Писатель. Короткий рассказ

Это так приятно – видеть только что уверенного в своем доминировании бугая, сидящего на земле со взглядом испуганного щенка. Я не хотел сразу его сжигать. Куда интереснее было смотреть на страх, его мысли, вероятно, метались. Думаю, он понимал, что малейшее движение – и ему конец. Он ничего не мог сказать, а лишь смотрел на меня, не понимая чего ждать. Я же просто тянул время, чтобы он сильнее осознал, как сильно влип.

– Стой! – успел сказать он, но был перебит еще одним обрызгом бензина в лицо.

Мне наскучил ступор, и я поднес зажигалку к волосам, пока он сплевывал бензин, попавший в рот. Его лицо и голова загорелись как факел. Мне не оставалось ничего кроме как отойти и наблюдать, за прекрасной картиной. Его истошный крик словно музыка откликался в моем сердце, его катания лицом по земле – словно танец. Сильно чувствовался запах сгоревших волос, который так приятен мне, навевает самые яркие воспоминания. Он уже утих, как и огонь, тухнут последние язычки пламени на волосах. Забавно, но кататься по земле в его случае единственный способ потушить лицо, но так ожоги покрываются землей и шансы выжить уменьшаются. Он еще дышит, вероятно, отключился от болевого шока или недостатка кислорода из-за ожога дыхательных путей. Если я его тут оставлю, он, вероятнее, умрет от заражения крови.

Надо немного успокоиться, надеваю перчатки и достаю все из его карманов: телефон и ключи от дома. Сегодня Марине придется принимать меня в гостях. Но я хотел бы поиграть еще с одной игрушкой, в телефоне я нашел номер мелкого и написал, чтобы он срочно приехал к бревнам.

Макс уже лежал не двигаясь, за ноги я поволок его за брёвна, чтобы его было не так просто заметить. Сначала его лицо оставляло на земле след из ошметков, мне было интересно, жив ли он еще. За бревнами я перевернул его на спину, он медленно дышал. Интересно, что будет, когда он придет в сознание.

Пешка

Вижу, как подъезжает машина "восьмерка". Из нее раздаются неприятные громкие звуки современного русского репа. Машина паркуется около бревна, отвратительные звуки выключаются. Из машины выходит подручный Макса, и немного недоумевает.

– Привет, угостишь сигаретой? – я начинаю разговор, вводя его в ступор

– Где Макс? Он сказал, что ждет здесь, – немного растерянно говорит мелкий, с явной неуверенностью держит дистанцию

– Ты сигарету дашь или нет? – тяну я руку. – Макс отошел, мы с ним нормально поговорили, скоро вернется.

Мелкий достает сигарету и дает мне, он словно слегка озадачен. Я беру сигарету и бросаю на землю.

– Ты сам где живешь? Что из себя представляешь? Звать то тебя как? – перехожу на их стратегию, интересно, смогу ли я спровоцировать конфликт, когда он один.

– Саня меня зовут, ты что докопался? У тебя проблем мало? – говорил он неубедительно.

Я лишь улыбнулся, посмотрел на него с головы до ног, думаю, как дальше с ним быть.

– Нечего сказать? – он прибавил уверенности.

– Мелкий, что ты знаешь о проблемах, особенно моих, все равно мне там на тебя. Я хочу напиться, кинь деньжат на алкоголь и дай ключи от машины, пешком в падлу идти – решил я пойти ва-банк.

Саня явно поймал недоумение, я видел страх в его глазах, но лицо он сделал каменное. После секундного ступора он полез в карман, раскрыл складной нож, направил на меня. Действия его были не очень уверенные, раньше он точно до такого не доходил.

– Со мной эти штуки не прокатят, – говорил он неуверенно.

Полухрип, полукрик за бревном прервал нашу чудную беседу.

–Твой друг, кажется, очнулся, иди посмотри.

Саня побежал к бревну и, увидев там Макса, присел на колени, упершись руками в землю, и начал блевать. Я же тихо подошел сзади, наступил на руку с ножом, взял мелкого за шею сзади и силой макнул в его блевоту несколько раз, приговаривая: «Плохо гадить в лесу». Я откинул его, так что он сел немного назад, поднял оброненный нож. Кажется, у парня разбит нос, он вытирает рукавами блевоту, перемешанную с землей и кровью. Я же рассматриваю нож, этот парень полностью в моей власти, чувство полного доминирования доставляет неимоверное удовольствие, оттого я не спешу с действиями. Также редкие хрипы Макса поднимают мне настроение. Саня полный испуга смотрит на меня и лишь после паузы говорит:

– Прости за тот раз… что тебе надо?… Я что угодно сделаю, только не надо горячиться… давай спокойно все решим, – говорил он, делая паузы.

