Ульяновск про. Новые сказки

А вот то, что в прошлый раз вместе с японскими инвесторами в составе их делегации приехало два приведения, это плохо. Целый месяц пришлось их пугать, чтоб убрались восвояси. А в Японии, как мы помним, благодаря приведению Перси Френч, условия не ахти какие. Вот они, увидев такие просторы, уезжать-то не хотели. Попрошу внимательно отнестись к инородным гостям. Гоните их! Эта наша земля, Россия, отступать нам некуда!

– Господа и дамы. Официальная часть подошла к концу. Прошу всех на улицу, на Венец.

Мимо комнаты охраны галдя и хохоча, прошла толпа приведений и вышла на улицу. Под тусклым светом фонарей, приведения стали видны ещё хуже. Некоторые частично.

Председатель собрания остался на ступенях и когда все вышли обратился к толпе:

– Друзья! Приступаем к главной части нашего ежегодного собрания! Напоминаю, что до рассвета осталось четыре часа. Приступаем к ежегодному, совместному пуганию горожан Симбирска! Вперёд друзья! Охватите все улицы!

Через пару секунд у здания дворянского собрания не было ни одного приведения.

Но уже через минуту, недалеко, в парке Дружбы народов и на Спасской площади, можно было слышать крики и визг горожан.

Основная часть ежегодного слёта приведений Симбирского уезда началась успешно.

Заводские батлы

Настроение у меня упадническое. Не видать мне тринадцатой зарплаты, как сами знаете, чего. А всё этот, бригадир Бобёрчиков, лезет куда его не просят. Теперь вот сижу на поэтических батлах в ледовом дворце, завод представляю.

Я! Я, который за всю жизнь не сложил и строчки, выставлен на бои от целого моторного завода. Ты мол, Гудошников, самый талантливый по этой части с нашего завода! Это директор мне заявил.

– Вон и Бобёрчиков говорит, что ты стихи читать обучен!

– Да что я такого сказал-то? За что меня?

– Как же! Ты на новогоднем корпоративе что сказал?

– Что?

– Напомнить?

– Ну!

– Здравствуй, попа, новый год! Помнишь?

– Так ёлка-то сгорела!

– Правильно, хреновый был новый год, согласен. И все присутствующие на мероприятии ясно по этому поводу высказались. Однако в стихотворном выражении, только ты смог всё красноречиво описать. И заметь, Гудошников, без мата! А это то, что нужно!

– Так это не мои стихи!

– Стихи там, или не стихи! А может и хокки- мокки какие! Всё равно тебе честь завода защищать. И помни. Победить надо Ульяновский молочный! Остальным можешь проиграть, не важно.

– Почему молочный?

– У меня там сват в директорах. Ему нос утрём, а остальным как получится.

Неделя на тренировки ушла. Благо поэтов в городе, как… Короче много. Нашлись знакомые. Я даже пытался выставить тут одного вместо себя. Оказалось, его весь город знает. Никто не поверит, что он с нашего моторного, он вообще нигде и никогда не работал. Так что пришлось самому.

Вот сижу, бои слушаю. Мой-то под пятым номером. Сейчас вот Хлебторг с Патронным дерутся. Патронный конечно убойно строчит, но Хлебторг держится пока. Мне в пятом-то с «Аханом» драться. А в «Ахане», я вам скажу, поэтов тьма, я на их отборочном туре присутствовал. Продавцы там грузчиков и охранников за пояс заткнули, мастера. Потом среди продавцов выбрали самую горластую, с шестой кассы она, говорят. Я-то сам её пока не видел, берегут её, от сглаза наверное. Всё по делу. А у нас? Никаких отборочных! Гудошников, давай! Гудошников, вперед! Гудошников, Россия, Россия! Или нет? Пожалуй так кричать не будут. «Ахан» -то хоть и французский, а продавцы-то наши…

Объявили значит. Правила там такие. Надо наехать на соперника стихотворным слогом. Ему даётся право подумать пару минут и дать ответ. Жюри, а там сегодня кого только нет, все поэтически настроенные люди из руководства областного, голосуют пальцами. Один палец покажут- плохо. Пять- отлично. Всё просто, как два пальца.. А, два пальца, это двойка.

Выхожу. Арбитр спрашивает:

– Живот или спина?

Ну как в футболе, орёл или решка. Надо выбрать, кто первый нападает. Только у нас вместо монеты, плюшевая обезьянка. Арбитр её в воздух швыряет и все смотрят, на что она упадёт. С монеткой-то смухлевать можно, а с обезьянкой нет, не выйдет. В общем, на спину упала обезьянка. Значит «Ахан» начинает.

Ну эта мадам, с шестой кассы, я вам скажу. Вышла такая, приличная вся, в форменной курточке. А потом начала мне козу показывать, брови морщить. Только рубашку на себе не порвала. По команде арбитра, как заорёт на весь дворец:

– Что пыхтит, звенит, орёт?
И не едет, не идёт!
Коромыслом дым стоит,
Пробка собралась, гудит.

Тарантас с пути убрали,
Зрители подняли ор,
Задом наперёд собрали
Ему пламенный мотор.

Ну разгневала она меня конкретно. Где это видано, чтоб мы мотор задом наперёд собрали? Нормально там всё собрано! А если что дымит и пыхтит, так это к обслуживающему персоналу. Нечего всякой ерундой машину заправлять. Короче, зацепила она меня. И я тоже заорал на весь дворец:

– Магазин ваш хоть французским,
Хоть бельгийским назови,
Пахнет всюду духом русским,
И снаружи и внутри.

Не пройти ряды свободным,
Всюду камеры стоят,
Лучше умереть голодным,
Чем от сглаза, через взгляд.

Кассирша мне две козы уже в лицо тычет. Чувствую, сейчас грудь в ход пойдёт, я посторонился.

Судьи долго совещались. Потом, кассирше все судьи показали по четыре пальца. Двадцать очков набрала.

Я затаил дыхание. На кону тринадцатая зарплата и хорошее настроение на новый год. Судьи и мне по четыре пальца показали. Ничья стало быть. Арбитр объявил батл- перебатл. Тут один из судей встает и заявляет.

– Я, – говорит, – пять пальцев моторному показал. Моторный выиграл.

– Как пять? – говорит арбитр, – я видел только четыре!

– Пять!

– А покажите как вы это делали?

Он поднимает руку с четырьмя пальцами.