Жизнь в молитве и любви
Владыка ко всем относился хорошо, был со всеми в мире и за всех у него болело сердце. Когда владыка долго держал меня за руку, либо кого-то другого, то этим он либо снимал стресс с нас, исцелял; либо давал понять, что предстоит что-то важное, и через него Бог давал силы на все эти испытания. Подарки он дарил даже в свой день рождения, когда кто-нибудь приходил к нему в гости.
На вопрос о том, как владыка себя чувствует, он отвечал: «Хорошо!», хотя далеко не всегда это было так. Из-за болезни ног владыка однажды приобрел себе войлочные ботинки, которые показал нам и сказал: «Вот я какие сапоги приобрел, называются «Прощай молодость»».
После церковной службы народ бежал к владыке за благословением к выходу из собора со стороны алтаря. Помню, однажды подошла к владыке женщина с маленьким сыном и стала жаловаться на своего мужа, который постоянно смотрел всякие боевики и сына приучал к этой жестокости, утверждая, что ему полезно привыкать к этому с детства. А в результате сын просто стал бояться всех вокруг. И никакие разговоры с мужем не помогали: «Я ничего не могу поделать с этим человеком» – разводила руками женщина. Владыка сказал ей, чтобы всегда добавляла в еду сыну святой воды.
Другая женщина подвела после службы свою внучку и жаловалась на нее, что та не хочет спокойно стоять и молиться. Я стоял рядом и думал, что владыка сейчас эту внучку воспитывать начнет. Не тут-то было! Он весело сказал: «Вот когда на пенсию пойдет, тогда будет смирно стоять!».
Во дворе собора к владыке подошла женщина, поведав ему о своем горе: у нее умер сын и часто ей снится, вследствие чего у нее возникло желание крестик сына повесить на его могильный крест. Не помню всего, что ей ответил владыка, но про это сказал: «А не надо, потому что снимут и будут продавать».
Как-то перед поездкой в Минск я зашел к владыке за благословением. Сказал, что хочу уехать утром, а вернуться тем же поездом вечером. Когда я уходил, владыка меня благословил и спросил с улыбкой: «А ты когда вернешься? Утром?» – «Нет, что Вы, владыка, я вернусь в субботу вечером, в 10 часов». Улыбнулся владыка, но ничего не сказал. Из-за отсутствия билетов на поезд, которым я планировал возвратиться в Брест, мне пришлось купить билет на другой поезд, на котором я возвратился в Брест утром.
Однажды я не послушался владыку. После окончания школы решил поступить в университет в Минске, а не в университет в Бресте. Владыка меня отговаривал, причем долго. Но я проявил упрямство. Тогда владыка сказал: «Бог благословит тебя в Минск ехать, но и возвращаться». А маме сказал: «Ему скоро надоест, сам домой захочет». И действительно, сначала я не ужился в общежитии и перешел на квартиру, затем плохо сдал первую сессию (на «3» и «4»), что сильно задело мое больное самолюбие, поскольку школу закончил с медалью. После этого появилось желание перевестись в Брест. С удивительной легкостью удалось оформить документы для продолжения учебы в Бресте. Владыка был очень доволен моим возвращением и неоднократно говорил: «Ты уже брестчанин? Как хорошо, что ты перевелся!».
Владыка многое предвидел. Имея способности к изучению иностранных языков, мне хотелось перейти в другую школу, чтобы изучать несколько языков, но владыка не благословил, сказав, что достаточно английского. Действительно, другие языки мне, как физику, не понадобились. В 10-м классе (в 1995/96 гг.) по программе Сороса я прошел 2 тура тестирования для поездки на полгода в США, оставалось только заключительное собеседование. Но в день собеседования я настолько тяжело заболел, что не мог на него прибыть. А владыка меня по телефону уговаривал, чтобы я не переживал. Я успокоился, и теперь нисколько не жалею, что не побывал в Америке.
После моего перевода в брестский университет владыка как-то после службы сказал: «Все у тебя будет хорошо». Причем последнее слово особенно подчеркнул. Эти слова я потом часто вспоминал в те моменты, когда «все из рук валилось», дабы не падать духом и идти вперед.
Владыка служил неторопливо. Вспоминаются отдельные эпизоды, как владыка медленно обходил храм с каждением во время пения «Благословен еси, Господи» и сам мог тихо-тихо подпевать вместе с хором.
