Двери во Тьме

– Да это мы всегда! Хорошим людям чего не помочь? Стаканчики-то нужны?

Думаю, что вопрос про стаканы был обычным уточнением о том, чего следует от меня ожидать. Поэтому когда я ответил в том духе, что не из горла же пить с хорошим человеком, Пашкин поднялся, подошел к массивному шкафу с привычно просверленными дверцами, откуда и вернулся с двумя солидного вида лафитниками из зеленоватого стекла.

– Старорежимные еще! – гордо сказал он, щелкнув ногтем по краю одной из посудин. – Тоже друзья подарили.

Склад вино-водочного явно не отапливался, так что водка в бутылке была если и не ледяной, то вполне холодной. Первая рюмка под помидорчик из банки, мятый, но упругий и пахнущий чесноком, прошла легко.

– От так, – сказал, сопровождая ее, Пашкин. – Все впору, что под гору. Давай по второй сразу, чего томить?

После второй я и начал выспрашивать изрядно подобревшего Пашкина про исчезнувшего шкипера. С его слов выходило, что шкипер был мужиком молодым, крепким, но скрытным и малопьющим, за что капитаном рейда был совершенно законно недолюбливаем. В «Якорьке» он действительно бывал часто, но пил мало и к компаниям не присоединялся. Поэтому когда исчез, горевали вроде как и несильно – повздыхали дежурно, да и только.

Вспомнил Пашкин и Серых, который в порту мелькал часто, вспомнил и Пашу. Вспомнил даже, как Паша напоролся на спрятавшуюся под причалом тварь, после чего «Карась» ушел без него и обратно уже не вернулся. Именно наш это был Паша, без ошибки, так что я мысленно вычеркнул его из списка друзей и записал в другой список – тех, с кем надо быть настороже, а случись что, так и жалеть не слишком. Как-то камера на борту баржи вспомнилась да сгоревший в костре труп. За такое можно и в расход пустить вообще-то.

Видел Пашкин и других людей с Серых, но, в отличие от Мамеда, однозначно определить их как горбезопасников не смог. Сказал только, что «серьезные люди, не шелупонь». Официально занимались водкой, с его же слов, но лично Пашкину казалось, что груза у них всегда было мало. Кто-то говорил, что они пока до Углегорска добирались, уже разгрузиться успевали: водка много где нужна… Но тут уже не проверишь – сейчас, по крайней мере.

– А у него вроде жена была, у Боталова? – спросил я, наполняя уже только лафитник Пашкина. Тот разговором увлекся и даже не заметил того, что я пью мало и уже третий тост мусолю одну и ту же порцию. А может, заметил и этому тихо радовался, потому что ему же больше останется.

– Была, ага, – кивнул он, протягивая руку за рюмкой. – Такая девка… ну… – показал он руками, какая. – Хорошая, в общем. К ней потом многие подкатываться пытались.

– А сейчас она где?

– А вот не знаю, не скажу, – развел руками Пашкин. – Как Васька Боталов исчез, так и она приходить перестала. Была раза три, наверное, насчет поисков справлялась, а потом все.

– А работала она где?

– Работала? – озадачился Пашкин, даже в затылке почесал. – Работала… работала… помнил ведь, прости господи, помнил… Черт, прямо в голове крутится, а вот не вспоминается…

Я услужливо налил ему еще, он кивнул благодарно, замахнул дозу.

– Сейчас, посиди чуток, спрошу, – сказал он, поднявшись из-за стола.

Несмотря на то что Пашкин почти всю бутылку употребил, шел он твердо, демонстрируя стойкость, достойную должности. Отсутствовал недолго – минут пять всего. Распахнулась дверь, впустив в теплоту конторского флигеля порыв холодного и мокрого ветра, а затем захлопнулась, вновь отсекая путь непогоде.

– Напомнили ребята, – сказал он прямо с порога. – В хинкальной она работала, а может, и сейчас работает, у грузина этого, буфетчицей – Валей зовут.

Мне сразу вспомнилась Ира, та самая, что вчера разливала нам пиво в «Деловом клубе». Вот ее я хорошо помнил по хинкальной, а Валя… мне кажется, что никакой Вали там сейчас нет, не работает там Валя. Ну да ладно, все какая-то ниточка. Вот Ира, например, эту Валю может знать.

Распрощаться с Пашкиным получилось не сразу: у него душа жаждала продолжения банкета. Спас меня какой-то высокий и тощий дядька с задумчивыми глазами, который, как он сказал, заглянул «на огонек». Пашкин обрадовался, представил его «Колюней – механиком от Бога», после чего усадил Колюню за стол и достал непочатую бутылку из пакета. А я выскользнул за дверь.

Так… что дальше делать? С Ирой идти беседовать, на обаяние бить, про Валю выспрашивать? Или с Шалвой сперва побеседовать, порасспросить? Это умнее, на мой взгляд, это правильно будет.

«Тазик» вновь завелся – звук моторчика звонким эхом отразился от стен. Шустрая машина, увернувшись от ехавшего навстречу грузовика, выкатилась в ворота, лихо проскочив по большой луже и подняв огромные фонтаны воды. Заодно и под тент залетело немало: пришлось рукавом утираться, грязно при этом ругаясь.

Темнело – в это время года сумерки чуть не после обеда наступают. На домах начали зажигаться фонари, быстро, один за другим: на электричестве и освещении здесь никто не экономил – все равно в финале такая экономия дороже выйдет. Люди на улице начали заметно жаться к кругам света, да и вообще поток пешеходов быстро редел. Тех, кто с работы, машинами развезут, «пепелацами», а те, кто просто так, уже куда-нибудь под крышу нырнули или поближе к свету и людям жмутся.

