Партизаны

– Думаю, нам лучше заехать за этот холм. Мы там были с Игнатом. Дальше, за холмами, речка и мостки через нее. Перед мостиками крутой спуск, по которому не съехать – там обычно оставляют транспорт. А нам как раз и надо затеряться среди отдыхающих.

– Но оттуда нам топать до забора, наверное, с час, – возразил кто-то.

– И хорошо. Меньше вероятности, что нас найдут. В прошлый раз они вызвали полицию, и нас быстро обнаружили, – напомнила Женя. – А сейчас они наверняка подготовились к нашей атаке, так что надо быть осторожными вдвойне. Игнат, а ты как думаешь? – окликнула она невысокого, плотного парня, который в это время энергично вышагивал туда-сюда по дороге, разговаривая с кем-то по телефону. Женя подошла к нему с картой:

– Едем туда, куда задумывали? Это еще километра четыре.

– Да, – коротко и твердо ответил тот.

Игнат, с которым Антон познакомился еще в городе, был лидером движения и руководителем данной операции.

– Я бы встал поближе, – высказался Родик. – Что они нам сделают? Инструменты спрячем. Даже если найдут – не наше это и всё. Докажите!

Но командирское слово было сказано, и все снова полезли в машины, заталкиваясь сами и заталкивая рюкзаки.

Лагерь

На площадке перед спуском к реке стоял всего один автомобиль. Пристроились рядом с ним; нагрузившись рюкзаками, сумками, спальниками, двинулись цепью вниз.

На другой стороне речки за высокими кустами ольхи сыскалась ровная травянистая площадка.

– Вот, тут даже кострище есть! – обрадовалась Женя, остановившись у отдельно растущей высокой кряжистой березы со следами старых зарубок. – Не придется траву жечь.

– Ставим палатки, часа два отдыхаем, едим, и будем готовиться, – распорядился Игнат. – Как начнет смеркаться – выдвигаемся.

Антон взялся разжечь костер. Когда огонь запылал, над ним повесили сразу два больших котелка – для каши и для чая.

– Кабанчика зажарим, – пошучивал длинный Лёшка, жердью возвышаясь над присевшим у огня студентом.

– Захотел! Кабанчики для вип-персон, – напомнил ему Эдуард.

Кроме Жени, в группе была еще одна девушка – Дина, крепко сбитая, коренастая и хмурая. Она приехала с таким же коренастым, но менее хмурым дружком Сашей, и сейчас они вдвоем сосредоточенно ставили палатку в стороне от всех.

– Дина у нас ниндзя, – хохотнул шутник Лёшка, когда суровая девушка подошла к костру.

Одетая в буро-зеленый камуфляжный костюм, высокие мужские ботинки, Дина действительно походила на вояку.

– Меча только не хватает, – заметил Родик.

– Будет и меч, – пробурчала «ниндзя».

На примятую траву выложили из рюкзаков чашки, миски, колбасу, помидоры, батон, печенье. Расселись тесно вокруг. Чай черпали каждый своей чашкой прямо из котелка. Антон оказался без посуды, и ему дали крышку от термоса.

Водитель микроавтобуса, щуплый и неприметный, сидел, ссутулившись, на бревнышке за березой. Его всё же приметили:

– Ты что там спрятался? Иди поешь, Слава.

– Я ничего не взял, – стыдливо отвечал тот.

– Ну и что?! Ты нас вёз!

Между тем один из парней, направляясь к ручью ополоснуть помидоры, наткнулся на кучу пустых бутылок и смятых пластиковых контейнеров.

– Вот, полюбуйтесь! – обратил он внимание остальных. – Даже здесь! В такой дали! Мы боремся против захвата озер и лесов, против заборов, а всё же там, за заборами, земля так не захламлялась бы.

– Стае везде мусор найдет! – хмыкнул Лёшка.

– Будем уезжать – заберём, – взялась собирать мусор в пакет Женя. – На Ладоге мы в прошлое лето по десять мешков собирали.

– Народ еще надо воспитывать, – вырвалась у Эдуарда казенная фраза.

– Или штрафовать.

– Не все же бросают, – негромко возразил Антон.

– Бросает быдло, – зло сказала Дина, – а их большинство.

– И жлобьё, – прибавил кто-то.

– Это одно и то же.

– Не скажи!

– А вот мы Лёню спросим, будущего профессора философии.

– Вам определение быдла и жлобья? – с готовностью заговорил бледный веснушчатый парень в криво заправленной, вылезшей из брюк рубашке. – Быдло, если быть точным, это самая бессознательная, равнодушная и покорная часть населения. И таких, к сожалению, большинство.

– А жлобы тогда кто же?

– Жлобы в моём понимании – это подвид быдла. Если типичное быдло всегда готово подчиняться, то жлоб желает выглядеть крутым, желает подчинять и унижать, особенно людей более тонкого склада. Жлоб агрессивен, хотя силу он уважает и охотно ей подчиняется, тем более властям. – Увлеченный своей речью, Леонид даже привстал на колени. – Есть еще гопота – полуобразованная, обычно пэтэушная, молодежь, агрессивная, тупая, ведущая стадный образ жизни. Бить, разрушать, грабить и гадить – вот их главные устремления.

– А «нашисты», «молодогвардейцы» – этих куда? – спросил кто-то.

– По моему представлению, это всё же часть гопоты, хотя и частично образованная, студенты. У этих тоже потребность бить и крушить, но якобы по идейным соображениям и обязательно под чьим-то хитрым руководством.

– Лёша наш состоял в «Молодой гвардии», – заметила с лёгким укором Женя.

– Всего месяц, – пожал Лёшка плечами. – Они меня быстро раскусили – засекли, что я не ору их лозунги. Отбиваться пришлось.

– Значит, ты месяц был гопником, – скривил губы Родик.

– Может, мы все гопники? – парировал Лёшка. – Мы агрессивные. Одна Дина чего стоит. И мы разрушаем. Заборы, например.

– Дурак! Нашел, с кем сравнивать, – огрызнулась Дина.

– Мы разрушаем, чтобы сохранить – природу, животных! – горячо возразила Женя. – Мы отстаиваем право людей на доступ в леса и на берега водоемов!

Лёшка захлопал в ладоши, довольный, что вызвал такой всплеск праведного гнева. Какое-то время пили чай молча.