Мистер Сэдман

– О, вот возьмите, вам очень понравится.

Мак Тучка протянула Сайрану деревянную коробочку с ручкой на боку.

– Что это?

– Сюрприз. Сами увидите. Пройдите в зал для развлечений и развлекайтесь. Прошу. Я отправлю ваш запрос, не переживайте.

Парень, держа в руках врученный ему предмет, вошел в так называемый «Зал развлечений». Что ж, возможно, он когда-то таковым и был, но явно не теперь. Просторное помещение с засыпанным песком мраморным полом, огражденное стройными рядами колонн (половина которых представляла собой лишь крошившиеся основания) и провалившейся крышей явно не поднимало настроения. Сайран сел за единственную чистую парту, которую он сам же и протирал каждый день, и мельком оглядел остальные, почти истлевшие от времени.

«И что тут у нас?» – подумал он, вернувшись взглядом к коробочке.

Она была небольшой, примерно в один кубический дециметр. На одной из граней виднелся узор, а на другой металлическая ручка-крутилка.

«Хм» – пожал плечами юноша, поставил устройство на стол и провернул ручку по часовой стрелке.

Раздался щелчок и из коробки выскочил черт на пружинке. Сайран немного испугался и столкнул предмет с парты. Игрушка упала на пол и издала три мелодичных звонка один за другим. Колокольный звук разнесся по разрушенному «дому культуры» и некоторое время провисел звоном между колоннами.

Изумлению блондина не было предела. Он опасливо перегнулся через стол и посмотрел на поеденного черным грибком чертика из папье-маше, свесив язык торчащего на своей пружине. Лежавшая на полу игрушка внезапно напомнила ему о том, что он запамятовал уже очень давно:

– Соль… ми… до… – шепнул он.

Схватив коробку, водрузив ее на стол, он принялся усердно крутить ручку в обоих направлениях поочередно, стараясь выжать еще хоть какой-то звук из игрушки. Но она предательски молчала.

«Музыка, точно! – думал он, тряся чертика, – Раньше была музыка! Я вспомнил! Ну давай-же, покажи мне, что это такое!».

Однако, сколь бы он не бился, выжать еще хоть ноту не удалось. Потеряв надежду, он смиренно поставил игрушку на лоток с надписью «Окно сдачи развлечений».

«Развлекся…»

Вздохнув и нервно топнув по песку на полу, парень сложил руки на груди и задумчиво посмотрел в белое небо сквозь дырку в крыше.

Освещение стало чуть более тусклым. Сэдман заметил это по отражениям на черной водной глади, так как отвлекся на нее в перерыве между записями.

«Дорогой дневник, твой юбилей не прошел даром. Сегодня я вспомнил о последовательностях звуков, которые называются – музыка. Откуда я это помню? Я не помню. Но это принесло свои плоды. Если шум ветра становится чуть тише, то я слышу еле уловимые отзвуки от того города вдали. Вот послушай сам, мистер дневник, – юноша напряг слух и довольно вздохнул, – Да, определенно там что-то происходит. Все эти месяцы я наблюдал за ним, и он казался таким же безжизненным, как и этот остров, но, похоже я ошибался. Хотя, может быть я просто не улавливал этого, потому что что-то забыл? Но город жив. Завтра я попрошу в качестве развлечения поставить мне музыку. Того гляди еще что-нибудь вспомню».

Закрыв тетрадку, парень устремил свой взор, который впервые за неопределенное количество времени наполнился если не уж надеждой, то хотя бы любопытством. Становилось все темнее (хотя ночи тут не было. Максимальная темнота «ночи» походила на пасмурный день в обычном мире), а Сайран все смотрел на силуэт далекого мегаполиса по ту сторону разрушенного моста и вслушивался в общий фон. Ему действительно казалось, что иногда оттуда долетали отдельные звуки, природу которых он пока не мог осознать.

Внезапно относительно спокойную обстановку прервал пронзительный звук сирены, после которого мадам Мак Тучка произнесла, будто бы с небес:

– Пэм, Пэм! Мистер Сэдман, у вас свидание.

Тот раздраженно закатил глаза:

– Что, опять? Месяц не было и вот снова! Можно отменить?

– Нет, – безапелляционно ответил голос из ниоткуда, после чего юноша поморщился, убрал дневник за пояс и встал с бетонной плиты.

Войдя в точно в такой же степени разрушенное помещение, как и другие в этом мире, Сайран подошел к черте на полу. Он остановился около пожилой женщины с длинной указкой в руках и сложил руки на груди:

– Ну что? Кто на этот раз? – скептически процедил он, – Странно, что вообще кто-то вспомнил. Уже месяц не было встреч, слава Богу. Это снова та девчонка?