Дождь заметно ослаб, но, как мне показалось, стало холоднее. Не зима ли начинается все же? Пора уже, пора. Навстречу проехал большой додж «Олл Карри» Беленко – начальника Горсвета, моего официального самого главного начальника. Он свернул в сторону набережной, к «Беверли-Хиллз» поехал – туда, где все городское начальство живет. Следом проскочил по улице серенький «кюбельваген» с запаской на покатом передке, в котором за рулем сидел Антонов – заместитель Беленко и по факту настоящий оперативный руководитель Горсвета. Его машина поехала дальше, не сворачивая к реке, из чего я заключил, что Антонов, наверное, до того уровня начальственного не дорос, чтобы в «Беверли-Хиллз» жить: рангом не вышел.

Вывеска шашлычной «Телави» равномерно мигала – Шалва Абуладзе полагал, что так она больше внимания привлекает. Хотя шашлычную и без того весь город знал, и если кто в нее шел, то вполне целенаправленно: праздношатающиеся в нее редко заглядывали. Припарковав «тазик» между развозной полуторкой с рекламой «трактиров Абуладзе» и переделанным в пикап легковым опелем с надписью «Пиво с доставкой» на борту, я выбрался из машины, привычно чертыхнувшись из-за неудобства такого действия, огляделся вокруг внимательно и быстро проскользнул в дверь ресторана. Пахнуло теплом, запахом жарящегося мяса, навалилось привычным трактирным шумом, а по тутошним реалиям еще и чувство безопасности добавляется.

Шалва заметно удивился, увидев меня одного, а еще больше удивился тогда, когда я уселся не за стол, а за столик.

– Шалва, а здесь у тебя пиво-то есть?

– Хо! Как не быть, а? – даже возмутился он. – Не хватает даже – люди заказывать начали, сегодня вторая доставка уже, – кивнул он в сторону входа, и я вспомнил про стоящий на улице опель. – А ты что, специально из-за пива пришел?

– Не, я по делу, поговорить надо, а пивка уже до кучи.

Подумал при этом, что на выпитую водку оно как бы и не очень кстати, но потом решил, что после пары рюмок катастрофы не случится. Шалва между тем наполнил кружку и выставил ее передо мной, сказав:

– Угощайся.

– Спасибо, – кивнул я и поднял кружку вроде как в знак приветствия. – Шалва, а ты вот что скажи мне… у тебя раньше в хинкальной такая Валя работала буфетчицей?

– Валя? – вроде как удивился он вопросу. – Валя работала, до тебя еще, а ты зачем интересуешься?

– Она же за Боталовым была замужем, так? Шкипером? – уточнил я.

– Верно, – кивнул Шалва. – Но не замужем, а… ра квия… жили вместе, в общем. Так тебе зачем знать? – опять взялся он настаивать.

– Тут такое дело, – начал я на ходу сочинять версию, – ну ты в курсе, что Боталов вместе с баржой пропал семь месяцев назад, так?

– Хо, знаю, – сказал он, явно ожидая от меня объяснения.

– А мы в рейде были и вроде как наткнулись на их следы. А может, и не их. А может, и не следы. По-хорошему, надо бы с ней поговорить, расспросить кое о чем, уточнить, но вот так с ходу подкатываться не хочется. Может, она только успокоилась, а что мы нашли – так и вовсе ни при чем, а будет одно расстройство. Да и по-любому не знаю я, где ее искать, вот к тебе и пришел.

– А-а… – солидно кивнул Шалва в знак понимания. – Искать не знаю где, она, слышал, переехала, а ты же Иру знаешь, да? Она с ней дружила, та знать может.

– Вот и хочу у тебя чуть-чуть заранее выспросить, – сказал я, отпив еще пива. – Она как, Валя в смысле, убивалась сильно после того, как Боталов пропал?

Шалва задумался, потом плеснул себе пива в небольшой стаканчик, но пить не стал, так и крутил стакан в руке.

– На неделю отпуск взяла, потом снова на работу вышла. Сильно расстроена не была… нет, знаешь, не была.

О чем это говорит? Да ни о чем. Если она Боталову не жена, а так, сожительница, то и отношения у них могли быть какими угодно. Пропал – да и черт с ним, помер Трофим – да и хрен бы с ним, другого найдет. Такие отношения без всякой любви сплошь и рядом строятся. Кстати…

– А сейчас у нее другой кто-то – или она одна?

– Вроде встречается с кем-то, заходил к ней один в хинкальную… а больше ничего и не скажу, – развел он толстыми волосатыми руками. – Врать не хочу, а знать не знаю.

– Хорошо, спасибо, – кивнул я. – По крайней мере, знаю, что поговорить с ней можно будет, раз она горем не убитая.

– Не убитая, поговори, – сказал Шалва уверенно, а потом, помолчав, добавил: – Она, если честно, даже когда ее сожитель здесь был, вела себя… ра квия… свободно вела, да. Вахтангу любезности оказывала, да. Когда тот пропал, она все равно оказывала. Но это между нами, да?

– Могила, – сделал я решительный жест рукой, призванный подчеркнуть мою решительность в сохранении чужой интимной тайны. Оно того и стоило, наверное: ведь Вахо сюда с женой провалился. Да и Шалва, кажется, тоже.

– Шалва, а Ира кому оказывает?

– Что оказывает? – растерялся тот.