Среди индейцев Центральной Венесуэлы

Вообще хочется подчеркнуть, что проект «Малые народы мира», разрабатываемый автором, весьма гуманистичен по сути: нынешние годы (ну десятилетия) могут оказаться последними для многих племен и народностей планеты, доживающих свой век, не будучи даже толком открытыми!

И Андрей Матусовский, историк по образованию и путешественник и исследователь по призванию, спешит «открыть» их для мира, не хочет, чтобы они исчезли прежде, прежде чем о них узнают ученые, и стремится хоть что-то сделать для их сохранения на земле.

Жаль только, что сподвижников в этом нелегком деле ему редко удается разыскать на нашей планете и тем более у нас в России, занятой своими насущными делами…

Надеюсь, что эта книга Андрея Матусовского об индейцах Амазонии кого-то заставит задуматься о судьбах наших соседей по планете и станет «первой ласточкой» в серии книг о малых народах Земли».

    Николай Николаевич Непомнящий,
    главный редактор журнала «Путешествие по свету»,
    член Союза писателей РФ

«Хоти – один из наиболее интересных индейских народов южной Венесуэлы, реликт докарибского населения региона. Крайне мало этнографов побывало у хоти, поэтому любая новая информация о них чрезвычайно ценна. Андрей Матусовский обладает опытом полевой этнографической работы в Амазонии и необходимой теоретической подготовкой, и его сообщения вполне достоверны».

    Березкин Юрий Евгеньевич,
    доктор исторических наук,
    заведующий отделом Америки
    Музея антропологии и этнографии
    им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН, г. Санкт-Петербург

Глава I. Вверх по Парусито к индейцам хоти

Главное – решиться

Найти компаньона для поездки в Амазонию оказалось совсем не просто. Все хотели увидеть буйство тропиков, но при этом боялись тропических болезней, высокой влажности и жары, всевозможных ползающих жалящих и кусающих насекомых и змей. Их страх мне был понятен – я точно так же боялся всего этого!

Но я был одержим идеей увидеть жизнь лесных индейцев и прожить вместе с ними какое-то время в первобытном тропическом лесу. И вот настало время, когда мое желание победило мой страх, и, так и не найдя себе компаньона, я решил ехать в Амазонию один! Уже после того, как я принял для себя это решение, мне представился случай.

В немецкоязычной части интернета висело маленькое неброское частное объявление: «Могу быть проводником к лесным индейцам Венесуэлы, пишите». Я написал, мне ответили… Так я познакомился с Акселем. Он оказался немцем, уже много лет живущим в Венесуэле и побывавшим во многих изолированных индейских племенах.

– Ты с ума сошел, – говорили все вокруг, – один едешь на другой конец света, к диким индейцам, какой-то немец должен тебя встретить где-то на аэродроме посреди джунглей в Южной Америке.

Всего этого я уже не слушал – я готовился к отъезду. Только одержимый мог понять одержимого, что такие объявления не дают компьютерные злодеи, и это мой шанс, который я не должен упустить.

Мой международный медицинский сертификат пополнился записями о прививках от желтой лихорадки, гепатита А и Б, брюшного тифа. И, заручившись для дополнительной страховки рекомендательным письмом от иллюстрированного глянцевого журнала о путешествиях, я отправился в посольство Венесуэлы получать визу.

– Вы хотите поехать к лесным индейцам Венесуэлы? – удивленно спросил меня консул. – Вы первый россиянин, который обращается к нам с подобной просьбой. Но почему? Туда, куда вы хотите поехать, не ездят туристы, там нет ни отелей, ни кемпингов.

– Меня не интересуют кемпинги и туристические центры. Я хочу увидеть, как живут индейцы хоти, продолжающие вести традиционный образ жизни.

– Хоти? Есть такой народ?.. Хм-м, хм-м, не знаю, не знаю… Вы знаете, что российским гражданам мы можем выдать туристическую визу сроком не более чем на двадцать один день пребывания в Венесуэле, и вам, скорее всего, не хватит этого времени, чтобы осуществить ваши планы, ведь индейцы постоянно кочуют по лесу. Где вы их найдете? Вероятно, необходимо также специальное разрешение для посещения изолированных индейских племен – всего этого я здесь в Москве не знаю. А что если вам не удастся там, на месте, получить такое разрешение, и где вы будете тогда находиться все эти дни? Хм-м, хоти, не знаю, не знаю… Мы вам сообщим о нашем решении через пару дней…

Через несколько дней, прошедших после этой беседы, я, имея годичную въездную венесуэльскую мультивизу, уже выходил из здания международного аэропорта Майкетия в Каракасе – видимо, консул в Москве решил, что я буду слишком долго выбираться из леса, и выдал мне «индульгенцию» для посещения своей страны.

После того как я получил багаж, стало ясно, что приключения начались практически сразу же – моя одежда, предназначенная для экспедиции, рекомендательное письмо и еще несколько нужных вещей, лежавших в одном из отделений моего рюкзака, были украдены.

Данди-крокодил

Утром следующего дня я прилетел в город Пуэрто-Аякучо – столицу федеральной территории Амазонас. У выхода из здания аэропорта меня окликнул какой-то загорелый европеец с седой бородой. Его звали Аксель, именно с ним мы и списывались по интернету. Он сразу же познакомил меня со смуглым метисом – Эктором, которого представил в качестве своего компаньона и моториста.

