Заброшенная территория

– Я знаю, Вов, кто постоянно обитает на Темной…

– Кто?

– Леший.

– Про Лешего я знаю. У него там плантации женьшеня, словно у тебя конопляные.

– У меня?– удивился Радов.

– Кстати, сдай мне одну свою!– проигнорировал вопрос опер, посмотрев за окно на лужи, принимающие капли затяжного осеннего дождя.

– Свою?!– Жекины зрачки вновь расширились.

– Да можно без макушек, лишь бы стволы с листьями сохранились… Мне так, для плана. Будет что наркоконтролю представить!

– Хорошо!– согласился информатор.

– Мне примету на дороге в виде двух пакетов и полуторалитровой бутылки на обочине оставишь!– опер направился к двери. Радов поспешил следом, обдумывая предложение.

– Задание по «Темной» выписать?– повторил капитан.

– Да ладно! А! Да! Кстати! Доктора Бурьянова часто видят на Темной!

– Это кто?

– Да психиатр наш местный.

– А-а-а! Борода?

– Он, он. И интересуется он вашей Темной…, почти как ты.

–Хм-г?! Ну, бывай!– пожал ему руку Скрипко.

– Ну, давай!– закрыл за ним дверь «ожидающий» дозы.

Глава 4. Отшельник.

Не раскрытые, повторяющиеся более двадцати лет убийства и исчезновения людей в районе горы Темная подпорчивали жизнь всему, в значительной степени поменявшемуся за последние десять лет составу Кавалеровского криминального розыска.

Более двадцати лет назад на Темную ушел взрывник рудника «Юбилейный», охотник Савельев и до сих пор числился без вести пропавшим.

За полгода до исчезновения передовик горного производства выехал по наградной путевке в Латвию. Там по рассказам очевидцев познакомился с последователями учения Николай Константиновича Рериха «Живая этика». После продолжительных бесед с приверженцами «Новой религии» принял от Агни-Йогов соответствующую литературу. После отпуска вернулся домой на ИЛ- 86. ИЛ-86 являлся тогда новым словом советского авиастроения. Вскоре супруга и знакомые перестали его узнавать. Оставаясь внешне, как и прежде, высоким, поджарым мужиком, Савельев изменился душой. Стал малоразговорчивым, коротая досуг в уединении, за книгой в руках. О чем-то напряженно думал, мало обращая внимания на двух сыновей и супругу. Но, к радости последней, бросил курить и выпивать. А вскоре отказался и от мясной пищи.

После безуспешных попыток поговорить с женой и соседом об «Иерархии света», совсем замкнулся в себе.

Двухмесячный отпуск горняка закончился, и Савельев вышел на работу – взрывать глубоко под землей рудные пласты.

Странное поведение победителя соцсоревнований заставило начальника смены отправить его на медкомиссию. Психиатрический вердикт гласил – взрывником быть не может! А вскоре, намаявшись на непыльной работе по выдаче и приему шахтерских фонарей, уволился с рудника добровольно и окончательно, используя появившееся время для походов в район Темной. Покончил, как ни странно, с охотой и рыбалкой, занимаясь теперь в тайге сбором лекарственных растений и критикуя бывших коллег по азартному, браконьерскому, таежному промыслу.

Затем и вовсе перестал контактировать с ними.

Время от времени получал повестки с просьбой посетить местного психиатра, что и равнодушно выполнял, со временем обретя в докторе некоего единомышленника.

Однажды в сентябре ушел копать на Темную элеутерококк, да так и не вернулся. Показания свидетелей на эту тему имелись в уголовном деле.

Геннадий Вачура, по прозвищу Леший, знал, что пропавший жив и здоров, но об этом, по просьбе последнего, молчал, именуя его в своих мыслях «Отшельником», встречаясь с ним в долине двухвершинной горы.

