Европейская педагогика

• книги – универсальные орудия воспитания, которые содержат все, названные панбиблией;

• универсальные учителя, которые сумеют наставлять всех, всему и всесторонне, названные пандидискалией.

О пансхолии, воплощенной в семи типах школ, мы расскажем далее. Здесь же остановимся на двух других основах теории Коменского – панбиблии (учебных книгах) и пандидаскалии (учителях).

Набор книг для универсального образования, по мнению Коменского, должен быть немногочисленным. Сколько же будет этих учебных книг? Столько, сколько есть возрастных групп и различных целей воспитания, взаимно подчиненных друг другу, отвечает автор «Великой дидактики». В частности, он считает необходимым составить такие универсальные книги: «Панкосмография», «Панхронология», «Панистория», «Пандогматия», «Пансофия», взаимосогласованные «Комментарии» к книгам Божиим, «Начала греческого языка», «Всеобщее разрешение трудностей», «Истребление ошибок», «Панантология», содержащая в алфавитном порядке все изречения, кем-либо и когда-либо сказанные остроумно и изящно, а также другие книги.

Все они должны иметь как главы-ступени внутри себя, так и связи между собой, чтобы соединяться, как звенья цепи: все последующее должно исходить из предыдущего, как на дереве каждый побег, лист, цветок и плод прорастают из своей почки. Книги должны быть понятны не только тем, кому их объясняет учитель, но и самоучкам вне школы, что достигается диалоговой формой изложения и другими средствами.

Коменский придерживается позиции, что образование нужно дать, соответственно, он определяет основную задачу школьных книг так: передавать, переливать в просветленные головы учеников Божию премудрость, сосредоточенную в трех данных Богом книгах: мир вовне нас, ум внутри нас, откровение до нас. Школьные книги он не считает сокровищницей образования и мудрости, но определяет им роль воронки, с помощью которой в разум внимательных читателей переливается все, что бьет ключом из трех книг Божиих.

Учить всех, всему, всесторонне

Очень строгие требования предъявляет Коменский к авторам школьных книг.

• Если кто-то и все захочет писать, пусть ему разрешат это с условием, чтобы он писал, а не списывал.

• Не обнародовать ничего, кроме благих новых открытий или по крайней мере новых соображений о ранее открытом, ради лучшего понимания тайн мира или более удобного применения вещей в благих целях.

• Ничего не надо писать и издавать, кроме заведомо истинного и несомненно полезного.

• Новые книги должны быть написаны только математическим методом – без диспутов, на одних доказательствах.

• Никому не позволяется издавать книги наспех и преждевременно.

• Ни одна большая книга не должна выходить без указателя. Книга без указателя – дом без окон, тело без глаз, имущество без описи: не так уж легко ею воспользоваться.

• Все новые книги, сколько бы их ни было, – это лишь ключи и предисловия к божественным книгам: природе, Писанию и мастерской нашего собственного разума.

• Никто пусть не публикует никакой книги без ведома и согласия советников света.

• Иметь универсальные учебники мало, нужен соответствующий универсальный учитель – пампедический наставник, умелый в обучении всех людей всему, что способствует совершенствованию человеческой природы, ради доставления человеку всецелого совершенства.

От пандидаскалического наставника Коменский требует трех вещей:

• каждый сам должен быть таким, каким должен делать других;

• каждый должен владеть искусством делать других такими;

• быть ревнителем своего дела.

Словом, универсальный наставник должен мочь, уметь и хотеть насаждать пансофию.

Наставники должны знать:

• все цели своей профессии;

• все ведущие к ним средства;

• все разнообразие метода.

Универсальный учитель должен поставить перед собой троякую цель:

• универсальность – обучать всех всему;

• простота – учить надежно надежными средствами;

• добровольность – учить всему легко и приятно, как бы играючи.

В трех словах эти цели таковы: учить всех, всему, всесторонне.

