Безмятежник

Погожего весеннего денька,
И чтоб моя соседка по общаге
Взглянула на меня не свысока.

И, милостью высокого посыла,
Которой жив несовершенный свет,
Меня на ужин в гости пригласила,
Но я согласен даже на обед:
Мои мечты – не жаркие ладошки,
Не жгучий взгляд и строгое каре,
А сковородка жареной картошки,
Из-за двери струящая амбре…

Когда я стану зрелым и маститым —
Звездой афиш у театральных касс,
Всегда в себе уверенный и сытый,
С волшебной грустью вспомню, и не раз:
Ах, как же так досадно, на картошку,
Сместил акцент я в плутовском антре.
И упустил – и жаркие ладошки,
И тайну глаз, и строгое каре…

«Они уходят. Смерть во всём права…»

Да, человек смертен,

но это было бы ещё полбеды.

Плохо то, что он иногда внезапно

смертен, вот в чем фокус!

    Михаил Булгаков

Они уходят. Смерть во всём права.
Пусты места. Как омут окна: тьма лишь.
И правильные формой острова
Горбатят щедро вширь районы кладбищ.
Восток ли светел, запад ли темнит —
Земля кругла и катится по кругу:
Вот парусом вздымается гранит,
Где вглубь плывут безвёсельные струги.

У нас дела, дела, дела, дела.
Мы строим планы на недели, годы.
И правильно содержатся тела,
Нормируя жиры и углеводы.
И кажется, что края жизни нет,
А если что, – конечно же, с врагами…
Но вот уехал из дому сосед,
Накрытый простынёй, вперёд ногами.

И холодеет в панике нутро:
«Ещё вчера выгуливал собачку».
Но есть пора, и выносить ведро,
Балкон белить, корячиться на даче.
Трагедии людские в новостях —
Бессмысленные зрелища под пиво.
Щелчок канала, коих больше ста,
И мы опять как будто вечно живы…

У нас сердца фантомные давно,
А души наши суть фанерных будок.
Для новых кладбищ площадей полно,
Под небесами цвета незабудок.
Уходят все, и смерть всегда пряма,
И правду эту часто повторяла…

Но не хватает трезвого ума,
Завыть по тем, кого мы потеряли…

«Дрова на исходе…»

Дрова на исходе,
стало быть, дело к весне.
В моде скворечни,
и впору учить салажат
Сочетать из дощечек
жилище о круглом окне —
Перелётным пернатым,
спешащим свой род продолжать.

Февраль на исходе.
Стало быть, зиму прошли:
Вскроется лёд,
всколыхнутся Байкаловы воды.
Впору детей наущать,
как строгать корабли,
И чинить паруса,
ожидая погожей погоды.

Тоска на исходе. Робкая поступь весны —
Солнечный день
всё сомнительней в части мороза.
Вот и в тающем снеге
остаток былой белизны,
И дневная капель
распевается азбукой Морзе…

«Ночь. Безмолвие зависло…»