– Я на вас не в обиде за тот случай, все в порядке. Мне ничего от тебя не надо, но твоему другу плохо, сделай ему искусственное дыхание рот в рот и иди куда хочешь, – сказал я, пытаясь, быть серьезным.

Мелкий явно был растерян, понятно, что ему к тому бревну и подойти страшно. Я же просто держа нож смотрел на его растерянность сверху вниз. Он попытался встать, но жестом я дал понять, что не стоит, и лишь указал в сторону хрипящего Макса. Мне уже наскучила неуверенность мелкого, он просто сидел на земле и ничего не говорил, не делал. Пришлось мне проявить инициативу, я сделал пару резких шагов в его сторону, так что он не успел отреагировать. Схватив его за волосы, я начал наносить ножом удары в лицо. Не думаю, что удары были убийственные, чаще они просто протыкали щеки, выбивали зубы. Но и это наскучило, и я сильным ударом в висок вогнал нож по рукоять. Перенес тело к Максу, чей хрип меня уже достал. Я просто взял тяжелый камень, что лежал неподалеку, и резко положил на смесь грязи крови и горелой кожи, которое раньше было неплохим таким лицом.

Чаепитие

Мелкий оставил ключи в машине, на которой я добрался до дому. Естественно, я зашел не к себе, а в дверь напротив. Удивительно, но дверь была незаперта, видимо, она ждала своего возлюбленного. Зайдя, я закрыл за собой дверь на ключ, также забрал ключ на крючке у входной двери. Квартира была также со старым ремонтом и мебелью, но аккуратнее. Марина в душе, я фанат фильмов Хичкока, но не собираюсь повторять классическую сцену убийства в душе. Квартира однокомнатная, я осматриваю зал. В маленькой комнате стоит диван, довольно старый, видны просиженные места. У стены напротив стоит тонкий телевизор на тумбочке. Справа от дивана стена с окном, завешенная тюлевыми занавесками, которые уже слегка пожелтели. Слева от дивана что-то типа рабочего стола, как у советских школьников, на котором расположен компьютер, почти уверен: Макс играл в разные стрелялки. Я направился на кухню, поставил железный чайник на старую газовую плиту. На столе стояла коробка с чайными пакетиками, самое то попить чай.

Марина вышла из душа с полотенцем на голове, в свободных синих домашних штанах, когда-то белой оверсайз футболке, на которой видны разводы от разных пятен. Увидев меня, она остолбенела.

– Я пришел просто поговорить, – говорил я вежливо, пока наливал нам двоим чай, – присоединяйся, Максим с Саней в лесу решили остаться, а у тебя была открыта дверь.

Я сел за стол спиной к входной двери. Марина же рванулась к двери и собиралась выбежать, но дверь была заперта. Я решительно встал, повернулся к ней.

– Я сказал, дверь была открыта, – я выложил из кармана ключи на стол, – просто присоединись попить со мной чай, у меня был трудный день.

Она робко прошла на кухню и села напротив меня. Подставка с ножами была на кухонной тумбе слева от нее, интересно, осмелится ли она ими воспользоваться. С моей стороны было бы подло не дать ей шансов. Но сейчас она покорно садится, пытаясь меня не спровоцировать. Ее страх меня забавляет.

– Мне давно интересно узнать о тебе больше, ты ведь не хочешь всю жизнь работать в магазине, о чем ты мечтаешь?

– Что ты здесь делаешь? Я не буду с тобой разговаривать, ты меня пугаешь, можешь уйти из моей квартиры?

– Не волнуйся, я не думаю просто тебя убить и тем более изнасиловать, иначе бы я ворвался в душ, не оставив тебе шансов на сопротивление, – немного задумавшись, – но кровь, перемешанная с водой, стекающая в сток ванной, выглядит невероятно эстетично, ты так не считаешь?

– Я считаю, тебе стоит уйти, иначе мне придется кричать.

– Ты, конечно, можешь кричать, но мне придется тебя заткнуть, но я пока не хочу грубого насилия. У тебя есть выбор: ты можешь принять решительные меры с большой вероятностью провала, либо поддерживать беседу и подумать, может быть, увидишь другие выходы из ситуации.

