Охота на Лиса
Теперь все зависело от двух эсминцев эскорта. У адмирала мелькнула мысль, что, включи он в состав тактической группы вместо них крейсер «Эксетер», оснащенный мощной ПКО, это сильно повысило бы шансы на выживание.
Торпеды приближались с разных векторов в тридцатиградусном секторе по курсу эскадры. «Хиггинс» и «Спрюэнс», шедшие в паре десятков километров впереди авианосца, начали расходиться в стороны, разворачиваясь бортом к приближающимся торпедам. Этот маневр одновременно позволял задействовать в барраже и кормовые, и носовые установки противоракет и точек ПКО, а с другой стороны, уводил корабли с линии огня защитных установок «Либерти». Спустя несколько секунд над ними часто заморгали вспышки дюз – эсминцы стремительно опустошали свои запасы противоракет. Их было не так много, как хотелось бы – по сорок штук на борт, и весь залп занял всего двадцать секунд.
Тактические символы на экране тем временем моргнули и разделились, а потом еще и еще раз. Вступила в действие система постановки собственных помех, установленная на торпедах. Сканеры Хокаев немедленно начали выделять реальные цели, отсекая и гася фантомы, но большая часть противоракет промахнулась.
– Тридцать секунд до импакта.
На эсминцах и авианосце одновременно заработали орудия ПКО. В оптическом диапазоне залпы лазерных орудий были невидимы, но на тактическом экране боевые компьютеры, объединенные в эскадренную сеть, транслировали вектора наведения всех кораблей, протягивая тонкие нити от срезов стволов к целям. Ровный гул энергоустановки авианосца резко сменил тон – гигаватты энергии начали подаваться в накопители орудий. В отсеках огромного корабля взвыл сигнал предупреждения о столкновении.
– Двадцать секунд.
– Лево десять.
Кинетические установки правого борта открыли заградительный огонь, наполняя целый сектор пространства осколочными снарядами. При скорострельности триста снарядов в секунду на ствол казалось, что ничто не сможет прорваться сквозь сплошную завесу огня. Дистанция до торпед сократилась настолько, что средства РТО смогли вычислить и снять с целеуказания все фантомы. К авианосцу стремительно приближались пять торпед. Огонь всех кораблей сконцентрировался на них.
– В отсеках, приготовиться к столкновению !
Макаллистер сжал подлокотники адмиральского кресла, не отрывая взгляда от тактического экрана. В следующую секунду чудовищной силы удар бросил его тело вперед, и страховочные ремни выбили воздух из легких. Тактический экран погас, и свет вместе с ним.
* * *
– Отключение ECOS через десять секунд. Приготовиться к сканированию. Танго-4, тебе правый борт, Танго-2, левый, я по центру.
– Есть отключение, активирую сканеры.
– Две отметки двенадцать градусов правого борта, превышение два, дистанция двенадцать пятьсот. Сигнатуры соответствуют. Ударный авианосец и корвет.
– Веду их. Фиксирую работу средств обнаружения. Нас засекли.
– Ну еще бы, с такой-то засветкой. Право десять, разомкнуть строй, маневрирование индивидуальное, пуск по гарантированному захвату.
За время полета от астероидного поля с ускорением 8g три Эвейнджера набрали скорость 52 километра в секунду и продолжали ускоряться. Операторы вооружений активировали головки наведения, и в парсеры торпед полились данные с бортовых компьютеров. Торпеды получили всю информацию по «живой» цели, которую вели сканеры торпедоносцев – удаление, курс, скорость, электромагнитную и тепловую сигнатуры, действующие радары обнаружения, предполагаемые средства подавления и огневого воздействия.
– Цель захвачена.
– Пуск.
Шесть восьмиметровых снарядов отделились от корпусов Эвейнджеров, и, включив маршевые двигатели, рванулись вперед. Время работы ускорителей было ограничено пятьюдесятью секундами, но они выдавали 20g. На конечном участке это добавляло всего километр в секунду, но, с учетом гигантской скорости носителей в момент старта подлетное время было чуть больше трех минут.
– Отваливаем.
Торпедоносцы, отработав двигателями ориентации, плавно отвернули и, не снижая ускорения, легли на курс к ДТ Дамаск-Медина.