Вид на Ориноко в окрестностях Пуэрто-Аякучо

Консул в Москве оказался прав – для посещения индейских территорий требовалось специальное разрешение местного муниципалитета, иначе ни о каком полете вглубь джунглей не могло быть и речи. Благодаря Акселю мы быстро оформили на меня такое разрешение и уже к обеду были готовы к вылету.

Перед отлетом решили поесть и зашли в один из местных баров. В помещении царил полумрак, за столиками сидели несколько метисов, на стенах висели портреты Че Гевары. И вдруг я вижу на стене увеличенную в человеческий рост фотографию семьи Ульяновых! Аксель изучает меню, а я стою и не могу надивиться.

– Пойдем отсюда, тут все дорого, – наконец, говорит он.

– Как это понять? Ладно, Че Гевара, но Ленин в Пуэрто-Аякучо? – не скрывая своего изумления, спрашиваю я его.

Аксель (слева) и Эктор на фоне этнографической коллекции, собранной Эктором

– А-а, ничего удивительного. Этот бар держат какие-то левые радикалы. Вот они и развесили эти портреты.

С Акселем и Эктором я лечу из Пуэрто-Аякучо в Сан-Хуан-де-Манапиаре – небольшой административный центр на севере федеральной территории Амазонас.

Маленький старый одномоторный самолетик «Сессна» плавно парит над пологом тропического леса, который начинается сразу же за окраиной Пуэрто-Аякучо. Внизу видны то изгибы мутной желтой реки, то водопады и горы. Вдруг посреди зеленого ковра джунглей мелькает селение с несколькими высокими конусообразными крышами, крытыми пальмовыми листьями.

– Что это? – стараясь заглушить шум мотора, кричу Акселю.

– Деревня индейцев пиароа.

Деревня индейцев пиароа, состоявшая как из прямоугольных строений, так и из традиционных конусообразных хижин, расположилась всего в нескольких минутах лета от Пуэрто-Аякучо. На ее окраине начинается густой лес.

Через час лета наша «Сессна» приземляется в Сан-Хуан-де-Манапиаре. Мы выходим из самолета. На меня с любопытством смотрят индейцы пиароа, окружившие самолет, – коренные обитатели здешних мест.

Однако, согласно материалам переписи индейского населения Венесуэлы, проводившейся в период 1982—1983 годов, уже в начале 1980-х годов в Сан-Хуан-де-Манапиаре проживали не только индейцы пиароа, но и банива, баре, гуахибо, пиапоко, пуинаве, ябарана, екуана. Общая численность населения поселка составляла пятьсот девяносто семь человек, среди которых были и не индейцы.

В Сан-Хуан-де-Манапиаре мы должны взять каноэ, закрепить на нем мотор, загрузить наши вещи, продукты и канистры с бензином.

У меня остаются неразрешенными две проблемы: где купить змеиное противоядие и как быть с чистой питьевой водой во время нашего пребывания в лесу. Я задаю эти вопросы Акселю. Его ответы на них поражают меня до глубины души.

Касательно змей он весело мне ответил, что все местные змеи очень ядовитые и именно поэтому никаких сывороток брать с собой не будем!

– Мы не сможем определить, какая именно по виду змея укусила, и, получив неверную инъекцию, человек быстрее лишь опухнет и умрет от какой-нибудь аллергии, – поясняет он. – Если же кого-либо и укусит змея, то мы в срочном порядке будем возвращаться по реке до Сан-Хуан-де-Манапиаре, где есть больница с необходимыми лекарствами.

Мой вопрос о чистой воде он вообще, по-моему, не понял.

– А зачем? Ведь есть река, из нее и будем пить.

Однако я настоял на своем, и в местной бакалейной лавке специально для меня был куплен раствор хлора. Аксель же и мои проводники на протяжении всего пути безо всякой дезинфекции преспокойно черпали пластиковой кружечкой воду из реки и пили ее.

На следующее утро мы отправляемся в путь. Двигаясь вверх по реке Манапиаре, а затем по ее левому притоку реке Парусито и далее по реке Каньо-Бандарита, через несколько дней мы должны достигнуть страны индейцев хоти – горы Сьерра-де-Маигуалида.

Аксель, и так выглядевший весьма живописно, – смуглая загорелая кожа, ковбойская шляпа с кожаной тесемочкой, оказался еще к тому же и весьма колоритным человеком.

В то время, когда я впервые его увидел, ему исполнилось сорок шесть лет. Он родился и вырос в Германии на берегу Боденского озера в городе Констанц. В середине 1980-х годов он впервые приехал в Венесуэлу и влюбился в эту страну, решил остаться здесь жить. Сначала он купил пять гектаров тропического леса на берегу реки Манапиаре. Местные индейцы пиароа помогли ему построить небольшой дом. В нем он и прожил один первые пять лет, разводя кур и выращивая манго, до тех пор, пока в амазонскую глубинку не приехала на практику молодая красивая венесуэлка-врач. Они поженились, и сейчас у Акселя двое детей и свой дом в Пуэрто-Аякучо. Однако большую часть своего времени Аксель проводит в постоянных путешествиях по сельве.

– Какие разные все люди, Аксель. Из Восточной Европы едут к вам в Германию, стараются там осесть. А немцы уезжают в Южную Америку, в Амазонию. Как все это понять?