Песталоцци. Воспитатель человечества

Бабэль учила детей житейской мудрости. Песталоцци на всю жизнь запомнил, что за продуктами на рынок лучше ходить к закрытию – цены ниже. На улицу лишний раз тоже не следует выходить, чтобы не снашивать платье или сапоги: если к вещам относиться бережно – они отвечают взаимностью.

Когда в дом приходили гости, Бабэль старалась принять их достойно, непременно готовила какое-нибудь простенькое угощение. Она учила Песталоцци: любой человек, пришедший в дом, должен чувствовать, что ему не просто рады, но его приход поднимает у хозяев настроение.

Впрочем, гости в доме бывали нечасто. Сусанна Песталоцци приехала в Цюрих вместе с мужем из деревни Хёнг. Большим количеством знакомых обзавестись ей здесь не удалось, как, впрочем, не удалось и привыкнуть к суетливой городской жизни.

Поэтому основное время Сусанна проводила дома за чтением книг и беседами с детьми. Изредка она пыталась помочь Бабэль по хозяйству, но эта помощь только раздражала служанку.

Надо заметить, что в доме не было такого социального разделения: одна женщина приказывает, – вторая выполняет; одна прислуживает, – другая отдает распоряжения. Песталоцци видел двух женщин, которые любят детей и стараются обустроить жизнь в доме так, чтобы всем было хорошо.

Словосочетание «человек из народа» никогда не было для нашего героя пугающим, как для многих его городских сверстников. Оно имело образ вполне конкретного, мудрого и доброго человека – его служанки.

Как правило, понимая, что в детстве формируется характер человека, мы почему-то куда реже отдаем себе отчет в том, что в эти годы закладываются и критерии нашего отношения к жизни. Именно в детстве вырабатываются законы наших взаимоотношений с миром, и менять их потом бывает очень тяжело.

Стал бы Пушкин таким, каким стал, без взаимной нежности с крепостной Ариной Родионовной? Подозреваю, это был бы какой-то другой человек с иными взглядами.

Стал бы Песталоцци тем, кем стал, если бы с детства не видел, что люди объединяются не по сословному принципу, а по душевной привязанности? Не знаю, не уверен. Но этот понятный и, я бы сказал, прожитый в детстве вывод, безусловно, был важен для его дальнейшей жизни.

Однажды на улице Песталоцци увидел, как пьяный мужик бьет мальчишку. Не раздумывая, бросился на помощь ровеснику и буквально отбил его от пьяницы. Но в драке порвал куртку.

(Надо заметить, хотя бы в скобках: привычку немедленно бросаться на помощь тому, кто в ней нуждается, наш герой пронес через всю жизнь.)

Песталоцци пришел домой, ожидая серьезного нагоняя от Бабэль. Первым делом все рассказал маме – та его пожалела, ругать не стала. Но предстояла встреча с Бабэль, которая – напомню – не разрешала лишний раз выходить на улицу, чтобы не изнашивать одежду…

Однако Бабэль спокойно выслушала историю, ни слова не сказав, поцеловала мальчика и пошла чинить куртку. Песталоцци с детства знал, что одежду можно выбрасывать только тогда, когда она становится уже совершенно непригодной.

Наш герой воспитывался в абсолютной любви двух женщин. Любовь эта становилась тем сильней, чем больше болел Песталоцци. К нездоровым детям всегда, как известно, относятся с большей нежностью. А болел маленький Иоганн Генрих часто, чтобы не сказать – все время. Его редко ругали. С ним всегда разговаривали, старались ответить на любой вопрос. Он всегда чувствовал заинтересованный интерес и мамы, и Бабэль.

То, что мы видим в детстве, на всю жизнь остается для нас нормой. Будущий великий педагог рос с твердым убеждением: уважать ребенка – это нормально. Согласитесь: важный вывод для того, кто решил посвятить свою жизнь педагогике.

