Тень Земли

– Такую деятельность заметили бы с орбиты, – высказал сомнение Стужин. – Кстати, Макс, взгляни: что там на свежих снимках?

– Сейчас! – Верхолин использовал свои полномочия, получил данные от сканирующих комплексов «Тени Земли». В силу частых и продолжительных испытаний техники ему предоставили доступ к такого рода информации, помогающей в выборе оптимальных маршрутов.

– Ни фрайга полезного не видно на снимках. – Он транслировал изображения по сети. Обычная воронка, пересеченная разломом. Среди руин разрушенного орбитальными бомбардировками города такие «формы рельефа» не редкость.

С низким вибрирующим гулом открылась рампа. Наружу выбрались три инженерных серва и тут же принялись собирать примитивный по конструкции механический подъемник.

Илья Стужин подошел к краю пропасти взглянул в ее темные глубины, сканируя глубокий разлом.

Множество разорванных трубопроводов и других обветшавших технических коммуникаций пронизывало отвесные стены. Внизу, на глубине пятидесяти метров, действительно текла стремительная река, питаемая дождевыми водами. Она петляла между крупными обломками рухнувшего перекрытия. На поворотах русла виднелись щебневые отмели.

Коллинз, дольше других возившийся со своим бронескафандром, присоединился к остальным.

– Мы в координатах, откуда начал свой путь андроид, – пробурчал он.

– Хочешь сказать, убежище накрыли прямым попаданием? – Стужин продолжал сканирование.

– А сам не видишь?

– Обычно глубина бункерной зоны достигает сотен метров. А здесь только перекрытие цоколя разорвало.

– Получается, что главный тоннель где-то под нами?

– Да, – кивнул Верхолин. – Но он вряд ли уцелел. Придется искать запасные входы или любой другой способ проникновения. Например – вентиляционные шахты, грузовые лифты, ну, сам должен понимать.

– Будем ждать, пока сервы смонтируют подъемник? – Коллинз постоянно озирался.

– Не-а. – Макс смотрел вниз. – БПМ пока оставим тут. Спустимся на тросах. Что время терять?

* * *

Внизу сгущалась тьма. МаРЗы канули в нее, как в омут.

Верхолин недоуменно переключился между каналами связи, но данных так и не получил. Изображение дна ущелья как-то странно помутилось, потеряло четкость деталей.

Стужин защелкнул на тросе устройство скольжения.

– Я пошел!

Макс хлопнул его по плечу:

– Давай, только осторожно там! Не пойму, куда связь подевалась?

– Разберемся. – Стужин лучше других знал, как неустойчиво работают коммуникационные системы среди руин. Особенно там, где орбитальные удары пробили бреши в техногенном панцире планеты, напитав радиацией искореженные конструкции.

На этот раз Илья спускался медленно. Телеметрии по-прежнему не было, а вскоре стало понятно почему.

Пепельный туман! Тонкая, почти эфемерная прослойка загадочной субстанции, о которой до этого приходилось лишь слышать, конденсировалась на глубине тридцати метров. Ее подпитывали похожие на дымок струйки, лениво высачивающиеся из трещин в отвесных стенах, разорванных труб и кабельных каналов.

Ниже пространство вновь очистилось, но связь с малыми разведывательными зондами так и не восстановилась. Хорошо, что внутри троса, по которому спускался Стужин, заложено оптоволокно. Древнее изобретение, но в подобных ситуациях незаменимое.

Ноги коснулись тверди. Он осмотрелся. В нескольких метрах от него, огибая валуны, бежала река.

«Интересно, а как же мы видели дно разлома, когда только подъехали к обрыву? Неужели туман сконденсировался всего за несколько минут? А может, он отреагировал на появление разведзондов?»

Существовало мнение, что пепельная субстанция изобретена военными и содержит наночастицы, способные блокировать связь. Так ли это, Илья не знал.

– Мужики, я на месте.

– Что с зондами? – спросил Верхолин.

– Похоже, накрылись. На тридцати метрах прослойка пепельного тумана, – предупредил Илья. – Ждите, я осмотрюсь.

– Ладно, я пока по оптоволокну прогоню тест твоего скафандра, – пришел ответ от Максима.

В кромешной тьме расширитель сознания позволял различать предметы на дистанции в двадцать метров почти как днем, а если переключиться только на датчики, то видимость возрастала в разы, правда, восприятие при этом радикально менялось.

Стужин быстро отыскал разведзонды. Один бестолково кружил над порожистым перекатом, два других дымились на противоположном берегу, среди россыпи крупного щебня. Их обшивка была проедена насквозь.

Верхолин, выслушав неприятную новость, быстро нашел решение:

– Так, используем нанобы. Формируем вторую защитную оболочку поверх бронескафандров. Мало ли, вдруг туман сгустится? – добавил он. – Илья мы спускаемся. Возьму инженерных сервов, пусть топают впереди.

– А как же системы вооружений? – спросил Стужин. Бронескафандром он пользовался редко, а в связке с нанобами – вообще ни разу.

– Наниты адаптируются, не волнуйся. Стеснять движений не будут, гарантирую. – Верхолин уже соскользнул по тросу. – Держи. – Он отцепил страховку, протянул Стужину капсулу с нановолокнами из своего личного запаса.

– Вот ведь дрянь! – выругался Коллинз, завершив спуск.

– Ты о чем? – Верхолин с интересом осматривался.

– Да пепельный туман, будь он неладен! У меня датчики на шлеме отказали! И вообще, откуда он взялся?

– Из подземелий, – невозмутимо пожал плечами Максим.

– Да о нем лет двадцать никто не слышал!

– Ну, значит, тут сохранился. Не нагнетай, ладно?

Дэн обиженно замолчал, задействовал блок резервных сканеров и отвернулся, всматриваясь в темные глубины разлома.

По тросам спустились три инженерных сервомеханизма. Верхолин тут же отправил их вперед, на разведку.

Вскоре начали поступать первые данные, формируя перед мысленными взорами гибридную модель местности. Разлом протянулся неровной линией, уходя к западу на двенадцать километров.

Сервы разошлись в стороны, затем, по указанию Максима, вскарабкались по отвесным стенам, расположились в разных точках, на десять метров ниже границы пепельного тумана.

Теперь почти все пространство пронизывали их сканирующие излучения.