Удерживатель

– Да, конечно, – поддержал её незнакомец и оценивающе посмотрел на молодую девушку: красивая двадцатилетняя блондинка с правильными чертами лица, светло-зелёные глаза которой излучали доброту и понимание.

Джессика ещё раз улыбнулась молодому мужчине и, приветливо кивнув ему головой, углубилась в чтение своей книги. Но отвлёк её незнакомец от чтения, и поэтому Джессика, пытаясь сосредоточиться на тексте, слегка хмурилась, размышляя.

И размышления её были явно не о Вальтере Скотте.

Внезапно ей пришли мысли: что она делает в этом переполненном аэробусе рейса Вашингтон-Москва? И тут же мысленно улыбнулась: она, в своё время удочерённая американской семьёй Юнг ещё ребёнком из России, без имени и роду, и названная Джессикой её приёмными родителями, как это ни парадоксально, летит сейчас в ту самую Россию к русскому другу по электронной переписке Андрею Мальцеву.

И живёт Андрей не где-нибудь, а в городе Зарайске северной Вологодской области необъятной Российской Империи.

Глава 10

Инквизитор

К моменту нашего повествования было Льву Гадецкому 60 годков.

И служил он в городском корпусе стражей святой инквизиции в городе Зарайске северной Вологодской области Имперской России.

При этом был он не кем-то, а главным городским инквизитором, на долю которого приходились, кроме охраны правопорядка и служб в церкви городского управления всех дел, карательные акции устрашения над редкими верующими в таинственного Единого Бога и инакомыслящими вольнодумцами, восхотевшими прав и свобод.

Сами понимаете, что у него, как у главного инквизитора города, было право карать и миловать. Впрочем, миловал Лев Гадецкий исключительно редко, практически – никогда, всё чаще и чаще вынося приговор очередному нарушителю законов Императора, он, надувая свой большой живот от значительности происходящего и потея лысиной от напряга и важности момента, визгливо кричал, переходя едва ли не на фальцет, показывая пальцем на виновного: – Приговаривается к освобождению!