Развеселый. Зеленоглазая

– Ну, в таком случае на ловца, как говорится, и… – подвела черту Марина.

– Попробуем ночлег в избах или в палатку нырнем? —девушка глянула на Веселая.

– Помыться надо. Поесть как следует, я от солонины да сухарей скоро сам деревянным буду, – Веселай улыбнулся.

– Тогда пойдем в харчевню.

Она стояла рядом с постоялым двором, соединенная с ним навесом, и расточала по окрестностям призывные аппетитные запахи, туда путники и направились. Войдя в зал, начали высматривать свободное местечко.

– Веселай! – окликнули из глубины зала. Узнав и улыбнувшись, Веселай направился навстречу поднявшемуся из-за стола и также улыбавшемуся, густо бородатому охотнику, с рукой на перевязи.

– Привет тебе, привет. Рад видеть. Где угораздило-то тебя?

– Да вот, в гости к тебе наведывался с братом моим да с ведуньей. Ну, и что б нам не скучно гостить было, наведались туда и огорки толпою разудалой. В общем, было нам чем заняться.

– А брат где?

– Над братом третий день ведунья колдует, немного помрачнел лицом. Сегодня утром полегчало ему, а до этого всякое передумать успел.

– Как угораздило? – встревожено спросил Веселай.

– Да Баюну, ты знаешь такого, подсобляли. Недалеко отсюда его прижали огорки, а начали гнать ажно у твоего форта, он там шибко пошумел, навредил им, вот они и взбеленились, да так, что насилу отбились, ушли. Дождь помог, а не то бы они нас достали бы.

– Рассказывай!

– Да мы перед самой блокадой форта остановились в нем. Я, брат да ведунья с нами. С той стороны болот возвращались, стало быть. Слух дошел, что в районе перевала с караваном беда приключилась, дело-то мы свое сделали, свободные были и решили погостить поехать к тебе. Гостили не скучно, иногда очень даже, а пару раз даже слишком. Под самый занавес Баюн, которого также угораздило быть неподалеку, отчебучил знатно. Людей в форту катапульта уж больно донимала. Баюн попросил отвлечь внимание в нужный час. Что мы и сделали. Так он на катапульте не остановился, поймав заранее волков, он выпустил их среди угргумов (верховые животные) огорков, те зарезали минимум троих. Злые и голодные, Баюн добавил. Минут двадцать он там буйствовал среди угргумов и их сторожей, на фоне этого еще и катапульта сгорела. Так вот, пока суть да дело он убил жреца племени, что атаковало форт, уж больно он злобный. Тут его и ранили, легко, но зацепили. Сели ему на хвост. Начали гнать, чуть больше десятка их было, они-то думали он один. Но он знал направление, где мы шумели, и вышел в нашу сторону. В общем, после пары стычек они отползли в одну сторону, мы в другую. Баюн был почти в порядке, а вот брата моего нам пришлось долго тащить – пока на нас не вышел пограничный разъезд.

Взял паузу, после продолжил:

– Нам повезло. Пограничники-то нас сюда и доставили. И ведунья здешняя сказала, что нам улыбнулась удача, а то я не знаю. Еще пара дней и брат бы мог и без ноги остаться, а так ее умениями через полгода, глядишь, и танцевать начнет.

Их прервали, принеся поднос для Веселая и Марины.

Вновь прибывшие начали есть, думая каждый о своем.

Немного погодя бородатый охотник сказал:

– А вы куда и откуда?

Веселай очень коротко рассказал.

– У меня, это, просьба есть.

Бородатый взглянул на мастера:

– Да?

– Если застанешь в Кленовом листе ведунью Оксану, передай ей, что, мол, все у нас хорошо. Пущай не волнуется сильно. А то мало ли.

Марина, сидевшая до этого молча, чем несколько удивила Веселая, при этих словах не выдержала.

– Борода, а Борода. Ты часом не присох сердцем-то к ведунье той, а?

В полумраке помещения на просвет окна стало заметно, как покраснели уши у раненого охотника.