Там бывший мастер взрывного дела, на километровой высоте, вырыл в корнях огромного кедра просторную землянку с невысокой бревенчатой надстройкой, да и жил в ней уже почти двадцать лет, питаясь кедровыми орехами, грибами, ягодами. В период весеннего голода спускался к речке, выуживал из нее горную форель и глотал ее живьем. Зверье не трогало Отшельника на вершине Сихотэ-алинского перевала. При встречах с Лешим он излечил последнего от болезней желудка и позвоночника, делясь с ним сокровенными знаниями, «на основе которых построен весь материальный мир».

Ни с кем другим Отшельник не встречался, скрываясь в зарослях при приближении охотников-промысловиков с лайками.

Охотникам при Социализме платили небольшую стабильную зарплату плюс сдельщина от добычи!

Охотничьи собаки распознавали запах три дня назад прошедшего здесь тигра, выгоняли на карабины и ружья кабанов и медведей, но не чуяли притаившегося в двух шагах человека. Леший приносил ему одежду, спички, соль. И как-то получил в благодарность золотой самородок, величиной с мужицкий кулак.

Старожил этих мест Геннадий Вачура никогда не слышал о существовании на горе, под названием Темная, залежей золота. Да и геологоразведка еще в пятидесятых исползала Темную вдоль и поперек.

Однажды Савельев рассказал Вачуре о взрыве небоскребов в Нью-Йорке. На следующий день Леший включил свой черно-белый допотопный маленький «ящик» и увидел рассказ Отшельника во вчерашнем изображении. Язык почему-то не поворачивался спросить у Савельева, ни на счет золота, ни на счет присутствующей у того в голове информации. Леший с детства не привык задавать лишних вопросов, а в данном случае, тем более!

Супруга в мыслях давно похоронила Савельева. Сыновья выросли и разъехались, о чем Отшельник как-то и сказал Вачуре, чему тот уже не удивился.

Глава 5. Учитель химии. 11-б.15 сентября.

Кто-то из учеников любил Кихкахина, а кто-то и недолюбливал. У школьников разные симпатии!

Кихкакин, как три года назад, развелся с женой и переехал из большого города в район. Детей у него, в короткой супружеской жизни, так и не появилось. Становившийся, редким секс, так и прошел у них без последствий. Разные взгляды на происходящее – «Она любит осень, он любит лето!» – заставили их обратиться в ЗАКС с просьбой о расторжении брака. Далеко в Кавалерово находился полупарализованный отец, требующий ухода. Кихкакин снял жилье в соседнем подъезде и сильно уставал от встреч с нервным и требовательным отцом. Утешало одно – чувство выполняемого сыновнего долга! Однако старался реже посещать взбалмошного родителя.

Кихкакин пытался познавать жизнь в ее высокой духовной интерпретации. Высокий, худощавый, с очками на бледном лице; с внимательным, глубоким взглядом больших голубых глаз – он нравился многим девушкам.

Учитель шел в кабинет химии по коридору третьего этажа. Свеже постеленный паркет чуть резко, но приятно пахнул, поскрипывая под вышедшими из моды ботинками, с затертыми толстым слоем сапожного крема трещинами на старой, но натуральной коже.

– Андрей Вячеславович, когда пойдем на вершину?– в очередной раз, начиная задавать этот вопрос еще с прошлого года, спросила его Лена из 11-б.

Кихкакин уже давно предложил ребятам этот поход. И заинтересованность школьников возрастала со временем.

– Уже решено, Лена! На эти выходные идем. Сообщи всем желающим – пусть после занятий соберутся в кабинете химии.

– А куда пойдем?!– обрадовалась длинноногая Лена.

– Пока никуда. А если договоримся, то пойдем на Темную.

– Вау!!! Пошла говорить со своими!– ее спортивный зад удалился в противоположную сторону.

После занятий, в химкабинете собрались участники будущего восхождения на гору, возвышающуюся в небо двумя вершинами, и носящую имя – Темная!

– Поход будет не легким. Если нет возражений, то выдвигаемся в субботу. Сбор на центральной площади в 10.00. До темноты мы должны успеть подняться как можно выше и разбить лагерь.… А на рассвете продолжим подъем, – Кихкакин поправил указательным пальцем очки,– У кого имеются палатки?

– У меня есть двухместка,– сказал, учащийся последний год, рослый кингбоксер Павел.