Мы часто боимся избаловать своих детей и почему-то совершенно не боимся их недолюбить. Согласитесь, существует у нас, родителей XXI века, такая позиция. Так вот, величайший педагог мира был воспитан в абсолютной любви и вырос не то что не избалованным, а довольно жестким, твердым, убежденным человеком, умеющим преодолевать такие серьезные препятствия, которые иного могли бы запросто уничтожить.

Много лет назад я встречался с одним из самых известных наших литературных критиков Игорем Золотусским[7 - Не могу не отметить, что книга И. П. Золотусского о Гоголе в серии «ЖЗЛ» в свое время оказала на меня огромное воздействие. (Примечание редакции).], и он рассказал мне историю своего детства.

В годы сталинских репрессий, когда Игорю Петровичу было пять лет, у него арестовали родителей, а его самого отправили в детский дом, жизнь в котором началась с того, что воспитанники жестоко избили новичка: им не понравилась матроска, в которую он был одет.

Так вот Игорь Петрович был убежден: он сумел пройти через все испытания, что называется, – не скурвится, а стать одним из самых известных литературоведов в стране, профессором, доктором наук, лауреатом множества премий только потому, что в первые пять лет жизни ему были даны невероятные любовь и нежность. Они остались опорой на всю жизнь.

Любовь и нежность воспитателей, в первую очередь родителей в детские годы – это не то, что балует маленького человека, но то, что воспитывает в нем любовь и уважение к самому себе – надо сказать, важнейшие качества для преодоления будущих жизненных невзгод.

Нашего героя жизнь тоже трепала так, что не приведи господи… Нежность и любовь, которые он получал в материнском доме являлись той самой опорой, которая спасала всегда.

В детстве Песталоцци приучали, в сущности, к двум занятиям: читать и думать. И, надо сказать, приучили успешно.

Позже к ним прибавилось еще одно любимое дело: писать.

«С колыбели я был слаб и болезнен и уже в раннем возрасте отличался большой живостью некоторых способностей и склонностей»[8 - Песталоцци И. Г. Избранные педагогические сочинения. Т. 2. С. 336.], – пишет о себе сам Песталоцци.

В детстве главным занятием Песталоцци была болезнь. Он болел непрерывно. А что делает городской ребенок конца XVIII века из семьи, которую мы сейчас назвали бы «служащими» или «интеллигентами», который много болеет? Правильно: он много читает.

Давайте сразу выясним вот какой вопрос. Некоторые исследователи корят Песталоцци за то, что он-де не очень хорошо читал и был не слишком грамотен.

По поводу грамотности, – да, есть доля правды. Как ни парадоксально, но великий педагог и писатель в рукописях, даже своих знаменитых произведений, делал ошибки как грамматические, так и синтаксические. Как известно, существуют люди, у которых – природная грамотность, наверное, придется признать, что есть и те, у кого природная безграмотность.

Эта особенность никогда не мешала Песталоцци много и с удовольствием писать. «На некоторые опыты моих языковых упражнений я извел целые стопы бумаги»[9 - Песталоцци И. Г. Избранные педагогические сочинения. Т. 2. С. 342.] – так вспоминает наш герой годы учебы в институте.

Что касается чтения, то это было главное занятие в детстве нашего героя. Есть свидетельства, что он не очень хорошо читал вслух – может быть… Однако детство, во многом вынужденно, было отдано книгам, с которыми наш герой проводил иногда целые дни.

Читать умел и любил.

Что же именно читали европейские дети в те годы? На каких книгах рос будущий великий педагог?

Главные, разумеется: Библия и Жития святых.

Сусанна Песталоцци – напомню, дочь пастора – была набожной, в таком же духе воспитывала и своего сына, поэтому Библия была его первой книгой, и к ней он возвращался всю жизнь.

Песталоцци воспитывали как глубоко верующего человека.

(О его деде пасторе, который имел на нашего героя огромное влияние и во многом сформировал его, мы в свой черед непременно расскажем.)