На Всенощных бдениях на Пасху голос владыки в алтаре был самым бодрым. Владыка просто сиял от пасхальной радости.
Речи владыки были довольно просты (он был красноречив скорее делом, нежели словом). Но именно поэтому они и запомнились многим. И самое главное – они вдохновляли людей на исполнение того, к чему призывал владыка. После окончания службы владыка говорил приветственное слово, которое многие со временем выучили почти наизусть. Оно было примерно (а иногда и в точности) таким: «Приветствую Вас, возлюбленные о Господе отцы, братья и сестры, с воскресным днем (или с Праздником) и молитвенно желаю Вам доброго здоровья, сил, духовной радости и богатой милости Божией. Любите друг друга, и друг другу помогайте. Где любовь, там и Бог! И храни Вас Господь и Матерь Божия под Своим омофором!» Владыка говорил это тихо, спокойно, но все слушали так, как будто это была дополнительная молитва в конце службы.
28 февраля 1995 г. митрополит Филарет приезжал в Брест, чтобы возвести владыку в сан архиепископа. Вечером того же дня по белорусскому телевидению в обзоре новостей на первом месте было отмечено это событие с комментариями: «Праваслауная царква мае яшчэ аднаго архiепiскапа».
На Пасху 2000 г. владыка уже не служил, а после службы сидел на стульчике и всех благословлял.
Разлука с владыкой происходила постепенно. Было предчувствие, что земные дни его сочтены. Владыка мирно почил 19 сентября 2000 г. Я уже был морально готов к этой печальной новости. Ведь когда-нибудь это все равно должно было произойти. Да, мы тогда уже привыкли говорить всем или просто думать, что у нас «самый добрый в мире владыка, ни у кого больше такого владыки нет!». Когда владыка Константин преставился, мне подумалось: «Может, даже не печалиться надо, что закончились его страдания, а радоваться, что владыка уже в Царстве Небесном и молится за нас!» А то, что он в Царстве Небесном, сомнений быть не может!
Вечером 20 сентября 2000 года, после Всенощного бдения под Праздник Рождества Пресвятой Богородицы, когда прихожанам был открыт доступ к усопшему владыке, я решил долго не задерживаться и, приложившись к гробу, стал уходить. Уже в коридоре (до переноса гроба в собор он стоял в епархиальном доме) я услышал голос владыки, причем так, как будто он был рядом и вокруг нас больше никого не было: «Алеша, ты не уходи, ты посиди еще». И я вернулся. И просидел возле гроба всю ночь. Кроме меня было еще несколько человек – те, кто чаще других приходил к нему в последние годы. И чувствовалось, что в ту ночь владыка был близок к нам, как никогда. Эту ночь могу назвать одной из лучших в своей жизни.
Владыка преставился 19 сентября, между днем памяти святого преподобномученика Афанасия (18 сентября) и Рождеством Пресвятой Богородицы (21 сентября). В день Праздника гроб уже стоял в соборе.
«Воистину это был Божий человек», – сказал митрополит Филарет в соборе в прощальном слове в день похорон 22 сентября.
«Упокой, Господи, душу усопшего раба твоего, архиепископа Константина и его святыми молитвами прости моя согрешения!» – так благословил меня молиться мой нынешний духовник. До 40-го дня после кончины владыки он неоднократно служил за него заупокойную Литургию. Очень уважал владыку за то, что владыка «мало говорит и много молится».
В июне 2001 г. в Брест приезжал Святейший Патриарх Алексий II. Он подошел к могиле владыки и помолился. По свидетельствам очевидцев, владыка Филарет это делает регулярно, когда бывает в Бресте.
Прихожане с большим почтением относятся к памяти владыки Константина. Приведу пару примеров.
Певчие клироса Свято-Симеоновского собора после Литургии часто подходят к могиле владыки и поют ему «вечную память», а в праздники после этого добавляют еще и тропари. Однажды, когда владыка был болен, маме привезли шапочку, освященную на гробнице святого Иоанна Кормянского. Владыка, улыбаясь, надел шапочку на голову («полечиться»), а потом благословил надевать ее мне, если будет болеть голова. И сейчас я испытываю благодатную двойную силу шапочки – головные боли проходят. Но как – то идя в город по делам, я почувствовал сильную головную боль, зашел во двор собора и приложился к кресту на могиле владыки Константина. Вскоре поймал себя на том, что головная боль совсем прошла. Позже люди постепенно стали замечать целебное действие лепестков роз на могиле владыки. Летом 2009 г. я подвернул ногу. Но владыка меня исцелил: прикладывая к месту ушиба компресс из таких лепестков, я почувствовал быстрое облегчение.
