Избранные произведения. Том 3

Нагейкин. Разве подобное не может случиться?

Николашин. В жизни не поверю, чтобы бывшему прокурору такое само по себе приснилось. Он ведь трусливый и угодливый. Что все прекрасно знают. Притом вороватый. Тоже ни для кого не секрет. Выходит, сон он у генерала украл.

Нагейкин. Стало быть, вы согласны с подозрениями потерпевшего?

Николашин. Как одну из версий допускаю.

Нагейкин. А ещё какой сон подозреваемый похитил у потерпевшего?

Николашин. Очень странный. Будто бы мы, то есть Россия, присоединились к Украине. И Беларусь тоже. Столицей снова сделали Киев.

Нагейкин. Что значит присоединились?

Николашин. Государство единое создали. Под названием Киевская Русь. Но общими стали только армия, граница с таможней, деньги и князь.

Нагейкин. Какие ж полномочия у князя?

Николашин. Совсем ерундовые: награждать, миловать, послов принимать и народ от чиновников защищать.

Нагейкин. Откуда ж он взялся?

Николашин. Из дома Рюрика.

Нагейкин. Почему князь, а не царь?

Николашин. Как раньше. В Киеве князья были, а не цари. Их тоже выбирали. Правда, из своей же семьи.

Нагейкин. Пожизненно?

Николашин. Нет, только на время. Но, если хорошо правил, народ мог попросить и дальше его оставить.

Нагейкин. Кого попросить?

Николашин. Других князей. Им раз в три года полагалось съезжаться на выборы из своих вотчин.

Нагейкин. Значит, и вотчинами тоже князья руководили?

Николашин. А как же?

Нагейкин. И все Рюриковичи?

Николашин. Конечно.

Нагейкин. Это не демократично.

Николашин. Когда демократично, дороговато получается. Рюриковичи подешевле будут. И понадёжней. Не доверять же губернаторам безродным, ворюгам и мздоимцам!

Нагейкин. Выходит, служилых надо из княжичей выбирать?

Николашин. По-другому коррупцию не поборешь. Те почестней. Они честь веками и смолоду берегут. Как вам это объяснить? (Пауза.) Если вы себе в дом дворняжку берёте, не удивляйтесь, когда она, извините за выражение, на ковёр вам нагадит. А породистая собака – ни за что такого себе не позволит. Скорее у неё всё там лопнет внутри, но позора не допустит.

Нагейкин. Хорошего же вы, однако, мнения о нашей власти!

Николашин. Это не мне, а генералу Ефимову сон такой приснился.

Нагейкин. Ну, положим, вы тоже наше государство не слишком любите, раз с таким восторгом пересказываете.

Николашин. Эх, молодой человек! Что вы в этом понимаете? (Пауза.) Это как же надо не любить Россию, чтобы любить её государство!

Нагейкин. Ладно. Довольно о снах. На суде подтвердите свои показания?

Николашин (испуганно). Какие?

Нагейкин. Которые только что дали.

Николашин. А всё-таки будет суд?

Нагейкин. Не исключено.

Николашин. Можно последнюю фразу зачеркнуть?

Нагейкин. Какую?

Николашин. Про прокурора. Что он вороватый.

Нагейкин. Я её и не написал.

Николашин. Вот спасибо. (Пауза.) Вдруг всё не так? Вдруг он исправился?

Нагейкин. Будучи на пенсии?

Николашин. Неважно. Всё равно есть презумпция невиновности.

Нагейкин. Тут вы правы. Поэтому я записал только фактические события. Потерпевший при вас пересказал один сон, а подозреваемый – другой. Украл или не украл – пусть решает суд.

Николашин. Вот-вот. Золотые слова.

Нагейкин. В таком виде подтвердите?

Николашин. В таком – да.

Нагейкин. Тогда подпишите протокол и ждите повестку.

Николашин. Ой, извините, мне что-то нехорошо. (Достаёт таблетку, кладёт в рот.)

Нагейкин. Вам, может быть, воды дать запить?

Николашин. Нет-нет, мне надо под язык. Сердечко немного прихватило. Вдруг представил, что такое и на других выборах может случиться.