дедушка, мне было очень и очень хорошо у тебя в гостях! – воскликнула девочка.

– Да, Оленька, я старался, чтобы тебе понравилось. Расскажи своим родителям, как провела время у дедушки. – Старик устало улыбнулся, поцеловал внучку.

– Пока, дедуль.

– Пока, принцесса, торопись, машина уже сигналит.

Старый человек открыл дверь, повеяло холодом с улицы. Внучка пошла вперед, время, от времени останавливаясь, махая деду маленькой ручкой. Соседская машина уже стояла на дороге, ожидала маленького пассажира. И даже когда, машина уехала, счастливое лицо внучки было в памяти старика.

Он неторопливо прошел в зал, лег на диван. Усталость навалилась на него с новой силой, казалось, что-то давило очень тяжело на сердце. Возможно, это была грусть, а может быть чувство навалившегося одиночества. Временами, ему казалось, что он слышит вновь скрип снега за дверью, слышит, как робко стучится внучка в дверь. Но нет, это только, кажется.

Дед Алексей закрывает глаза, ощущает на сердце какое-то новое чувство легкости, свободы. Необычное ощущение заставляет его открыть глаза, вновь посмотреть вокруг, дом иллюзий по-прежнему с ним. Старик встает с дивана, медленно направляется, а коридор, уверенно переключает выключатель в положение чудес. Открывает дверь в измерение чудес, свежий летний воздух врывается в дом. Старый человек улыбается, затем тихо смеется. У него действительно получилось, ему удалось создать собственный мир, мир мечты, в котором он может постоянно отдыхать. А может быть и не только отдыхать, а даже жить. Человек делает пару шагов вперед, под ногами мягкая трава. Дверь за ним медленно закрывается.

Дедушка смотрит на этот мир и чувствует, как этот мир его манит к себе. В руках у старика маленький мешок с вещами и небольшим запасом еды. Он уже знает, чего хочет…

***

Стало смеркаться. В маленьком доме старика стало совсем темно. Старик лежал на потемневшем от времени диване. Было, похоже, как будто он спал. Радио передавало привет от внучки Оленьки для своего дедушки Алексея. Затем зазвучала колыбельная песня, та самая, которую дедуля напевал внучке в первый день ее приезда к нему. Громкие звуки песни оглашали маленький дом, но старый человек продолжал неподвижно лежать на диване. Слабая улыбка была на его лице, казалось, он улыбается тому, что внучка передает ему привет по радио. Но старик ее не слышал, он уже был далеко отсюда. Теперь старый человек был свободен, тесные стены старого дома уже не могли сдержать его.

***

Солнце едва встало, выглядывало из-за горизонта, озаряя этот мир алыми лучами. Прекрасный мир радовался согревающим лучам дневного светила. Утренний туман стал рассеиваться, превратился в пустоту прозрачного воздуха, открывая за собой безграничный зеленый горизонт. Неширокая дорога уходила туда же, скрываясь за далеким горизонтом, сливаясь с синевой высокого неба. Одинокая птица кружилась в вышине.