В ноябре 2009 г. я заболел гриппом, мне жаропонижающее не помогало, а чай с теми же лепестками помог – одного стакана хватило для того, чтобы температура спала за одну ночь и больше не поднималась.
Благодарю Бога, Пресвятую Богородицу за то, что сподобили меня быть духовным чадом владыки Константина.
Хочу закончить эпитафией, посвященной владыке и написанной мною возле места его упокоения.
Кто здесь лежит? Наш незабвенный,
Каким был только он один,
И в нашем сердце сокровенный:
Наш владыка Константин!
Не книжной мудрости хранитель,
Наш архипастырь – Господин,
Болящих, страждущих целитель:
Наш владыка Константин!
Нам образец в любви и вере
И всем – духовный витамин,
Красноречив не в слове – в деле! –
Наш владыка Константин!
Простой и скромный, но великий…
Он был духовный исполин.
И сонм святых всех многоликий
Господь, мы верим, умножает,
В нем звезды новы воссияют,
Средь них – владыка Константин!
Н. Я. Жук
работник Свято – Воскресенского собора в Бресте
Владыка был человеком необыкновенной души, Человеком с большой буквы. И теперь, когда я вспоминаю его, на глаза наворачиваются слезы. Как мы познакомились? Я был военным – служил прапорщиком, одновременно был секретарем комсомольской организации своей части и работал в нашей части фельдшером в должности начальника аптеки. После службы в Чехословакии, в 1984 году вернулся на Родину, и, хотя время было атеистическое, меня очень тянуло в православный храм, и я стал ходить на службы в Свято-Симеоновский кафедральный собор.
Как-то я собрал для храма полноценную аптечку первой медицинской помощи, так как знал, что на приходе аптечки нет, и принес ее в церковную лавку. Стоим мы, разговариваем с работниками храма, и вдруг я слышу за спиной: «О, владыка!», «Благословите, владыко!» Слова «благословите» и «владыка» были мне абсолютно не понятны. Оборачиваюсь: стоит, весь в черном старенький человек с длинной седой бородой. Но лицо – удивительно моложавое, красивое, спокойное. И глаза улыбаются. Положил мне руку на плечо и спрашивает: «А это что у нас за войско пришло?»
Я растерялся, не знаю, что отвечать. А он продолжает: «Здравствуйте, здравствуйте, молодой человек, как вас величать?» Я отвечаю: Николаем. И тогда он ко мне, – представляете? – обращается: «Ты мой хороший военный Николай! А пойдемте с вами побеседуем». И мы сели на скамеечке возле храма и беседовали часа три. Подходили люди, брали у владыки благословение, я мысленно вникал в это дело, начинал понимать, что значит благословение, зачем и как его берут. О чем мы беседовали? Он расспрашивал меня про мою жизнь, а я отвечал на все его вопросы. Кто я, откуда, сколько служу, где я работаю, спросил о семье, о жене. Потом начал рассказывать о себе, о своей жизни, о войне, о том, как чуть не расстреляли его фашисты, о других испытаниях. Я слушал, раскрыв рот, потому что это было очень интересно. В конце беседы он спросил: «А вы часто ходите в храм?» – «По возможности, – ответил я, – потому что детки еще маленькие, школьники». – «Я бы хотел вас видеть на службе в субботу». Конечно, я пришел. Помазывая меня, владыка неожиданно сказал: «Я вас приглашаю на ужин». После службы мы вместе поужинали, он записал наш домашний номер телефона и наказал, чтобы, приходя в храм, я всегда обязательно заходил к нему.
В третью нашу встречу он рассказал, как умерла его матушка, и почти одновременно – умерла матушка у священника из соседнего прихода. И как они вдвоем поехали к митрополиту, чтобы он благословил, как им быть дальше. Митрополит поговорил с обоими, и посоветовал другому батюшке оставаться на приходе, а отцу Константину принимать монашеский постриг. Так отец Константин принял монашество и вскоре был возведен в сан игумена и назначен наместником Жировичского Свято-Успенского монастыря. Рассказывал владыка о многих сложностях и подводных камнях своей жизни, и я начинал понимать, что в жизни многое не так сладко, как нам кажется со стороны.