Пример рекомендации Я. А. Коменского о том, как учителю работать с трудными учениками[2 - Я. А. Коменский, Д. Локк, Ж.-Ж. Руссо, И. Г. Песталоцци. Педагогическое наследие. М.: Педагогика, 1989. С. 128—129.].

Случай. Что делать, если кто-то окажется абсолютным противником просвещения, упрямцем, ожесточившимся до нетерпимости к каким бы то ни было добрым советам и увещаниям? Ответ. Говорят, бывают такие дикие и неукротимые лошади, которые хотя и позволяют поймать, вести и оседлать себя, однако никак не соглашаются войти в стойло, и все-таки их вводят с помощью уловки, завязав им глаза; не зная, куда их ведут, они следуют за коноводом. Если это верно и если среди людей тоже находятся дикие упрямцы, не допускающие обучения, то почему нельзя подражать той же уловке? Тут, однако, возникают три вопроса: (1) Как уловить необузданного, отвергающего обучение человека? (2) Как ему завязать глаза, чтобы он не вырвался? (3) Как потом довести его туда, куда мы хотим? Ответ на (1). Человека можно уловить только уздой его собственного сердца, то есть с помощью врожденного ему желания какого-либо добра. <…> Второе получим, лишив его всех авторитетов, то есть всякой оглядки на примеры, на то, что другие говорят или не говорят, делают или отказываются делать, на что надеются или не надеются: пусть он изберет себе водителем самого себя и свет собственных врожденных понятий, инстинктов и способностей.

Всё из собственных корней

Книга Я. А. Коменского «Великая дидактика» – не первая работа по дидактике. Еще за 500 лет до него, в 1120 году, французский философ Гуго Сен-Викторский опубликовал книгу под названием Didascalicon, которая была признана дидактикой высшей школы эпохи Возрождения. Гуго Сен-Викторский сформулировал основы учебного планирования в высшей школе и предложил дидактические правила систематического преподавания и учения с использованием методов диалектики.

Термин «дидактика» происходит от греческих слов didactios – поучающий и didasko – изучающий.

В широкое употребление термин «дидактика» ввел в 1613 году немецкий языковед и педагог Вольфганг Ратке (1571—1635). Его работа называлась «Краткий отчет из дидактики, или Искусство обучения Ратихия». Ратке (латинизированное имя – Ратихий) был сторонником природосообразного обучения, хотя и недооценивал роль активности учащихся. Например, он считал возможным строить обучение в школах почти исключительно на лекционных формах, следуя от абстрактного к конкретному с использованием наглядности и руководствуясь другими сформулированными им правилами обучения.

Несмотря на предшественников, в европейской культуре Я. А. Коменский одним из первых систематизировал опыт, накопленный в области обучения и образования, и создал стройное учение о сущности, принципах и общих методах обучения.

Я. А. Коменский называет дидактику искусством обучения.

Заметим, что под дидактикой он понимал искусство не только обучения, но и воспитания. В настоящее время область воспитания в большей мере закреплена за педагогикой, чем за дидактикой, хотя точно определить, где кончается обучение и начинается воспитание, пожалуй, невозможно. Например, иногда говорят о воспитывающем обучении.

В качестве примера приведем принцип, обозначенный им так: «Все из собственных корней». Это основное положение взято автором «из природы», а также «из человеческого ремесла» и выражено соответствующим образом: «Ибо, сколько на дереве ни появляется древесины, коры, листьев, цветов, плодов – все это рождается только от корня <…> От корня у дерева является все, и нет необходимости приносить со стороны и прививать ему листья и ветви. Точно так же оперение птицы не составляется из перьев, которые побросали другие птицы, но происходит из самых внутренних ее частей <…> Так и предусмотрительный строитель все устраивает таким образом, чтобы здание опиралось исключительно на свой фундамент и поддерживалось своими связями, без подпорок со стороны»[3 - Коменский Я. А., Локк Д., Руссо Ж.-Ж., Песталоцци И. Г. Педагогическое наследие. – М., 1989. – С. 68.]. Отсюда великий педагог делает вывод, что «правильно обучать юношество – это не значит вбивать в головы собранную из авторов смесь слов, фраз, изречений, мнений, а это значит – раскрывать способность понимать вещи, чтобы именно из этой способности, точно из живого источника, потекли ручейки, подобно тому как из почек деревьев вырастают листья, плоды, а на следующий год из каждой почки вырастет целая новая ветка со своими листьями, цветами и плодами»[4 - Там же, с. 68.].

