Голова моей Бени

Я достал двухтысячную бумажку и отдал «пятерик» продажному стражу мёртвых. Тот искоса посмотрел на меня, улыбнувшись одним уголком рта:

– С этого и надо было начинать!

– Окей, буду иметь в виду, – я кивнул.

– Смазка-то есть? Могу продать, если что! – предложил приемщик.

– Какая смазка? – я не понял, о чём речь.

– Видишь ли, мой уважаемый практикант, – санитар-приемщик саркастически улыбнулся, – мёртвые женщины не возбуждаются, и у них там, – он показал пальцем ниже пояса, – сухо, как в Сахаре! Андестенд?

– А, да, да, понял… – проговорил я, догадавшись, за кого он меня принял… дожил, блин! – У меня всё с собой, – я показал на сумку, которую сжимал в руке.

– Ну ладно, иди развлекайся. И это, там из свеженьких недавно привезли Смирнову. Тридцать один годик девочке, красивая, ух! – приемщик улыбнулся, сжав руку в кулак, и мечтательно посмотрел на железную дверь. – Она третья слева, как войдёшь.

– Угу, понял. Мерси.

Я кивнул, избегая насмешливого взгляда приемщика, словно действительно был из «осквернителей», которого внезапно уличили в преступной страсти к останкам человеческим. Да, подыграл. А что ещё оставалось делать? Пусть уж лучше думает… то, что думает.

Войдя в хранилище, я оказался в царстве полумрака, хоть и включил свет первым делом – некоторые лампы почему-то не работали. Кругом царила тишина. Казалось, если с моего лба на пол упадет капелька пота, звук шлепка о кафельную плитку на полу будет прекрасно слышен. В дальнем углу стояли носилки, или кушетки, или как они там правильно называются, которые с колесиками для перевозки больных. Посередине хранилища стоял большой белый стол – вероятно, именно на нём патологоанатом «разделывал» пациентов. В другом углу, напротив того, в котором стояли каталки, был проход в следующую секцию хранилища, правда, какой смысл идти туда? Ну, по-крайней мере, сначала познакомимся с той самой дамочкой – молодой, красивой и дышащей свежестью, если верить приемщику.

– Давай уже найдём эту… как он сказал – Смирнову? Мне, кстати, тоже тридцать один годик, – проговорила Бени. – Алекс, достань меня, наконец!

– Сейчас, сейчас, не торопи события!

Поставив сумку на стол, я расстегнул молнию и достал Бени. Теперь следовало найти Смирнову. Пора убедиться в том, хороша ли она на самом деле, или у приемщика очень специфический вкус. Правда, внешность её не имела совершенно никакого значения…

Холодильники были размещены в три ряда. Я открыл третий слева, находящийся посередине, и почувствовал, как по спине побежали мурашки, а тестикулы стали чуточку меньше. Да, мне предстояло увидеть самый настоящий труп, будь он трижды неладен, и это, признаться, меня очень беспокоило, несмотря на мелодичную песенку, которую Бени мурлыкала себе под нос. Кажется, она чувствовала себя в своей тарелке, в отличие от твоего покорного слуги, мой дорогой читатель.

Я взялся руками за кушетку и с усилием потянул на себя. Из темноты холодильника показались ножки, тело и голова симпатичной девицы, одетой в подобие мини-юбки и… кажется, Коко Шанель называла такой наряд «маленькое черное платьице», я не большой знаток до женского гардероба. На правой руке и правой ноге дамы белели прицепленные бирки, готовые рассказать о ней все, что следовало знать тому, кто откроет холодильник по долгу службы, а не развлечения ради: Смирнову звали Еленой Сергеевной, привезли ее из реанимации, и умерла она от передоза веществом, вызывающим жгучий интерес у сотрудников ГНК. Упоминать это название я, конечно, не буду, потому как фиг его знает, насколько это вообще законно! Судя по одежде и причине смерти, Леночка пожаловала в больницу прямо из клуба. А, может быть, с дружеской вечеринки или из сауны, куда ей пришлось ехать с подружками, чтобы развеселить компанию скучающих мужиков. Светлые прямые волосы, остекленевшие серые глаза, слегка вздернутый нос и сочные посиневшие губы умеренной полноты – Смирнова действительно выглядела неплохо даже после смерти. Помимо привлекательной внешности, Леночка могла похвастаться стройной фигурой и внушительным бюстом. Не меньше «тройки», определенно. Пришлось осмотреть все детали её тела под одеждой… да, пришлось! Вдруг за свою жизнь Елена прекрасная успела обзавестись какими-нибудь шрамами и другими косметическими дефектами, о которых следовало бы знать до начала шоу! К счастью, все было окей, за исключением маленькой татуировки в виде красного сердечка, украшавшего бедро правой ноги.