– Командир, новая групповая цель.
– Боевое охранение. Торпеды уже видят ?
– Непохоже. Ускоряются на перехвате нашего курса.
– Нас облучают радаром наведения. Шесть… Восемь. Двенадцать источников.
– Одна эскадрилья. Значит, все остальное они бросили на «Либерти». Спокойно, парни, мы в безопасности, на такой скорости они нас не перехватят никогда.
– Отворачивают. Похоже, засекли торпеды. Да, перестали работать по нам.
– Минута до импакта. Цель меняет курс. Фиксирую работу средств ПКО. Торпеды маневрируют, сброс помех инициирован.
– Танго-два, потерял контакт с рыбой-два. Первая идет. Хорошо идет.
– Двадцать секунд.
– Танго-четыре, рыба-один сбита. Черт, вторая тоже !..
– Десять секунд. Рыба-один уничтожена, командир…
– Есть попадание ! Второе ! Энергоконтур цели теряет мощность. Фиксирую шлейф декомпрессии.
– Отличная работа, парни. Постарайтесь оценить повреждения, надо доложить на «Либерти».
– Сканеры в работе, сэр.
* * *
Адмирал пришел в себя довольно быстро, и первое, что он почувствовал – состояние невесомости. Дышать было больно. Система жизнеобеспечения скафандра диагностировала ушиб грудной клетки и легкое сотрясение мозга и автоматически ввела обезболивающее и стимулятор. Макаллистер жестом показал повисшему над ним вестовому, что он в порядке, и осмотрелся.
Боевая рубка была освещена, но, судя по всему, питание подавалось с аварийных генераторов. Половина экранов, включая главный тактический, все еще не работала. Макаллистер перевел взгляд на свой терминал и, убедившись, что тот действует, подключился к капитанскому каналу. Айзен как раз принимал доклад командира БЧ-524.
…– две торпеды с интервалом в полторы секунды. Первая в правую скулу в районе двенадцатого шпангоута. ПТЗ25 приняла часть ударной волны, но многие отсеки разгерметизированы. Потеряны лазерные установки ПКО шесть, семь и восемь, кинетические с седьмой по двенадцатую. Вторая торпеда поразила корпус в районе пилона правого двигателя. Этот взрыв вызвал аварийное отключение обоих реакторов. Задействована схема резервного питания. Телеметрия показывает смещение правого двигателя относительно продольной оси корабля. Разгерметизация отсеков правого борта за сорок вторым шпангоутом. Все поврежденные отсеки изолированы. Атмосфера может быть восстановлена.
– Потери ?
– Не фиксируем сигналы жизнедеятельности сорока восьми личных жетонов экипажа.
– Сможем дать ход ?
– Перезапуск реакторов в процессе, выход на 20% мощности через пятнадцать минут. С двигателями сложнее. Правый не сможем задействовать до полного выяснения повреждений. Есть вероятность, что не сможем его использовать вообще. На одном левом двигателе сможем дать не более 40% ускорения. Управление и маневрирование будет затруднено.
– Что с полетными палубами ?
– Внутренняя: серьезные повреждения в районе кормового лифта. Внешняя палуба функционирует в полном объеме. Ангарная тоже. Средства навигации и связи запитаны от резервных источников. Переключим на реактор при первой возможности. После этого дадим мощность на ПКО и щиты. Тридцать-сорок минут. И после этого подключим гравигенератор.
– Принял. Работайте, стармех.
– Уилл, – первое слово далось Макаллистеру тяжело, но он справился с голосом. – Есть что-то от Танго ?
– Никак нет, сэр. Подполковник Уильямс на связь не выходил. После того, как Хокаи разорвали контакт с ударным авианосцем, никаких данных по нему нет.
– Том, что у нас с авиагруппой ?
– Одиннадцать истребителей, – мрачно отозвался Харпер. – Ждут разрешения на посадку. Семь торпедоносцев на борту, будут готовы к вылету в течение часа. Восьмой Эвейнджер спускали в ангар кормовым лифтом, он все еще в нем. Оба Хокая в ближнем патруле.
