Львовская гастроль Джими Хендрикса

– Че? – спросил Лёня. – Но поговорить ведь надо! Пошли! Ладно, возьмешь себе кофе!

Тарас, «освобожденный» от необходимости выпить, живым шагом повел будущего клиента в кафешку на Армянской. Там они устроились, хотя тоже не без выразительного неудовольствия Лёни, которого барменша поставила перед фактом: водки нет, есть только ликер.

– Шо-то у вас тут рюмочных не видно! – сказал Лёня, опрокинув рюмку ликера в рот и посмотрев на стоявшие перед ним еще три полных рюмочки.

Тарас чуть не рассмеялся. Претензии будущего клиента к его родному Львову говорили только о большом расстоянии между Львовом и тем местом, где жил Лёня.

– А вы откуда приехали? – спросил он.

– Та из Ворожбы…

– А где это? – удивился Тарас.

– Че, не знаешь? Эт крупнейший железнодорожный узел! – пояснил Лёня. – Сумская область!

Тарасу опять показалось, что рядом запахло бензином. Он оглянулся по сторонам. За соседним столиком сидели две пожилые дамы, пили кофе и интеллигентно ели штрудель. От них пахнуть бензином не могло.

– Сумы знаю, – кивнул Тарас, возвратив взгляд на собеседника.

– Ты вот што, рентген мой посмотри, шобы знать! – Лёня достал из фотоконверта рентгеновский снимок и протянул его Тарасу.

Тарас напрягся, ощутил неловкость, словно был он мошенником, а не фельдшером-недоучкой. Взял в руки снимок, поднял его на уровень глаз и развернулся со снимком в руке в сторону окна. Отчетливо узнаваемые две большие фасолины почек успокоили его. Он сразу заметил три камня, доставляющие Лёне неприятности. Два в левой почке и один – в правой. Тот, что был в правой почке, явно готовился «к выходу».

Тарас мысленно просчитал путь движения камней к выходу наружу. За одну ночь с этими камешками справиться было нереально. Им еще предстояло пройти по мочеточникам в мочевой пузырь, потом уже по уретре дальше на свет Божий.

Тарас бросил взгляд на лицо Лёни, представил это лицо в момент физической боли, представил и его голос в момент крика. Сразу расхотелось заниматься этим клиентом.

– Ну шо? – спросил Лёня, опуская на столик последнюю рюмочку, еще минуту назад бывшую полной.

Тарас тяжело вздохнул.

– За одну ночь не выйдут, – сказал он.

– Даже если всю ночь ездить? – Лёня наклонился вперед, и тут же запах кофе был на мгновение перебит запахом бензина.

– Всю ночь вы не выдержите, – мягко произнес Тарас.

– Я ж заплачу, – упрямо сказал Лёня и скривил губы. – Или ты хочешь сказать, шо будет дороже?!

– Ладно, попробуем, – успокоил Тарас Лёню. – В двенадцать я вас подберу там же, у Оперы! А сейчас мне надо по делам…

Леня задумчиво кивнул. Проследил, как Тарас подошел к барменше и расплатился за выпитый кофе. Потом сам подошел к стойке и заказал еще три рюмочки ликера.

В полночь Тарас нашел Лёню возле оперного театра. Тот стоял, прислонившись к левой колонне. Козырек его серой кепки был сбит налево. Светло-серый плащ расстегнут, руки в карманах плаща. Взглядом Лёня упирался в тротуарную плитку.

– Ну что, вы готовы? – вежливо спросил его Тарас.

– Что? – Лёня резко поднял голову, обернулся. – А! Да, всегда готов!

Город затихал. Дул несильный ветерок. Гасли окна домов.

– Мы сначала проедемся по Лычаковской два раза, чтобы камни ваши разбудить, а потом по Городоцкой – она пожестче, – стал пояснять Тарас уже в машине. – А потом, если не…

– А мне хоть по Дерибасовской, – махнул рукой выпивший клиент. – Лишь бы вышли они на хер!

Тарас замолк и решил больше ничего не объяснять Лёне. «Опель» тронулся с места. Привычные вибрации настроили водителя на рабочий лад. Он оглянулся на пассажира – тот зевал.

– Вы только не усните, – сказал ему Тарас. – А то всё будет без толку!

– Ну, тогда музыку включи! – ответил пассажир. Тарас включил радио, и выехали они на Лычаковскую под песню «Бумбокса».

Навстречу машине понеслась неровная, уложенная мелким булыжником улица. Замелькали по обе стороны серые дома, закрытые магазинчики и парикмахерские. Тарас всем телом прислушивался к вибрации машины, чтобы понять: какая скорость быстрее «разбудит» и приведет в движение камни клиента. Клиент тупо смотрел вперед. Радовало одно – он не спал, его глаза были открыты. Не радовало то, что по его лицу было невозможно понять: слушает он свое тело или думает о чем-то совершенно постороннем.

– Вы что-нибудь ощущаете? – в конце концов спросил Тарас.

– А? Что? – Пассажир обернулся к водителю.

– Камни! Чувствуете что-нибудь?

Выражение лица Лёни изменилось. Он теперь явно пытался прислушаться к происходящему в его почках. Даже стал щупать живот рукой.

– Можете помассировать, – кивнул Тарас. – Тоже полезно!

Ободренный советом специалиста, Лёня принялся массировать низ живота обеими руками. Массировал минуты три, подпрыгивая на неровностях дороги вместе с машиной. Потом ойкнул и замер.

– Ну как? – спросил его Тарас.

– Что-то произошло, – ошарашенно прошептал Лёня и поднял испуганный взгляд вперед, на летевшую ему навстречу дорогу.

– Расслабьтесь! – сказал Тарас. – Сейчас переедем на Городоцкую! Проверим…

Тарас свернул с Лычаковской, и машина завиляла по узким темным улочкам. Объехав старую часть центра, «опель» выехал на широкую улицу и снова понесся вперед с не очень-то и большой скоростью.

– Стой! – закричал Лёня, схватившись за живот. – Больно!

– Процесс пошел, – с улыбкой произнес Тарас. – Теперь останавливаться нельзя! Потерпите!

У Лёни глаза на лоб полезли от боли, он бросил на водителя обезумевший взгляд, но рот не открыл – не хотел разжимать зубы, сцепленные от боли. Нагнулся вперед, к панели, не убирая рук от низа живота. Боль, колющая и даже царапающая, как бы медленно переползала с места на место. Лёня отчетливо чувствовал ее движение.

– И долго так? – сдавленно спросил он минуты через три-четыре.

– Минут пятнадцать, – ответил Тарас. – Потом, если не выйдет, перерыв, и продолжим.

Эта ночь показалась Тарасу бесконечной. После четырех полных дистанций улицы Городоцкой, а это без малого тридцать километров, Лёне стало совсем плохо. И тут на дороге мелькнула подсвеченная изнутри полосатая палка гаишника. Тарас остановился. Гаишник вежливо попросил документы и с подозрением уставился на Лёню, точнее, на его скорченное от боли лицо.

– В больницу везу, – нашелся Тарас. – Товарищу плохо.

– Счастливой дороги! – Гаишник вернул права и документы на машину.