Мой Афган. Записки окопного офицера

Да при бабушке сын…

Раннее октябрьское утро, лёгкий кабульский холодок. Мы в Кабуле! Быстро и умело нас разместили в «модули», выдали талоны на питание. Так мы оказались на знаменитой кабульской пересылке. Делать нечего: ходили, знакомились, разговоры о доме, о назначениях и прочие. Вечер, отбой, легли спать, чемоданы рядом с кроватями. Из динамиков то и дело слышатся фамилии улетающих: кто в Баграм, кто в Кандагар и т. д.

Утром собрали нас всех прибывших политработников и привезли в политотдел 40-ой армии, который, как и штаб армии находился в легендарном дворце Амина (Тадж – Бек). Сколько легенд я слышал, будучи курсантом о его штурме. Завидовал этим мужчинам, тем, кто штурмовал дворец в декабре 1979 года, завидовал этим людям, практически творившим историю.

Внешний вид дворца ещё кое-где сохранил следы штурма. Следы осколков, пуль и снарядов не были замазаны или закрашены. Всё во дворце солидно: огромные массивные двери кабинетов, просторные коридоры. Мы даже ходили в туалет, как сказали нам местные офицеры, в нем до штурма была ванная комната жены Амина!

Модули – сборное, каркасно-щитовое строение.

Дворец Амина (Тадж-Бек), как сказали нам местные офицеры, в нем до штурма была ванная комната жены Амина!

Вот нас по одному вызывает к себе начальник отдела кадров политотдела армии подполковник Соснов. Он выпускник нашего училища, доброжелателен в общении. Захожу. Представился. Начинаем общаться.

Хочу реально воевать. Окончил десантную роту. Готов в любую часть ВДВ или спецназа.

Соснов в ответ мне по-отечески:

Запомни принцип любой войны: «Умный – наживётся, красивый – на… ся, дурак – навоюется». Тебе, как земляку, предлагаю место замполита роты охраны штаба армии. Всегда на виду, звание получишь во время, орденом тоже здесь не обойдут. В разговоре я продолжаю настаивать: «Только туда, где реально воюют», говорю, что я готовил себя к этому все четыре года обучения в училище.

Ответ Соснова: «Иди подумай».

Вызывает опять:

Что лейтенант, одумался?

Нет, настаиваю на своем.

Ладно, черт с тобой. Мест в ВДВ сейчас нет. Поедешь реально воевать, замкомандира разведывательной роты в Руху, в Панджшерское ущелье.

Выхожу из кабинета, у дверей «заменщики»:

Куда молодой?

Руха.

Ты что, даун? Там замполит разведроты три месяца ждёт замены – нет желающих. Там в Рухе ежедневно один – два «200-х», подрывы, обстрелы ежедневно. Каждую колону «долбят» не глядя, как на полигоне».

Конечно, после таких разговоров что-то предательски учащённо застучало сердечко. Возвращаюсь в кабинет к Соснову:

Извини, вот старлей из Свердловска будет здесь в роте охраны, я ему уже предписание выдал. Хотел быть героем – будь им.

Вот так моя «афганская» судьба была решена. Мне предстояла нелёгкая, но интересная служба в легендарном Рухинском полку.

После назначения нас всех опять доставили на кабульскую пересылку. Почему-то постоянно хотелось есть, наверное, потому, что в местной столовой по выданным нам талонам кормили убого. Тянулись часы, наступил вечер, а потом и незаметно подкралась афганская ночь. Дремал на своей кровати, ждал, что вот-вот произнесут мою фамилию на вылет в Баграм, в штаб дивизии, в полк, в котором мне предстояло служить. В четвертом часу утра из динамика в «модуле» послышались фамилии: «прапорщик такой-то, капитан такой-то», – и, наконец, – «Лейтенант Климнюк – на вылет на Баграм». Темно. Состояние полудремотное. Руку оттягивает чемодан. Погрузились на «борт», опять парашюты, опять ночной, быстрый перелет до Баграма.

Приземлились, садимся на БТР (ы). Уже рассветает. Колонной двинулись в штаб дивизии. Прибыли в дивизию, всех разместили в гостиничном «модуле», сказав, что завтра утром пойдут «вертушки» на Панджшер, в Руху…. Переночевали под канонады наших «Градов», которые всю ночь «работали» по невидимым, известным только им целям.

В пятом часу подняли, привезли на «взлетку» в Баграме. Свист вертолетных лопастей, движение. Сели в «вертушку», одели парашюты. Я сел возле иллюминатора, рассвело.

Борт техник: «Ну что, покойнички, полетели!»

«Вертушка» нервно задрожала, поднялась в воздух и взяла курс на Панджшер.

Гляжу в иллюминатор – внизу все коричневое и тоненькой синенькой лентой петляет какая-то река. В голове мелькнула мысль: если собьет, какой смысл прыгать, кругом горы, все равно разобьешься о скальник, при любом раскладе. Начал дремать…

Глава 5. Место службы – Руха (Панджшер)

Наконец-то сели. Лопасти «вертушек» работают. Утро. Октябрь. Прохладно. Ветер рвёт неуместную здесь фуражку с моей головы.

Ко мне подбегают бойцы, хватают мой чемодан. Тут же подбегает «заменщик» Володя Липский – он ждал меня целых три месяца!