Я поднёс Бени поближе. Оценив донора взглядом, она дала добро на проведение ритуала. После её согласия, Леночка переехала на стол патологоанатома с моей помощью, а Бени пришлось положить рядом с посиневшим личиком.

Я достал из сумки шесть свечей и расставил четыре в углах стола, а остальные две – сверху и снизу, то есть, над головой и у ног госпожи Смирновой. Теперь начиналось веселье… если так пойдёт дальше, то скоро резьба по женщинам станет моим хобби!

Вынув из сумки ножовку, я приставил её к горлу Леночки. Бени подбадривала меня, как могла, объясняя, что труп – это всего лишь материал, и что любой хирург является гораздо большим мясником, однако не устраивает из своей работы театральное действо с побелевшим лицом! И всё в таком духе. Признаю, меня задел завуалированный упрёк в малодушии. Я надавил лезвие ножовки и начал пилить, а Бени, довольно улыбнувшись, произнесла: «Вот видишь, в этом нет ничего страшного!»

Между тем мне пришлось отключить мозг и делать всё на автомате, считая овечек, которые прыгали через заборчик на зелёном лугу, пока я тут пилил голову Леночки. Наконец захрустели кости позвоночника! Пришлось поднажать, это как финишный рывок, после которого остаётся совсем чуть-чуть…

И вот голова отделилась от тела. К моему удивлению, крови почти не было – так пара капель. В тот самый момент я понял, что означает выражение «ум заходит за разум». Хотя это было не совсем так – осознать известную поговорку в полной мере мне предстояло немного позже.

Я взял голову Елены прекрасной и аккуратно положил под стол, чтобы не мешалась. Бени слегка разрядила обстановку:

– Да, первый раз подобные вещи несколько будоражат, но потом понимаешь, что это – всего лишь работа, которая позже станет рутиной… – тут она закашлялась, – … так бывает у врачей! И у магов, который, порой, немного практикуют некромантию. Ладно, теперь продолжай. Ты помнишь, что говорить?

– Вроде да, на всякий случай я записал в телефоне, – проговорил я, вспоминая слова, надиктованные Бени.

– Тогда начинаем! – скомандовала зачинщица нашего представления.

Вздохнув, я мысленно перекрестился, взял Бени в руки и приставил на место отпиленной головы, лежавшей на полу. Теперь пришло время немного поколдовать – получится ли? Бени говорила, что должно, и что в данном случае личная сила мага почти ничего не решает. Я достал волшебную палочку из сумки, и телефон, который никак не хотел вылезать из кармана, словно не желал иметь ничего общего с происходящей чертовщиной. Пришлось ещё раз прочитать заклинание про себя, чтобы наверняка избежать ошибок – по словам Бени, это было очень важно! Увидев моё замешательство, она проговорила:

– Ладно, не стоит, я сама прочитаю заклинание. Понимаю, ты нервничаешь, для тебя подобные ритуалы в новинку. Просто сделай то, что должен…

– Да нет, всё в порядке, но раз ты настаиваешь… – ответил я, перестав запоминать слова, которые путались в моей голове.

Бени начала читать своё заклинание: «Амего, виигис, дер аладреелее, вирго, виктис дер нозис…» и всю остальную тарабарщину, которую я здесь, пожалуй, приводить не стану. А то найдётся какой-нибудь великий ум, решивший использовать её по прямому назначению, и чёрт знает, что из этого выйдет. Хорошо, если ничего…

Волшебная палочка в моих руках приобрела красный оттенок, а значит время пришло! Я приставил её к срезу, касаясь одновременно шеи Леночкиного тела и Бени. Она закрыла глаза, но продолжала читать заклинание, а мне оставалось только вести палочкой по кругу, глядя, как плоть плавится. Шея и голова срастались…

Очертить шею полностью не получилось. Я осторожно приподнял тело, почти сросшееся с Бени, твердившей заклинание, как заведённая, и сделал то, что должен. И тут, наконец, подруга дней моих суровых замолчала. Между тем я положил тело на стол, а затем сунул волшебную палочку обратно в сумку.