«Школы приучали учащихся только к тому, чтобы, сорвав ветки в других местах, навешивать их на себя и, подобно эзоповской вороне, одеваться чужими перьями».

Написанное Я. А. Коменским более трех веков тому назад актуально и сегодня. В подтверждение приведем отрывок, озаглавленный им «Огромное отклонение в школах»: «На самом деле до сих пор школы не достигли того, чтобы приучать умы, точно молодые деревца, развиваться из собственного корня, но приучали учащихся только к тому, чтобы, сорвав ветки в других местах, навешивать их на себя и, подобно эзоповской вороне, одеваться чужими перьями. В школах прилагали старание не столько к тому, чтобы открыть скрывающиеся в создании источники познания, сколько к тому, чтобы орошать этот источник чужими ручьями. Это значит, что школа не показывала самые вещи, как они происходят из самих себя и каковы они в себе, но сообщала, что о том и другом предмете думает и пишет один, другой, третий и десятый автор. И величайшей ученостью казалось знать о многом противоречивые мнения многих. Поэтому и получилось то, что весьма многие занимаются тем, что, копаясь в авторах, извлекают фразы, сентенции, мнения, составляя науку наподобие лоскутного платья. К ним с упреком обращается Гораций: „О, подражатели, рабский скот!“ И действительно, рабский скот, привыкший к тасканию чужих тяжестей»[5 - Там же, с. 69.].

Заметим, что в современной школе, в том числе высшей, до сих пор учащимся предлагают «таскать чужие тяжести», то есть изучать чужие работы больше, чем создавать собственные.

Я. А. Коменский критиковал школы своего времени за то, что они учат детей чужим знаниям, вместо развития собственного взгляда на мир. Причиной этого он называл применение ошибочного метода: «Метод преподавания всех предметов показывает, что школы стремятся к тому, чтобы научить смотреть чужими глазами, мыслить чужим умом. Школы учат не тому, чтобы открывать источники и выводить оттуда различные ручейки, но только показывают ручейки, выведенные из авторов, и согласно с ними предлагают идти по ним к источникам назад»[6 - Там же, с. 69.].

Принципы «Великой дидактики»

Я. А. Коменский описал множество дидактических идей, принципов и правил организации обучения. Он предложил учебный год, его деление на учебные четверти, каникулы, продолжительность учебного года, одновременный прием учащихся осенью, классно-урочную систему, учет знаний учащихся и др. Стремясь сделать образование доступным всем детям, он разработал классно-урочную систему обучения, которая во многом заменила существующую тогда индивидуальную систему.

Коменский ввел понятие о ступенях обучения: «В каждом обучении имеются три точно определенные ступени: начало, продолжение и конец». Началом обучения является чувственное восприятие, прежде предмет, а затем или параллельно слово. Это и есть первая ступень обучения. За ней следует вторая ступень – продолжения или пояснения учителя, сравнения, обобщения. Третья ступень – упражнения, которым предлагается отводить две трети урока.

Урок как форма обучения применялся задолго до «Великой дидактики».

Далеко не все его идеи были выдвинуты и разработаны им самим. Например, урок как форма обучения применялся задолго до «Великой дидактики». Я. А. Коменский свел воедино различные принципы и методы обучения, придал им характер дидактической системы, построенной на общих философских основаниях.