Хотя ему было 84 года, он свободно сам передвигался, мы могли пройти вместе по улице Ленина до аптеки, я только его поддерживал при подъемах на бордюры. При этом у владыки был облитерирующий эндартериит нижних конечностей с сильными болями. Ноги были просто черные в страшных язвах. Когда я это увидел, я был в ужасе, бросился советоваться с дерматологами, терапевтами, хирургами, и мы подобрали владыке нужные лекарства, стерильные бинты, мази, при помощи которых нам удалось снять многие симптомы.
Владыка иногда звонил: «Приезжайте», и я приезжал. «Познакомьте меня с женой», – и мы приехали на Пасху. Жена моя до сих пор от него в восторге: «Я такого жизнерадостного и подвижного человека не видела никогда в своей жизни». Примерно через год после нашего знакомства он сказал: «Я буду служить в Никольском храме, приходите туда к исповеди и причастию». Нас исповедовал отец Михаил, мы причастились у Владыки, потом нас пригласили к трапезе.
Когда я попал в больницу, владыка лично приехал меня навестить с букетом роз, после чего отношение ко мне персонала изменилось до неузнаваемости. Все решили, что я какая-то важная шишка, раз сам архиерей меня навещает. Как он меня называл? То «Николай Яковлевич», то «отец Николай», то «Николай», то «Коленька», но «дорогой» у него стояло перед любым обращением. И не только ко мне – ко всем людям.
Никогда я не видел, что бы он на кого-то повысил голос, за исключением одного случая. Пришла женщина, взяла благословение на какую-то поездку, он ее благословил, а она говорит: «Владыка, какой вы добрый, какой вы хороший». Он ей говорит: «Ну хватит, хватит меня хвалить», и похлопал по плечу, а она вдруг опускается перед ним на колени со словами: «Владыка, вы святой человек». Владыка страшно смутился: «Поднимитесь, что вы делаете, зачем это такое, поднимитесь, я вам говорю!». Она поднимается со словами: «Владыка, вы на этой земле безгрешный». И тут он рассердился и повысил голос: «Я не понял вас, почему я безгрешен? Да вы знаете, что я грешнее вас всех во много раз?» Я, присутствовавший при этом разговоре, сидел с трепетом. Женщина испугалась и стала просить прощения. Он ответил: «Не волнуйтесь, идите с Богом». Она ушла. Он сел, вздохнул и сказал: «Вот видишь, дорогой мой, какие люди бывают».
И тут я первый раз в жизни задал ему вопрос: «Владыка, а почему вы так ответили, что вы самый грешный?». Он ответил: «Мой дорогой, ведь все, что люди мне говорят, входит мне в голову, и остается в сердце. И там накапливается, накапливается годами, и сколько уже там накопилось! Все грехи людские, все нехорошие мысли, с которыми приходят ко мне и делятся, они же все во мне остаются». Эти слова – о тяжести креста священника и архиерея – я запомнил на всю жизнь.
С особенной болью владыка относился к разводам. Он говорил: «Наше «снятие церковного благословения» – это пустая дань времени. Кто возьмет у Бога то слово, что ты дал ему пред алтарем? – «Господи, верни мне слово, которое я Тебе дал» – вот что такое наши «развенчания». И хотя современные богословы и находят оправдания разводам, я сам не верю в их законность перед Богом».
«Господи, спаси и сохрани», «Матерь Божия, помоги!» – эти краткие молитвы всегда были на устах у Владыки.
Султановы Людмила и Андрей
Приезжая из деревни в Брест, мы всегда посещаем кафедральный Свято-Симеоновский собор. А там просто нельзя пройти мимо оградки, где покоится владыка Константин. Люди с благоговением прикладываются к его могильному кресту, шепча что-то каждый о своем. Знакомые рассказывают, как со своими проблемами, с тревогами или просто с болью головы, рук, ног верующие в помощь владыки по его молитвам ко Господу, прикладываются к кресту на могиле с молитвой и получают исцеление и облегчение. Исцеление без лекарств! Попробуйте!