Мои ноги подкашивались, обещая предать в самый ответственный момент. Всё нутро сжалось, как в предчувствии чего-то безумно страшного. Хотя стоило ли ещё чего-то бояться после всего случившегося? Ну, пожалуй, нет. От этой мысли начинающему резчику по женщинам стало немного легче.

Бени открыла глаза и по её лицу пробежала довольная улыбка! То ли мне показалось, то ли её глаза и вправду сверкнули как два изумруда. С трудом поднявшись, она села, упершись обеими руками в стол. А я снова почувствовал, как ум заходит за разум… теперь уже по-настоящему, так сказать, на всю катушку.

– Спокойно, сладкий, – тихо проговорила Бени, – всё прошло как нельзя лучше! Сейчас я приду в себя, и мы пойдём.

– Твою же мать… – только и проговорил я, опустив руки.

Бени сидела на столе в чужом платье и с чужим телом, пошевеливая руками, будто привыкая. Поболтав ногами, она встала и направилась в новую жизнь, взяв меня за руку. Надо сказать, ладонь её была тёплой, как куски льда, который я время от времени добавляю в виски.

– Погоди, погоди, – промямлил я, вынимая свою руку из холодных пальцев.

– Успокойся, это я! – воскликнула Бени, улыбаясь. – Расслабься! Теперь меня стало чуточку больше, как принято говорить у вас – хорошего человека должно быть много, ха-ха!

– Да я верю, что это ты, – заговорил я более уверенно, – кто же ещё… просто Леночку надо забрать. Нельзя просто так взять и оставить отрезанную голову, понимаешь?

– А, да, точно! – воскликнула Бени, посмотрев на отпиленную голову. – Хлам этот…

– Вынесем его на помойку, – я предложит отнести «хлам» туда, где ему следует находиться, и Бени согласно кивнула.

Говорили мне, пьянство до добра не доводит! Вот, собственно, приехали. Я режу живых, расчленяю мёртвых, оживляю тела, объединяя их с головой… блядь, да кто она такая?! Маг стихий?!! А я тогда королева Елизавета, восседающая где-нибудь в Букингемском дворце! Только вот нет у меня ни короны, ни трона под задницей…

Обуреваемый тяжкими думами о насущном, я спрятал голову Леночки в сумку, положив туда же свечи и ножовку. Протянув за спиной волшебную палочку или что это на самом деле за прутик сатаны, я услышал:

– Спасибо!

– Угу… – буркнул я, застегивая спортивную сумку.

Кто-то рано или поздно найдёт её на помойке, какой-нибудь бомжара, откроет, а там – «физкульт привет», друзья! А ещё там ножовка с моими отпечатками, сука!! Пришлось достать её и тщательно протереть носовым платком, лежащим в моем кармане. Пакет со свечками тоже лучше забрать с собой, потому как воск прекрасно подходит для дактилоскопии, мне кажется.

Бени коснулась моего плеча и попросила достать пакет со свечами на стол, пообещав показать фокус. Я выполнил её просьбу, ожидая обещанное представление. Сжимая волшебную палочку в левой руке, она неразборчиво что-то пробормотала и, согнув правую руку, сделал легкое движение, будто стряхивает воду, только вместо капель вылетел огненный шар, угодивший прямо в пакет! Полиэтилен тотчас расплавился, а свечи превратились в лужу воска.

– Я – маг стихий, Алекс, что бы там тебе не показалось, – весело проговорила Бени, сверкнув огоньками зелёных глаз, – да, я немножечко разбираюсь в некромантии, но у нас же это не запрещено, тем более, есть лицензия…

– Я думаю, отсутствие лицензии тебя бы не остановило, – предположил я, усмехнувшись. – А она у тебя точно была?

– Может да, а может и нет, кто ж его знает, – улыбнулась Бени, разведя руками и посмотрев на меня самым невинным взглядом. – Да это уже и не важно. Пойдём, дорогой!