Тест на респаун. Темный рубеж

Я пожал плечами.

– Безработный.

– Аналогично, – кивнул Лурье.

– Я учиться хотел, – признался Ланс. – Думал, денег смогу поднакопить.

Джеб сумрачно промолчал. Он даже свое настоящее имя не помнит.

– А вот я была пространственным художником, – призналась Ветта. – Только сейчас заказов нет, от слова «вообще». Тоже игровым заработком перебиваюсь.

– Ну, и к чему ведешь? Остаться? – нахмурился юный рыцарь.

– Каждый сам решает, – эльфийка пожала плечами. – Вот ты Дэн, зачем на Темный Рубеж собирался?

Я не стал скрывать правду:

– Слышала, месяц назад сгорел клуб «Мейнстрим»?

– Конечно. Об этом много писали на форумах. Говорят, в развлекательном центре располагалась база клана «Мангусты». А темные их вычислили и спалили.

– Все верно. Люди погибли. По-настоящему. Друг у меня в «Мангустах» был. Его вирткапсулу вывезли во всеобщей суматохе. Куда, – понятия не имею. Знаю, что он жив, и сейчас в плену у темных.

– Откуда знаешь?

– Весточку он прислал. С координатами. Наложили на карту «Края Бездны», получается, что Макса держат где-то в глубинах «Темного Рубежа».

– И ты туда полезешь? – спросил Ланс.

– Угу.

– Я с вами, – Ветта перехватила мой взгляд, вздохнула, и добавила: – Сейчас расскажу. Вернее, проще показать, – она разжала ладонь. Инфокристалл (такими пользуются в реальном мире) тускло блеснул гранями, преломляя свет костерка. На «Краю Бездны» они тоже в ходу, но, как и любая хайтековская вещица, именуются «магическими», ведь здесь действует запрет на технологии.

– Накопитель данных? – Сашка заинтересовался.

– Там видео. Моя последняя работа.

– Ну, давай посмотрим!

Ветта сжала кристалл. Внутри появилась яркая точка, от нее во все стороны прыснули лучики, преображая подземелье, формируя совершенно иное пространство.

Появились метаданные:

Земля Избранных. Документальная съемка. Дата: 20 мая 2067 года. Источник: автономный зонд-регистратор, серийный номер 23806/1283.

* * *

Земля Избранных. Документальная запись прошлых событий…

Рассвет занимался скупо и неохотно.

В стылых сумерках высокогорья слышалось тихое потрескивание костерка. Ниже, в ущелье пронзительно подвывал ветер, а тут, на небольшом плато, меж полуразрушенных укреплений царило затишье.

Древняя крепость лежала в руинах. Туман лениво тек через перевал, беззвучно клубился в низинах, медленно крался меж отрогов скал, стекал вдоль склонов седыми космами. Лишь изредка вдруг сорвется камушек, с перестуком канет в пропасть, да хлопнет крыльями дремлющий на краю утеса гриф.

Это было очень странное место. Костер никогда не угасал, как и несколько факелов в оправе из ржавых держателей. Ночью они освещали фрагменты выветренной кладки, а днем казались почти незаметными.

Скрипнули петли, приоткрылась ветхая дверь. Гриф моментально проснулся, недовольно покосился на девушку, что вышла из темного лабиринта развалин, и снова нахохлился, сохраняя под перьями драгоценное тепло.

Ветта подошла к костерку, присела, грея озябшие ладошки. Стопроцентный реализм ощущений все же иногда досаждал. Хотелось насладиться хрупкой предрассветной тишиной, окутавшей суровый пейзаж, но осенний холод пробирал до костей, не располагая к созерцательности.

Взгляд скользнул по кривым деревцам, проросшим среди скал. Они уже уронили пожухлую листву. Как быстро летит время. Когда она начинала создавать эту заброшенную крепость, стояла ранняя весна и деревья только начали набухать почками.

Вскоре древние развалины наполнят дополнительным контентом: тут поселят злобных и опасных неписей, ну а сегодня должен явиться представитель заказчика.

Ветта была пространственным художником, а это намного больше, чем 3-д. Ее работы поражали воображение емким акцентом на какой-либо детали, от которого мурашки пробегали по коже, – она всегда добивалась «эффекта присутствия».

Лучи восходящего солнца брызнули через прореху в облаках, подмешивая оранжевые оттенки в седину туманного перевала.

– Сурово…

Ветта обернулась.

С Антоном она была знакома лишь заочно. Он координировал проект и сегодня должен был принять работу. С вида обычный парень лет двадцати пяти, хотя аватар далеко не всегда соответствует истинному облику его владельца.

– Сурово и холодно, – Антон подошел к костру.

– Не нравится? – Ветта не смогла скрыть волнения. – Я ведь направляла эскизы.

– Наоборот, все замечательно, – он пристально осмотрелся. – Честно говоря надоела пастораль[4 - Пастора?ль (фр. pastorale – пастушеский, сельский) – жанр в литературе, живописи, музыке и в театре, поэтизирующий мирную и простую сельскую жизнь.]. Тошнит от нее. Как и от чистеньких городов, – он наклонился, подобрал ржавый обломок меча, и в глазах вдруг промелькнуло что-то дикое, первобытное. – Где респ? – он аккуратно положил железку на место, словно не хотел до поры нарушать композицию.

– Пойдемте, – Ветта жестом указала на ветхую дверь.

На первом этаже укрепления каменные плиты пола прорезало золотистое сияние: символы образовали две пересекающиеся окружности, обозначающие портал для мгновенного перемещения между регионами и точку возрождения.

Ветта старалась не выдать волнения, но получалось плохо, – ведь это был ее первый дизайнерский проект в цифровом пространстве «Земли Избранных», – мира, пронизанного нейротехнологиями, обладающего потрясающей достоверностью, фактически неотличимого от «реала».

Антон осматривался внимательно, цепко, заинтересовано. Старая крепость повсюду хранила следы былого. Запах тлена давно улетучился. Сизый мох поглотил останки защитников укрепления, но кое-где еще можно было заметить немые свидетельства отгремевшей битвы, – щит с истершимся гербом, пробитый арбалетными болтами, латную перчатку, обрывок кольчуги… Сумрак таился по углам просторного помещения, мерклый свет занимающегося утра сочился сквозь пролом в своде, на выщербленной кладке виднелись следы копоти, дверной проем, за которым начиналась винтовая лестница, наполовину скрывала завесь из паутины.

Антон вытащил факел из ржавого держателя. Длинные тени метнулись по стенам, в изменившемся освещении проявились новые детали: в дальнем углу за ветхой деревянной перегородкой он увидел опрокинутую скамью, стол, на нем серебряный подсвечник, густо покрытый патиной, а на стене – обрывок гобелена и портрет незнакомки в потемневшей раме. Пожар каким-то чудом пощадил эту деталь интерьера.

– Кто она? – спросил Антон.

– Не знаю, – легкая улыбка тронула губы Ветты. – Вам решать.

– Можно на «ты», – он вернул факел на место, и сумрак вновь укутал таинственный юный образ. – Здесь все отлично. Давай пройдемся по другим помещениям.

Несколько часов они осматривали интерьеры, созданные силой воображения Ветты, затем вернулись наверх к костерку.