Неколебимая вера в Бога, абсолютное доверие Ему, твердое убеждение в том, что все происходит по Его воле – не просто помогали Песталоцци, но были основой, если угодно, фундаментом его жизненных взглядов. Подозреваю, что без этого он не преодолел бы всего, что преодолел, и не достиг бы в конечном итоге всего, чего достиг.

Однако ведь не Библией единой…

В то время как раз появились ставшие классикой «Робинзон Крузо» Даниеля Дефо и «Путешествие Гулливера» Джонатана Свифта. Причем почти сразу как издания для взрослых, так и детские, с красивыми иллюстрациями.

За 30 лет до рождения Песталоцци появилось дешевое издание сказок «Тысяча и одна ночь» и сразу стало очень популярным. Так же как и басни Эзопа.

Однако всегда важно не забывать, в какую эпоху жил наш герой. А в те годы привычка читать художественную литературу еще только начала прививаться детям.

Была популярной и, если угодно, модной поучительная и даже – нравоучительная литература. Например, адаптированные для детей произведения Цицерона. Или книги, названия которых не нуждаются в комментариях: «Дружеские советы молодому человеку, начинающему жить в свете», «Советы старца», «Книга о должностях человека и гражданина». И тому подобное.

Честно говоря, мне всегда казалось, что известная фраза Владимира Высоцкого: «Значит, нужные книжки ты в детстве читал!» – все-таки излишне категорична. Не кажется мне, что литература влияет на формирование человека решающим образом. (Рад был бы ошибиться.)

И все-таки книги, прочитанные в детстве, невозможно просто так сбрасывать со счетов. Тем более если они долгое время составляют основное содержание жизни человека. Ведь именно за книгами, да еще за разговорами с мамой и Бабэль маленький Иоганн Генрих и проводил почти все свое время.

Наш герой не любил всего того, что любят мальчишки во все времена: бегать во дворе, драться, играть, хулиганить… Эти радости его не вдохновляли.

Так и хочется сказать: Песталоцци вырос в одиночестве. Но разве это правда? Ведь рядом всегда были мама и Бабэль.

Он рос в любви и понимании. Взрослел с ощущением, что всегда интересен двум женщинам. Иоганн Генрих мог поделиться с мамой и Бабэль всем, что его волновало. И если считать, что одиночество человека – это невостребованность его души, то можно с уверенностью утверждать: в детстве наш герой одиноким не был.

В те годы многие родители, особенно в малообеспеченных семьях, заставляли своих детей работать с самого раннего возраста. Учитывая, что семья Песталоцци всегда нуждалась в деньгах, такое могло случиться и с нашим героем.

Не случилось. Его любили. Жалели. С ним много и подолгу разговаривали, что не очень-то свойственно для семейного воспитания в те годы, да и в наши, честно говоря, тоже.

Несмотря на то, что Песталоцци рос без отца – как сказали бы сегодня, в неполной семье – он с детства усвоил, сколь необходимо ребенку внимание и понимание. Дом дал ему весьма наглядный пример того, каким должен быть настоящий родитель.

Позже, вспоминая свою детскую жизнь, Песталоцци напишет: «Я рос под неусыпными взорами лучшей матери, маменькиным сынком, более, чем кто-либо другой; я видел свет только в небольшом пространстве комнаты моей матери, а потом в столь же ограниченном пространстве училищной комнаты; действительная человеческая жизнь была мне столь же чужда, как будто я вовсе не существовал в том мире, в котором жил»[10 - Цит. по: Абрамов Я. В. И. Г. Песталоцци: Его жизнь и педагогическая деятельность: Биографический очерк // Жизнь замечательных людей: Биографическая библиотека Ф. Павленкова / Сост., общ. ред. Н. Ф. Болдырева. Челябинск: Урал, 1997 (Биографическая серия: 1890–1915). С. 18.].