Нежданно-негаданно в мою семью пришла беда. Накануне празднования Воздвижения Креста Господня(26-го сентября) мой 9-летний сын выпал из окна второго этажа. Он очень хотел помочь мне вымыть окно к празднику, пока я на работе. «Скорая помощь» приехала не сразу, ведь мы живем в 40 км от г.Брест. От ушиба при падении на позвоночнике образовалась опухоль размером с булку хлеба. Вся семья была в шоке. А сынок, очнувшись, со слезами просил всех простить его, что он никого не хотел обидеть. Он говорил, что нечаянно выпал из окна, возможно потому, что раскрутил огромную раму, а она оказалась непослушной и очень подвижной. Рентгеновские снимки показали компрессию 3-х позвонков, остальное из-за опухоли не просматривалось. Обезболивающее не назначили (врачам виднее). И сыночек мой, как мученик беззвучно плакал и тихонько стонал. Так тяжело было смотреть на его страдания. Спохватившись, я стала благодарить Господа Бога и Его Пречистую Матерь за спасение сына, за милость, что Он оставил моего сына живым. От жалости сжималось сердце. Как помочь сыну? Поняла, бежать надо в церковь, молиться, просить… Мысли путались, но уныния, слава Богу, не было, была какая-то надежда на лучшее. Из больницы звоню знакомой монахине, она поддерживает желание моего сына исповедоваться и причаститься. Оставляю сына на соседей по боксу и бегу, не раздумывая, в Свято-Симеоновский собор. Был перерыв между службами, людей у храма почти нет. Захожу в знакомую оградку… И тут меня как будто «прорвало». Прикладываюсь к дорогому моему сердцу могильному кресту на могиле владыки, как когда-то в ноги самому владыке. Не могу уже сдерживать рыданий: «Угодник Божий, батюшка родной, Преосвященный владыка Константин, помоги, вымоли сына моего! Господи, прости меня, нерадивую мать! Господи, возврати здоровье моему сыну! Святой Андрей Первозванный, моли Бога о сыне моем Андрее! Упокой, Господи, душу верного раба твоего, Преосвященного владыки Константина и святыми его молитвами прости мои согрешения!».
Сколько времени простояла в безмолвном отчаянии, не помню! Душа кричала, звала на помощь…
Окликнула меня женщина, расспросила, стала советовать. Эта женщина как-то сразу вошла в доверительную со мной беседу. Дай Бог ей здоровья, мира и благополучия всей ее семье! Видно было, что она помолилась о нас, и вдруг предлагает мне набрать земельки с могилки владыки Константина и взять розочки, что лежат прямо у подножия могильного креста. Я в каком-то непонятном состоянии, соглашаюсь сразу. Женщина очень аккуратно, не спеша, наверное, опять с молитвой, набирает земельку в пакетик, отдает ее мне. Потом осторожно, с благоговением, обрывает лепестки с темно-бордово-красных роз и протягивает их мне. «Лепесточки можно скушать, а земельку попробуйте приложить на место ушиба» – спокойно говорит она. Толком даже не поблагодарив незнакомую женщину за сочувствие и помощь, я помчалась к иконной лавке, где наскоро объяснив свою беду, заказала исповедь и причастие для сына в больнице. И быстро побежала к ожидавшему меня сыночку. Листочками и земелькой поделилась с соседями по боксу. Сыночек с молитвой пожевал несколько лепестков, разложила лепесточки на опухоль и прикрыла земелькой с могилки Владыки Константина. Сверху положила еще «стопочку» от иконы Почаевской Божией Матери. На голове у сына была надета шапочка от преподобного Никиты Столпника, переславского чудотворца, освященная на его мощах.
Впервые за двое суток беда, что случилась с моим сыном, показалась мне не такой страшной, я положилась на волю Божию и на молитвы Его святых угодников. И мой сын впервые тихо уснул. Я расслабилась, задремала. Под утро поспешила снять с больной спины Святыни, во избежание гнева лечащего врача. (Он очень сердился за стоящие на тумбочке у изголовья ребенка иконочки и молитвословы). Снимаю изображение Стопочки Почаевской Божией Матери, затем пакетик с земелькой, хочу снять и лепесточки от роз. Но, о чудо! Лепесточков нет, они превратились в крохотные сухие, почти черные, бумажечки, будто засушенные в прошлом году, а не этой ночью. С удивлением все смотрели на это чудо! А сыночек говорит, что спинка у него уже не горит, а просто только болит.