– Итак, джентльмены. Очевидно, что вторую атаку «Либерти» вряд ли переживет. Начнется она минимум через три часа – время, потребное на переоснащение торпедоносцев плюс подлетное. Отражать ее практически нечем. Нанести удар своими силами нам тоже не удастся. Слишком мало ударных машин у нас и слишком много истребителей осталось у них. Наш единственный шанс – приказать тактической группе 12.3 прыгнуть на Медину и синхронно атаковать Китти Хоук с разных векторов. Это добавит к нашим силам эсминцы «Стаут» и «Коул», плюс десяток истребителей. Но мы не знаем, где находится их носитель. Если он в районе джамп-точки, то эсминцы прыгнут прямо под удар.
– Мы можем отправить Хокай по вектору отхода эскадрилий противника.
– Можем. Но это гарантированный билет в один конец. Если он обнаружит авианосец, то засветится сам. Выделить ему эскорт мы не можем – истребители нужны для поддержки торпедоносцев…
– Сэр, сообщение от группы Танго !
– Наконец-то. Что там ?
– «Атаку произвел. Два попадания в ударный авианосец по прилагаемым координатам. Оцениваю энергоконтур цели в 10%. Предполагаю повреждения ходовой группы, разгерметизацию корпуса. Отхожу расчетным курсом. Детальное сканирование невозможно. Уильямс». Отдельным пакетом координаты группы Танго и цели. «Китти Хоук» находится в районе ДТ Медина-Дамаск, сэр.
– Ну что ж, это меняет все, джентльмены, – Макаллистер удовлетворенно откинулся в кресле. – Теперь он в ловушке. Если он отправит ударные машины против нас, мы атакуем эсминцами из Дамаска. Если нет – сблизимся и атакуем синхронно. Если он попробует прыгнуть на Дамаск, на выходе его примут эсминцы. С учетом повреждений, шансы на его уничтожение весьма высоки. Если же он ничего не будет делать, мы получим время для сбора всей эскадры, и тогда ему точно конец.
– Но, сэр, как вы сами сказали, вторую атаку «Либерти» не переживет, – заметил Айзен.
– Верно, капитан. Но мы разменяем эскортный авианосец на ударный. Лучшего расклада нам не предложат.
– В таком случае, сэр, прошу вас перенести флаг на эсминец, – твердо сказал Айзен.
– Вот как… Ну а ты что скажешь, Том ?
– Поддерживаю капитана Айзена, сэр.
– Ну спасибо, господа. Вот уж не думал, что на старости лет услышу такое от своих офицеров. То есть вы предлагаете мне сбежать с поврежденного флагмана эскадры перед лицом неизбежного сражения ? Правильно я вас понял ?
– Сэр…
– Хватит, мистер Айзен. Мы с тобой и мистером Харпером слишком много всего прошли, чтобы я воспринимал твое предложение всерьез. Что ты там давеча говорил про флот ? Все, тема закрыта, давайте работать. -Он переключил канал. – Группа связи, циркуляр по эскадре: ордер R, курс на ДТ Медина-Дамаск. Тактической группе 12.3: принять торпедоносцы группы Танго, быть готовым к открытию огня по целям, завершающим гиперпереход Медина-Дамаск. Одновременно быть готовым по получении отдельного приказа совершить прыжок Дамаск-Медина. Группе 12.2: сообщить ожидаемое время прибытия к ДТ Дамаск-Медина.
* * *
Елена Андреевна пыталась справиться с нарастающим внутри бешенством. После возвращения к эскадре выяснилось, что комэск-1 пропал без вести, и она приняла командование оставшимися машинами обеих эскадрилий. Несмотря на настойчивые требования направить их на перехват торпед, ей было отказано. Пришлось оставаться в роли наблюдателя. Результат, конечно, был предсказуем и не заставил себя ждать. «Либерти» повреждена, судя по всему -серьезно. А они все так же болтаются в ближней зоне, хотя давно пора садиться для пополнения боекомплекта. Но главное – она так и не увидела старта спасательных ботов.
– «Либерти», Фиджи-один.
– Я уже пять раз сказал вам, Фиджи: ждите. Приказ руководителя полетов. Других указаний не поступало, – ответил ей лейтенант службы обеспечения полетов.
