У Великой реки. Битва

– Вестового пришлем.

– Понял, спасибо, – поблагодарил я. – Но вообще я к вам по другому делу. Понимаю, что некогда и все такое, но это важно.

Порошин вновь обернулся ко мне:

– Что случилось?

– Телеграммку-то нам уже не дождаться о моих полномочиях, а поиски я продолжаю. Мне бы хоть одним глазком посмотреть на ту бумагу, что от «землемера» осталась. Важно может быть.

Порошин секунду подумал, затем кивнул.

– Резонно. Пойдете в строевую часть, там найдете, – сказал он, затем крикнул так, что эхо загуляло по ангару: – Резвунов!

– Я! – послышалось почти что из-за спины, и откуда-то из-за полок с инструментами выскочил давешний младший унтер, любитель женских романсов, на этот раз не в кавалерийских сапогах, а в перепачканном маслом рабочем комбинезоне. – Слушаю, господин капитан! – предстал он перед комэском, лихо щелкнув каблуками потертых берцев.

– Возьмешь гостя и отведешь в канцелярию. Точнее, найдешь Попова, он где-то возле штаба в щели должен отсиживаться, передашь гостя ему. Скажешь, я приказал найти для него бумаги, что привез нам чиновник из Земельной управы, который с Варенецким летал. И отдать. Как понял?

– Так точно, все понял, – браво отрапортовал Резвунов. – Разрешите идти?

– Момент.

Порошин достал из кармана блокнот, что-то быстро написал в нем, вырвал листок и отдал Резвунову:

– Писарю дашь. Дуйте.

Резвунов «дунул» бегом – так, что я за ним еле поспевал. Пробегая через крепостной двор, заметил некое оживление. После того как обстрел стих, люди расслабились. В некоторых местах собрались возле щелей компании отдыхающих, слышались разговоры, сверкали огоньки папирос. Что-то куда-то таскали, артиллеристы банили стволы гаубиц, готовя их к завтрашнему бою.

У здания штаба эскадрильи Резвунов резко остановился и выцепил из кучки сидевших на краю щели, свесив в нее ноги, бойцов какого-то молодого лопоухого ефрейтора с веснушчатым лицом.

– Попов! – окликнул он его, делая ударение на первое «о». – Комэск приказал тебе с человеком поработать.

– На предмет? – не обратив внимания на вольности с фамилией, осведомился тот.

– Найдешь ему бумаги сопроводительные, что привезли землемеры, которые с покойным Варенецким над Дурным болотом летали. И отдашь.

– Понял. Сделаю, – лаконично ответил ефрейтор и жестом пригласил меня следовать за собой.

Резвунов убежал, а мы вошли в здание штаба. Зданию досталось за день. Даже в вестибюле крыша была пробита в двух местах, судя по всему прямым попаданием мин. Стекла были выбиты все, местами виднелись язвы от шрапнели. Большинство кабинетов открыты, в одном заметны следы затушенного пожара. Мы пробежали до конца коридора, затем Попов отпер дверь с табличкой «Канцелярия».

– Нам сюда.

– Не вывезли канцелярию, что ли? – удивился я.

Вообще-то так недолго и без всех бумаг остаться. Странная безалаберность. У таких не то что город захватят, а штаны снимут на ходу.

– Шкафы железные, от огня заговоренные. Ничего не случится. А мина из батальонника пробить крышу, потолок и шкаф одновременно не сможет. Вот и скомандовали оставить как есть – все равно никто отступать не собирается, и вывозить ничего не нужно, – пояснил писарь.

Я мысленно взял все слова о безалаберности обратно. Хорошо, что вслух их не произнес.

Писарь открыл один из шкафов, покопался в нем пару минут, подсвечивая себе крошечным фонариком, затем протянул мне лист бумаги, сунув его в картонную папку:

– Вот их сопроводиловка.

Я раскрыл папку, посмотрел. Бумага оказалась вполне нормальной – стандартный бланк «Распоряжение» с шапкой «Е. К. В. Контрразведывательный департамент Министерства благочиния», со всеми степенями зашиты. Подделать невозможно. В распоряжение внесены «землемер-инженер Потапов Б. В., штабс-капитан контрразведки Пилюгин В. Л., титулярный советник по Департаменту контрразведки Ягодкин И. И.». Все нормально. Инженер, штабс-капитан из силовиков и колдун в гражданском чине.

– Попов, ты их лично видел? – спросил я у писаря.

– Видел. Сам документ принимал, – кивнул тот.

– Охрана с ними была? И какая?

– Странно с охраной… – сморщился, вспоминая, писарь. – У них всего двое были из контрразведывательного спецназа, а еще четыре человека – сипаи. Я еще удивился, почему такой странный состав.

– Спрашивал?

– Нет, по чину не положено, – усмехнулся он. – Но запомнил. И что еще удивило – на трех «козлах» приехали, а у контрразведки охрана всегда на «копейках», это все знают.

– Точно, – согласился я.

Легкие и практичные «козлы» используются все больше как машины курьерские или командирские, но вовсе не для перевозки солдат и установки оружия. Ну сами инженер, колдун и штабс-капитан на «козле» могли приехать, эго еще понять можно, но сопровождение должно быть на «копейках», а то и вовсе на «горгулье».[34 - РПБА-1 «Горгулья» – легкий плавающий броневик, выполненный на базе все того же ГАЗ-62. Конструкция его взята со «старосветского» БРДМ-1, только в связи с уменьшением линейных размеров вместо четырех выдвижных колес у машины всего два. Бронирование противопульное, вооружение – пулемет ПКБ с боекомплектом 1200 выстрелов. Вариант меньшей вместимости, но лучше вооруженный, с пулеметом 12,7 мм «Утес» и соосным ПКТ в конической башне, именуется «Виверной». А смысл имен: и горгулья, и виверна – это некие хищные твари, которыми достаточно богато Великоречье.] Непонятно одно – откуда мог взяться бланк распоряжения?