– Почему ты вообще пришел ко мне, что тебе надо?

– Правильный выбор, я пишу книгу и хочу, чтобы ты стала ее частью, но пока я не решил твою судьбу в книге. Все зависит от тебя. Так о чем же ты мечтала в детстве? Кем ты хотела стать?

– Я мечтаю, чтобы псих ушел из моей квартиры или вернулся мой парень и проучил тебя

– Твой парень не вернётся, прости, я не удержался, – сообщил я с улыбкой на лице.

На ее глаза начали накатывать слезы. Я ожидал, что она замкнется в себе и мне наскучит. Но вот она уже выплеснула чай мне в лицо, схватила ключи, самый большой нож. Проходя мимо меня, она машущими ударами пыталась меня порезать, но я закрылся рукой. Моя кофта порезана, течет кровь, но я не чувствую боли. Я наполнен экстазом, адреналином. Я верил, что Марина сильная, я чувствовал, что она будет интересной. Пока она суетилась у двери с ключом и кричала о помощи, я взял маленький нож. Как только она вставила ключ в замок, я за шею откинул ее в зал. Она упала на пол. Я дал ей время встать и вот я стою в прихожей, а она в зале, у нее большой нож в крови и испуганный вид. Я же с маленьким ножом улыбаюсь, чувствую себя безумно счастливым и жду, что она сделает дальше. Мы стоим молча и не двигаемся.

– А ты мне сразу понравилась, с тобой приятно иметь дело, но что дальше? – спросил я улыбаясь.

В дверь начал кто-то стучать, я на секунду обернулся. Марина же рванула и начала закрывать дверь в зал. Но я пнул дверь, и вот Марина снова лежит в центре зала, только с разбитым носом. Я же открываю входную дверь, там бабушка, с очень злым видом. «Я вызвала полицию», успела она сказать, прежде чем я за волосы затащил ее в квартиру, уложил лицом в пол в прихожей и начал наносить удары маленьким ножом по спине. От некоторых ударов я чувствовал, как ломаются ребра. Но смотрел я на шокированную Марину. Это странно, но в такие моменты я словно влюблен. Но если бабка реально вызвала полицию, придется скорее заканчивать. Я слишком увлекся нанесением ударов по бабке и мыслями о любви к жертвам и не заметил, как Марина уже с поднятым ножом около меня. Она наносит колющий удар, я же не успел увернуться, и она сильно поранила мне плечо. Я схватил ее за руку, выбил нож об пол. Она опомниться не успела, как я уже за шею положил ее на пол спиной и сел сверху.

– Прости, я люблю тебя и хотел бы, чтобы это кончилось иначе. Но я не могу остановиться, – шепчу на ушко, пока ее лицо краснеет.

Марина перестает двигаться, я целую ее в лоб. Мне немного грустно расставаться с ней, я словно любил ее. Меня не покидала уверенность, что она интересный человек, но была зажата этим обществом. Включаю на кухне газ. Мне ничего не осталось кроме как освободить ее бренную душу, от мрака бытия. Беру рюкзак и сумку со всеми вещами, заливаю обе квартиры бензином. Если душа существует, надеюсь, она поблагодарит меня за это. Прикуриваю и поджигаю след бензина.

Прощание

Еще одна мелочь, которая не нравится мне, что я пропускаю самое красивое. Пожар, я бы смотрел, как все горит, будет ли взрыв газа. Увы, в спешке я спускаюсь, сажусь в машину мелкого, под звук сирен покидаю самое интересное. Потом буду смотреть в новостях, надеюсь, какой-нибудь очевидец заснимет все на свой телефон.

Я уже уехал на десятки километров, и вот машина горит вместе с моей окровавленной одеждой. В том городке мало полиции, и прежде чем они сложат картину воедино, я буду за сотни километров, в новом городке, писать новую книгу. Мои раны я обработал, теперь еще немного сил пройтись по лесу и поймать попутку. Вряд ли полиция найдет мои днк или отпечатки, только фото с камер. Я не использовал свой телефон или банковскую карту, просто к фотографиям меня добавятся новые, но кто смотрит на фотографии людей в розыске? Моя безнаказанность меня пугает, но уже трудно остановиться, не представляю жизнь без тех теплых чувств, что испытываешь, заканчивая книгу.