– Успокойтесь, мистер Сэдман, – погрозила пальцем дама, – мне эти свидания нравятся не больше, чем вам. Но такова моя работа. Стойте и слушайте.

– Мадам, можно я пойду? Там город начал шуметь, мне это гораздо интереснее, чем все эти неизвестные мне люди. Кто они вообще такие? Вы и сами не знаете.

– Не знаю, но они хотят говорить именно с вами.

Припомнив, что сопротивление бесполезно и что в случае неповиновения Мак Тучка заставит его сделать то, что требуется, Сайран поднял вверх ладони и мотнул головой:

– Ладно, ладно. Давайте ее сюда.

Помещение было размером метров десять на десять. По середине была начерчена желтая линия, делившая комнату пополам. В одну и в другую сторону от нее, на расстоянии двух метров виднелись еще две полосы. Именно они и разграничивали область, в которой находился юноша и область, в которой появилась темноволосая девушка, разделив их почтительным четырехметровым расстоянием.

Материализовавшаяся из ниоткуда брюнетка в зеленом защитном халате, красивые волосы которой поблескивали в мягком свете небесного софтбокса, молча смотрела на Сайрана.

– Привет, – наконец тихо сказала она.

Юноша ничего не ответил, продолжая стоять руки в боки напротив, лишь раздраженно закатывая глаза. Дама, организовавшая встречу, слегка ударила его указкой по торчавшему из головы металлическому прутку.

– Ай, больно же! – взвизгнул Сайран, невольно кивнув.

– Зато ты поздоровался.

– Да почему я вообще должен с ней здороваться? Кто это вообще такая? Зачем она приходит?

– Я понятия не имею, – спокойно ответила женщина, – но порядок – есть порядок. Если душа к тебе обращается, будь добр – прими ее.

– Но она даже не слышит меня! Вот смотрите: ЭЙ ТАМ! КАК ДЕЛА? ДАВАЙ К НАМ? У НАС ТУТ ВЕСЕЛО! Иногда… никогда…

Ответа, разумеется, не последовало. Брюнетка на той стороне комнаты лишь грустно смотрела на парня, совсем не двигаясь. Только ее грудь немного поднималась и опускалась в процессе дыхания.

– Что я и говорил. Бестолковые свидания какие-то. Хорошо хоть они пореже стали, – принялся ходить вдоль черты блондин, сердито выговариваясь, – Почему она сама молчит? Она что, просто поглазеть на меня приходит раз в пару недель? Кстати, я сегодня перечитывал свой дневник, и там записано, что она раньше разговаривала. Я все это забыл всего за год. Мадам Мак Тучка, тут есть какие-нибудь методы лечения? Кажется, у меня проблемы с памятью. Мне бы лекарство для мозга выписать!

Женщина неприветливо взглянула на парня и снова устремила взор на девушку.

Бессильно всплеснув руками, Сайран сел на заваленный мелкими камешками и щепками пол заброшки в позе лотоса. Он подпер ладонью подбородок и скептически изрек:

– Если мне когда-нибудь снова подвернется предмет-желание, я загадаю отменить эти бестолковые игры в гляделки. Вот серьезно.

Грустно шмыгнув носом и утерев слезу, миловидная брюнетка по ту сторону разграничения развернулась и вышла из здания, скрывшись в пустом дверном проеме. В помещении снова стало пустынно, как будто бы никаких гостей тут и не было.

– Наконец-то! – возрадовался юноша, встав на ноги, – Теперь я могу идти?

– Разумеется, – ответила Мак Тучка.

Перед сном Сайран решил прогуляться по острову. Не сказать, что тут было для этого много места, но пару кругов по зацикленной прямоугольником асфальтированной дороге можно было навернуть. Все эти виды поломанных домов, силуэт черной башни, которая выглядела вблизи как гнилой жигуль, остов от первого пролета моста… все эти картинки надоели ему до тошноты. Все было таким ментально холодным и отталкивающим, что представься ему возможность обменять их хоть на что-нибудь, парень, не раздумывая, согласился бы.

Делая очередной круг по поселку, пройдя мимо пустого офиса и закрытого развлекательного зала (которые останутся таковыми до утра), Сэдман остановился на повороте к башне. В том углу, где дорога под 90 градусов уходила вправо, был промежуток между домами. В нем виднелась черная (особенно вечером) водная гладь.