Сезон белых плащей

П а н и н. Врач, исцелися сам.

В р а ч. Благодарствуйте.

Садится на скамейку, закуривает. Панин продолжает стоять, покачиваясь с пятки на носок.

В р а ч. Садитесь, что вы качаетесь?

П а н и н (негромко). Насколько я понимаю, пока сам пациент в сознании, согласия от родственников не требуется. Что с ней?

В р а ч. Рак правого легкого. Очень запущенный. Но ей об этом знать не надо. Понятно?

П а н и н. Рак?…

В р а ч. Попробуем спасти. Шансы еще есть, хоть и мало. Вы мне нужны как… моральная поддержка. Вы сядете, наконец?

П а н и н медленно опускается на скамейку рядом с В р а ч о м.

П а н и н. Может… перевезти ее куда-нибудь?

В р а ч. Не доверяете? Ну, давайте, везите. Только время потеряете. А там и не возьмутся, уверяю вас. И я бы не взялся. А вот профессор Феоктистов берется. Кстати, он-то как раз из Москвы.

П а н и н. Это… сколько-то стоит?

В р а ч (насмешливо). Желаете проспонсировать? И гитарку для этого прихватили? А может, расчет на небывалые гонорары в этой вашей… как ее… краевой газете?

П а н и н. Я задал вопрос.

В р а ч. Нет уж, спасибо. Как-нибудь обойдемся.

Пауза. В р а ч тяжело встает, нервно тушит сигарету о край урны.

В р а ч. Государство, тишкина жизнь… В онкоцентре, в палатах, народу набито в четыре раза больше, чем положено по нормам. Оборудование сгнило все, медикаментов нет, медперсонал разбегается… Все к черту разрушилось, а нам бы только песни петь.

П а н и н. Разрушили.

В р а ч. Что? Да какая разница…

П а н и н. Если уж так все плохо…

В р а ч. Ну?

П а н и н. Почему ваш Феоктистов берется?

В р а ч (засовывает руки в карманы халата, делает несколько шагов вдоль скамейки). Лет двадцать пять назад, в ранге первого секретаря горкома, она открывала эту самую нашу больницу. И представила коллективу главврача. Тогда еще очень молодого пульмонолога Феоктистова. А до этого лично отстояла его на бюро горкома. Ну, там доносы всякие, пятый пункт… Такое не забывается.

П а н и н. Вы полагаете?

В р а ч (резко останавливаясь). Кстати, с тех пор в Петровске не построили больше ничего. Вообще ничего. Если не считать памятного знака на привокзальной площади и торгово-развлекательного комплекса с ночным клубом и подпольным казино. Где гитаристы играют.

П а н и н. Вы… это мне для чего сейчас говорите?

В р а ч. Чтобы помнили.

П а н и н. На память не жалуюсь.

В р а ч. Похвально. Но в случае с вашей матерью звучит неубедительно.

П а н и н. Слушайте, вы!

В р а ч. Что – «слушайте»? Что – «вы»? Знаете, как она вас ждала? Как они, старики, вас всех вообще ждут? «У Валеры очень трудная работа. Он часто остается за редактора. Его просто не отпускают. Его все любят, он такой талантливый, он такие песни пишет!». А Валера является только через две недели, по всему видать, после жестокого запоя, да еще и с гитарой! Нашел место и время. Менестрель…

Врач быстро уходит со сцены. Перед тем, как скрыться, на мгновение оборачивается и говорит уже другим тоном, спокойным и деловым.

В р а ч. Не обижайтесь. Просто без вас нам ее не вытащить.

Врач уходит. П а н и н медленно встает, берет в руки гитару, смотрит на нее. Потом вдруг судорожно проводит по лицу другой, трясущейся рукой.

П а н и н. Сезон белых плащей… Мама.

После этих слов кусает ладонь и замирает. Падает занавес. В качестве музыкальной интермедии звучит песня «В этом городе».

В этом городе так ненадежна и зыбка весна
И возврат холодов наблюдается в майские дни.
И ветра так нездешне скулят у окна…
Даже днем здесь в квартирах не гаснут огни.

В этом городе есть пять театров, Дом куклы и знак,
Что стоит у вокзала, о прошлых победах скорбя…
Стадион есть… Конечно, с названьем «Спартак»…
Но представь: нет тебя, нет тебя, нет тебя…

Я давно догадался, что в городе что-то не так
А теперь понимаю – ему не хватает тебя.

Триста лет здесь живет большей частью народ трудовой
Двести семьдесят тысяч дорог, нареченных «судьбой».
Но одной здесь не сыщешь дороги такой,
По которой могли бы пройти мы с тобой.

В этом городе – пристань пяти отдаленных морей
Здесь швартуют суда, о разлуках и встречах трубя…
Тридцать банков, больницы, прекрасный музей…
Но представь: нет тебя, нет тебя, нет тебя!

В этом городе много хороших и верных друзей,
Только мне очень плохо у них без тебя

В этом городе есть замечательный древний собор