Не успеваю толком осмотреться, что из себя представляет этот полк. Нет казарм, не видно, как положено, плаца. Заходим в казарму – удивлён, ведь казарма под землей. Но в ней соблюдены все уставные положения, даже присутствовала ленинская комната. Знакомимся с ротным, ко м а н д и р а м и в з в од о в. Ро т н ы й с т р о и т подразделение, представляет меня. Даёт старшине роты команду показать полк, в общем, рассказать что к чему. На всё про всё – трое суток. Располагаюсь. В роте традиция: все офицеры спят со своими подразделениями, а не в офицерской комнатёнке. Мне достаётся первый взвод. С т а р ш и н а в ы д а ё т к у ч у в с е г о: о т «эксперименталки», «горки», до бронежилета, каски и автомата. В общем, ощущение, что попал реально на войну у меня уже присутствует.

И так, постараюсь кратко рассказать, что представлял собой 682 МСП, он же знаменитый рухинский полк. Как я уже писал выше, единственная казарма (и та под землей) была расположением моей роты. Остальной полк жил в брошенных местными жителями и частично разрушенных домах, создав определенный уют, обшив глинобитные стены досками от снарядных ящиков. Плац представлял собой небольшую, более

Первые минуты пребывания в полку с «заменщиком» В. Липским

Один из первыз снимков в Рухе с офицерами части.Октябрь 1986 год.

Со старшиной своей роты. Руха (Панджшер) 1987 год.

Со командиром роты С. Пасичником. Руха (Панджшер) 1987 год.

С командиром взвода Муратовым. Руха (Панджшер) 1987 год.

Офицеры нашего полка на «боевых». Руха (Панджшер) 1987 год.

Офицеры нашего полка на «боевых». Кишлак Даштяк. Руха (Панджшер) 1987 год.

Командир взвода С. Хухарев, техник моей роты Е. Криженовский

на проводке колонны по Панджшеру. Кишлак Даштак. Август 1987 года

– менее ровную площадку, с растущими посредине деревьями. И, конечно, с неизменными портретами Членов Политбюро ЦК КПСС. Кроме всего прочего присутствовала офицерская столовая для управления полка. Мы питались и мылись в своих подразделениях. Полк был расположен в низине: справа и слева горные массивы, ущелья, шумела бурная горная река Панджшер, посредине части пробегала горная речушка Пьявушт. Казалось, что жизнь здесь протекает достаточно спокойно: здесь не увидишь марширующих бойцов. Первое моё впечатление – какое-то сонное царство, но, как правило, первое впечатление всегда обманчиво. Практически через день – два полк подвергался обстрелу реактивными снарядами. В этом случае все разбегались по укрытиям, потом через определенное время жизнь опять «закипала».

Не скрою, что наш полчок был местом для ссылок всевозможных «залетчиков» разных категорий и рангов: от бойцов до командиров рот. Со мной служили и выпускники Рязанского училища ВДВ и Московского училища имени Верховного Совета, т.е. контингент части был не из простых.

Дальше Рухи полностью отсутствовали какие- либо советские подразделения, за нами стоял «надежный» заслон – 2-я пехотная дивизия афганской армии (так называемые на нашем «афганском» жаргоне « зелёные»). Они базировались в родовом кишлаке «панджшерского льва» Ахмад Шаха Масуда, в Базараке.

Моджахеды полевого командира Ахмад Шаха Масуда при совершении намаза. Панджшер 1987 год.

Чтобы у читателя сложилась более ясная картина в каких условиях жил и выполнял, причем достойно, поставленные задачи наш полк, вашему вниманию несколько фотографий.

Подземная казарма нашей роты, на крыше вытоптанная часовыми тропинка. Справа парк, капониры, со стоящими в них БТРами.

А сейчас дорогой читатель, совершим небольшую экскурсию в историю возникновения Рухинского полка. С 1981 по 1983 год в Рухе находился второй батальон спецназа ГРУ под командованием подполковника Керимбаева (легендарный керимбаевский батальон). Этот батальон, при поддержке естественно нашей авиации, практически вытеснил отряды Ахмад Шаха Масуда в дальние горные массивы Панджшера. На одном из концертов, кажется в Забайкалье, мне посчастливилось познакомиться с сержантом этого батальона. Он многое мне поведал о тех событиях, о том, что именно в Рухе была легендарная встреча Ахмад Шаха Масуда с представителями советского командования. О том, что бои происходили практически за каждый кишлак. В 1983 году батальон Керимбаева ушёл на место постоянной дислокации в Газни и до апреля 1984 года Руха пустовала. В апреле 1984 года из Баграма колонной в Руху прибыл на постоянную дислокацию наш полк. Это было очень тяжелое время для наших однополчан. В период с апреля по октябрь 1984 года полк понес самые большие потери в своей истории, потеряв только убитыми 254 человека. В ноябре 1985 года произошла ещё одна полковая трагедия. Из Хабаровска прибыл молодой комбат, получив приказ выдвинуться к вершине горного массива, он повел батальон в горы без тёплых вещей, валенок и т. д. При подъеме выше пошел снег, затем началась метель, часть батальона начала подрываться на минах – карты минных полей просто не существовало. Мины ставили и наши, и «духи». На всевозможных тропинках и переходах.

«духи» (солдатский сленг) – душманы (враги), члены бандитских вооруженных формирований