– Соедините с РП.
– Не могу.
– С какого ?..
– Он в лазарете. Еще вопросы ?
– О’кей, с комкрыла тогда.
– Его коммуникатор не принимает вызовы. Капитан, я на полном серьезе прошу вас не дергать меня. У нас тут абсолютный и тотальный хренов трындец. Вся палубная команда пытается опустить кормовой лифт, чтобы посадить вас. Люди работают в невесомости. Ломами, черт подери, даже обрезками труб, потому что силовые скафандры заблокированы в поврежденном отсеке. Чем меньше мы будем отвлекаться, тем быстрее вы сядете. Короче, я вас вызову, – и он отключился.
Справляться с бешенством становилось все труднее. Она обернулась вправо и оглядела строй Рапир обеих эскадрилий, идущих уступом за ее машиной. Придраться было не к чему. Подавила в себе желание еще раз связаться с «Либерти», чтобы накрутить хвост хоть кому-нибудь, поерзала в ложементе и принялась ждать.
Ожидание было прервано ажиотажем, возникшем из-за одиночной отметки, приближающейся со стороны астероидного поля. Засеченная на дальней дистанции Хокаем, цель была образцово перехвачена двумя машинами второй эскадрильи и аккуратно сопровождена до глиссады внешней полосы. Это оказался приблудный лейтенант, сопровождавший Танго. Его Рапира выглядела изрядно потрепанной, но непобежденной. Ее вызовы он упорно игнорировал. И, что характерно, ему сразу дали добро на подход, несмотря на все попытки комэска под эту сурдинку выбить разрешение на посадку хотя бы для своих поврежденных машин.
Связь ожила через полчаса.
– Фиджи, «Либерти». Говорит заместитель РП. Основные ремонтные работы закончены. Гравитация 0.8 g. Главная летная палуба готова к приему машин, герметизирована. Кормовой лифт опущен, шахта открыта, границы маркированы, будьте предельно аккуратны на входе. Приводная аппаратура может работать с перебоями, сажайте на ручном. Место остановки головной машины – непосредственно перед носовым лифтом. Разрешаю посадку, когда будете готовы.
– В смысле – когда ? – пробурчала Елена Андреевна, но, скорее, про себя. – Давно готовы. Принято, «Либерти», начинаем заход, – она переключила канал. – Парни, садимся. Сначала первая, за ней вторая. По порядковым номерам, я крайняя. Начинайте.
Спустя еще двадцать минут она рывком отстегнула страховочные ремни, откинула фонарь и, не дожидаясь, пока техник подкатит лестницу, спрыгнула на покрытие внутренней полетной палубы «Либерти».
– Где Харпер ? – рявкнула она в лицо опешившего сержанта, который вцепился в лестницу как в самое дорогое.
– Н-не могу зна…
– Здесь, капитан, – комкрыла широким шагом шел к ней от носового лифта вдоль строя остывающих истребителей, замерших на полосе с минимальными интервалами. – Не рычите на парня.
– Сэр, я требую немедленно поднять спасательные боты ! Мои люди…
– Капитан Соколова, смирно ! – гаркнул Харпер.
– Это и мои люди, Лена, – добавил он тихо, когда она вытянулась перед ним. – Давай отойдем.
– Сэр, почему не поднята ПСС ? Уже час назад можно было…
– Нельзя. Нельзя, Лена. Мы физически не можем поднять боты.
– Но почему ?..
– Кормовой лифт сильно поврежден. Слава богу, успели опустить торпедоносцы на ангарную, иначе повесить новые торпеды не удалось бы. Эвейнджеры мы обслужили, сейчас их поднимают на внешнюю. Единственным оставшимся носовым лифтом. Рапиры будут обслужены прямо здесь. Люди на руках доставляют ваши Мурены с ангарной, понимаешь ? Как только вы с ударной эскадрильей взлетите, мы сможем поднять ПСС. Но не раньше.