Я плакала и благодарила владыку Константина, называла его «родным» за его помощь, за его молитвы ко Господу и Матери Божией о моем сыне Андрее! С удивлением я узнала, что лечащего нашего врача то же зовут Андрей. Пришел исповедовать отец Василий, молодой священник, который сам недавно побывал в автомобильной аварии. После причастия сынок преобразился, просветлел и даже пытался шутить со мной. Лепесточки и земельку прикладывали еще три дня. Опухоль заметно уменьшилась, температура нормализовалась. Затем земельку положила под подушку, так как сынок уже привык и хотел, чтобы земелька всегда у него была «под рукой». Слава Богу за все!
Светлая память и вечный покой Вам, Преосвященный архиепископ Константин!
Дай Господь Вам в райских селениях вечную радость и вечный покой.
В. Ильенков
журналист газеты «Пинский вестник».
Под осень в глухом лесу где-то между деревнями Теребень и Доброславка я набрел на старое хуторское кладбище. Чаща уже почти поглотила оставшиеся могилы. На памятниках, где еще можно прочесть надписи, везде одна и та же фамилия усопших – Хомич. Мне вспомнился достопочтимый старец, не раз виденный в детстве и юности. Мои близкие с благоговением называли его Владыкой. Одно это слово открывало для меня, тогда еще подростка, иной мир – мир духовности. Каков он был, я тогда не знал, но уже хорошо понимал, что существует нечто более значимое и высокое, чем повседневность, в которой боялись открыто перекреститься у храма, крестить младенцев…
Когда моя тетка собиралась в Жировичи, она всегда заранее оповещала об этом своих знакомых из церковных приходов. И те приносили к машине гостинцы для архимандрита Константина, просили помолиться за больных. К Жировичскому монастырю старались приехать, когда уже стемнеет.
«Наш батюшка», как еще называли пинчуки отца Константина, расспрашивал у тети о знакомых из Пинска. Помнится, называл фамилии священников – Владимира Котара, Петра Макаревича, прихожан – Баневичей, Шахлевичей, Черкашиных… В трудные годы богоборчества православные пинчане поддерживали своего земляка – архимандрита Константина, принявшего тяжкий крест наместника Жировичской Свято-Успенской обители, не прерывали связь с ним, жертвовали на монастырь средства и продукты. С великим ликованием встречали мы известие о наречении в 1987 году архимандрита Константина во епископа Пинского.
На одном из архипастырских визитов мне удалось сделать фотографию. Владыка перед Свято-Варваринской церковью в г.Пинске. Получился почти иконописный облик одухотворенного старца, перенесшего испытания нескольких эпох.
Владыка Константин перед Свято-Варваринской церковью в г Пинск
Он избрал служение Православию, когда Церковь терпела притеснения в довоенной католической Польше, со своей паствой пережил трудные годы фашистской оккупации, а затем смиренно исполнял свой пастырский долг в стране, где воспитывали атеистов. А когда его авторитет и уховная сила понадобились для восстановления Церкви, то, несмотря на преклонные годы, он возглавил епархию в Пинске, а затем, с 1990 года, Брестскую и Кобринскую епархии.
Г. В. Гордеева
поэтесса
В 1989 году я приняла таинство Святого крещения, но из-за духовной непросвещенности в храм не ходила, пока не узнала, что должна исповедоваться и причаститься. Исповедовалась у священника Свято-Симеоновского собора отца Симеона (Костко), ныне покойного. Исповедовал он меня долго. Исповедь перевернула все во мне.
Придя домой, написала стихотворение «К Тебе на исповедь иду», и, посвятив его отцу Симеону, принесла ему. Но отец Симеон по своей скромности это стихотворение не принял. Я была опечалена. Через день я снова пришла в Свято-Симеоновский собор, чтобы поговорить со священником о моей печали. И тут вдруг я увидела высокого благообразного старца, на нем была черная монашеская одежда. О том, что это епископ Константин, я узнала позже. Я обратилась к нему. Владыка пригласил меня к себе почитать стихи. Так легко мне еще ни с кем не было. Два или три часа прошло, я не помню, но ушла я от него окрыленная. Владыка тогда сказал, что Господь милостив и может простить все мои старые грехи, если я покаюсь и не буду их повторять. Это была великая Надежда в моей жизни. Владыка рассказал мне о своей жизни, о покойной жене Александре, о сыне Андрее и о многом другом.