– Ладно, спасибо за сведения, – поблагодарил я писаря, пожал ему руку и выбежал из штаба в крепостной двор.

С Лари столкнулся у изрядно побитого разрывами здания штаба пограничного батальона, где она напропалую кокетничала с начальником разведки и комендантом. Увидев меня, сделала им ручкой и пошла навстречу.

– Ну что скажешь? – спросила.

– Похоже, что взлетят, надо готовиться к выходу. Амулет сработает? Я слышал, что ему восстанавливаться долго надо.

– Верно, но он не одноразовый, а по времени работы. Около часа может продержать «покрывало», так что минут тридцать у нас есть. А вообще, его потом даже наша Маша сможет зарядить, это несложно.

– Хотелось бы. А откуда он у тебя? Дорогая игрушка.

– Василий подарил. На прощание, – чуть улыбнулась она, и я задумался, не издаст ли еще и становой пристав Степан Битюгов ордер на арест «барышни Ларии из Билара» за хищение ценного амулета?

Так, за разговором, дошли до «нашей» щели, вокруг которой так все и расположились. Гномы даже разожгли маленький костерок в ямке, и теперь над ним повис закопченный чайник. Очень кстати, заставлю снова всех попить травок для ночного зрения. Не сильно, но помогает. А это иногда критично. Вообще, гномы лучше нас в темноте видят. А на свету – хуже. Отчасти поэтому они и стрелки так себе. Вот Лари хорошо, у нее к особенностям физиологии еще и мистика примешивается. Даже глаза меняются – с человечьих на нечто вроде кошачьих.

Я опять искоса взглянул на демонессу. Эх, ну до чего же хороша. Понимаю, что не человек, и красота демонического происхождения, но… прямо волна от нее исходит и накрывает, этакого… теплого, темного, блаженного… Я амулет-то, кстати, надел? Да здесь, на месте… А чего это я так расчувствовался? Вот так, думаешь, что волшебство, а причины естественные все больше работают.

Гномы молча паковали рюкзаки, что-то передавали друг другу, а затем Рарри протянул Орри Кулаку продолговатый кожаный чехол и сказал на двергском:[35 - Гномий язык называется людьми двергским – от одного из имен гномьего племени, которыми их наградили люди. Сами же гномы зовут себя «казад».]

– Смотри, как от сердца отрываю!

Орри раскрыл чехол, и у меня сердце замерло. Ну надо же! В первый раз вживую это вижу. «Шестисотка»! Кто-то из людей в свое время заказал гномам ружье «экспресс» под сверхмощный калибр «.600 нитро» – совершенно кошмарный по своей силе нарезной патрон, пуля из которого сбивала с ног тур-ящера,[36 - Тур-ящер – травоядное, но очень агрессивное пресмыкающееся, покрытое мощной роговой броней, и с головой, увенчанной четырьмя торчащими вперед острыми рогами. Весит до 4 т, сбивается в стада. На дороге такому лучше не попадаться, но при этом является объектом спортивной охоты, да и промысловой – панцирь и рога ценятся ремесленниками. Порошок из рога повышает мужскую потенцию.] причем независимо от того, в какое место попадала. Если в ногу, так тот аж переворачивался. Образцы или чертежи такого патрона никто уже толком не знает, каким чудом попали в Великоречье из старого мира. Гномы патрон сделали, И штуцер под него сделали, с горизонтальными стволами, дорогой до невозможности. Заказчик был членом княжеской семьи из Ярославля, так что денег не считал.

Гномы же вообще любители больших калибров. Они их убойностью подчас компенсируют недостаток меткости. Достаточно сказать, что винтовки «маузер» для них Тверской княжеский арсенал производит калибра 9,3x64 мм, точнее даже – 9,3 «Бреннеке», но такое непонятное название у нас не прижилось. Но патрон этот такой… попадет – снесет. Им только пещерных медведей бить, но гномы его основным армейским взяли. Им-то что, пенькам каменным. Им такая отдача – как мне моя, от уставной СВТ-К. И уши не закладывает.

Отвлекся. В общем, взялись гномы выпускать патроны шестисотого калибра и штуцеры под них. И великолепно на них зарабатывали – один штуцер стоил как две моих «копейки». Для себя же делали оружие попроще в устройстве – магазинные винтовки на три патрона. Я из такой стрелял. С ног отдача не сшибала, но ощущение, что не ты стрелял, а в тебя – метя в плечо, причем из пушки – возникало. Я еще тогда подумал, что больше четырех или пяти выстрелов подряд из такого оружия не выдержу. Оглохну, или плечо отсохнет. И в общем, с тех пор таких штуцеров не видел. А тут на тебе! Самая настоящая горизонталка со стволами из серой матовой стали. С ложем из драгоценного синего дерева, родственника эльфийского мэллорна, с серебряной инкрустацией на ней и с затейливым рисунком на стволах. Это точно личная игрушка Рарри, кому еще на такое… хотя у гномов все может быть. Они же сами себе мастера, и какой-нибудь водитель на досуге вполне может себе изготовить «экспресс» невероятной стоимости, но не на продажу, а для личного пользования. Все, что на продажу, у них через главу рода идет, чтобы цены не сбивать.