– Ты это, Огонек, с чегой-то взяла ты такое недоразумение-то про присыхание? Чай, не гербарий я.

– Ну, чай не чай, гербарий не гербарий, не мне судить, а вот покраснел ты, что твой Кленовый лист по осени, – озорно продолжала подначивать Марина.

– Ты, Борода, то, да это – не боись. Мы, то бишь порода наша девичья, в большинстве своем милые и добрые. До смерти не грызем но, – она остановилась, поразмыслила и продолжила. – Часто пилим, это да. Но не всегда и не всех, а только податливых и глупеньких. Ты же не такой – так что жить будешь.

– Обязательно передам! – Веселай улыбкой остановил Марину.

– Что с людьми, с Мелиссой? Все живы-здоровы?

– Мелисса до нашего ухода была жива-здорова. Тут уже узнал, что в скором времени после нашей вылазки, помощь к ним подошла, так что должно быть с ней все хорошо. Поселенцы и пограничники дрались упорно, жертвы есть. Повезло все ж нам в этом деле, не все скопом навалились, а их малая часть. Основные силы, по моему разумению, занимались укреплением позиций вдоль тракта и на перевале, а нас в основном блокировали малыми силами с редкими попытками штурма.

– А с Баюном-то что? – поинтересовалась Марина

– А что с Баюном, что ним станется – основная масса преследователей отстала, часть он накрутил, часть мы отбили, потом он мне брата тащить помогал. А когда к пограничникам вышли, он поел, отоспался и в первую же ночь исчез, растворился. Думаю, в форт заглянет еще, пожитки его там.

Готовили в харчевне вкусно, да и соскучились путники по такой еде… Ели с наслаждением. Закончив, Веселай в ожидании Марины поинтересовался о месте для ночлега.

– С этим тут сложно, – ответил Борода, – я сам на сеновале, со мной еще трое раненых, кому нужны перевязки и мази ведуньи.

– Если ваши с братом пожитки остались в Кленовом ручье, то, может, вам припасов надо или денег?

– Да нет, спасибо, в лагере гвардейцев стоит Охотничий гильдейский шатер, там уже все сделали. Ладно, пойду я к ведунье руку показывать, да брата проведать. Рад был повидать, да вести рассказать.

Борода подмигнул Марине. Пожал руку Веселаю.

С вопросом о месте для ночлега обратились к хозяину харчевни. Тот развел руками, рад был бы помочь, да нечем.

– Мои работники сами на телегах и под телегами спят. Как для раненых избы начали освобождать. Так что извиняйте, люди добрые, накормить всегда рады, а вот с ночлегом подсобить не можем, придумывайте сами.

– Ну, сами так сами, – улыбнулся Веселай и положил на стол пару монет.

Сгреб сдачу, кивнул на прощание.

Стоя на крыльце харчевни, Веселай окинул взглядом окрестности. Граница недалеко, всюду люди, суета, но не как обычно в это время года, люд не торговый – все больше служивый, военный. Людской гомон, скрип повозок. А путникам хотелось выспаться, в безопасности и тишине. Оглядев еще раз округу, Веселай предложил

– В паре километров от городка озеро, дорога его огибает. Поехали туда, там потише будет-, лагерь разобьем.

Марина согласно кивнула.

На берегу озера, вдоль тракта, уже белело несколько палаток – это торговцы и ремесленники предлагали товары и услуги проезжающим мимо служивым и путникам. Охотникам пришлось проехать по берегу дальше от дороги, там, ближе к лесу, наши путники обнаружили небольшую заводь, что зеркальным ковшом упиралась в заросший кустами пологий берег. А несколько цветочно-травянистых проплешин выходили пологими спусками к песчаному берегу и будто созданы были самой природой для умиротворенного отдыха в тишине и неспешном созерцании окружающих красот.

На одной из таких полянок с чудным видом на озеро и остановились охотники. Марина устраивалась и колдовала с пожитками и припасами, Веселай же отправился за хворостом для костра.