– Сэр, может быть мы сами ?.. Если вы выделите пару Эвейнджеров, мы с ведомым сопроводим их до места боя. Вы же знаете, спасательная операция возможна, торпедный отсек вмещает несколько человек в скафандрах. Наверняка есть выжившие, возможно раненые…
– Елена Андреевна, пойми, еще ничего не кончилось. У нас есть полтора-два часа до следующей атаки. И нам понадобится все, что есть. Даже если они не атакуют, вы почти наверняка нарветесь на патруль истребителей в зоне недавнего боя. Поэтому…
– Но…
– Слушайте приказ, капитан. Летному составу полчаса на отдых и приведение себя в порядок. Через тридцать минут занять места в кабинах и быть готовыми к немедленному старту.
– Коммандеру Харперу, – ожили динамики внутренней инфосистемы корабля, – срочно прибыть в БИЦ !
* * *
Жанет мрачно покосилась на спящего Ивана. Час назад он сказал, что свою работу сделал, система РТО сканирует в автоматическом режиме, мешать ей никак нельзя, разбуди если что. И тут же затемнил стекло шлема и замер. Похоже, этот воин мог давить на ухо в любом месте и в любой ситуации. «Возможно, это свойственно русским», – подумала она. Это же их поговорка – «солдат спит, служба идет» ? Наверно, в их русских учебках спать вообще не принято. Вот они и отрываются, вырвавшись в действующую армию. Хотя другие русские вроде так не спят. А с другой стороны, много она знает этих русских ?.. Тем более спящих…
Мысли текли неспешно, под стать окружающей обстановке. Но совсем недавно она с ужасом смотрела, как у борта «Либерти» вспухают два ослепительных шара, авианосец как будто натыкается на огромную стену, вздрагивает всем корпусом, и из безобразных оплавленных пробоин вырывается шлейф обломков вперемешку с какими-то ошметками, которые, вполне возможно, только что были живыми людьми. «Либерти» накренилась на левый борт и покатилась в сторону, вываливаясь из ордера эскадры и медленно переворачиваясь. Хокай шел с небольшим превышением над строем, и то, что творилось с огромным кораблем, было видно даже без оптики. Сразу погасли факелы обоих двигателей, все огни, и ей показалось, что авианосец получил смертельный удар. Иван, правда, заверил ее, что все фигня, и если реакторы не взорвались и прочный корпус не разломился, то все будет в ажуре, и вообще отставить кипиш. Она, конечно, опять на него наорала. Потом поняла, что не права, и извинилась. И то, и другое он воспринял со слоновьим спокойствием. И уснул, паразит.
А она сидела будто в первом ряду какого-то невозможного театра и смотрела, как медленно оживает корабль, уже несколько лет бывший ее домом. Сначала зажглись навигационные огни: красный и зеленый по бортам и белый на корме. Потом ходовой мостик осветился изнутри каким-то странным зеленоватым светом, который постепенно становился белым. Ярким разрядом вспыхнули эжекторы левого двигателя, за ним вытянулся голубоватый плазменный шлейф, и «Либерти» начала медленно возвращаться в строй, отрабатывая дюзами ориентации. Стволы ПКО, в момент удара развернутые на правый борт и замершие при отказе реактора, вернулись в походное положение. Кинетические орудия втянулись в корпус. В глубине главной летной палубы заморгали вспышки дуговой сварки. И, наконец, спустя сорок минут корабль начал окутываться муаром силового поля.
Жанет проводила взглядом заходящие на посадку Рапиры и подумала, что, в целом, не все так плохо, как могло бы быть.
Это через несколько минут подтвердил вышедший на связь заместитель РП. Да, есть погибшие и много раненых, но корабль жить будет, хотя и не весь. Например, правый двигатель, похоже, починится только в доке, навигаторы считают курс на калькуляторах, внутреннюю сеть колбасит, поэтому телеметрию РТО они принять не могут и когда смогут – пока непонятно. Так что если что – кричите. После чего приказал Хокаю-два садиться на основную «если сможет втиснуться», а лейтенанту Родригес стоять на стреме и всячески охранять «эту нашу богадельню».
– Блип, – громко сказал кто-то справа. – Блип-блип !
Жанет изумленно уставилась на Ивана, но тот сохранял абсолютную неподвижность, и стекло его шлема оставалось все так же поляризованным.
– Блип, – звук шел от его пульта
– Иван ! – закричала Жанет.
– Я все слышу, не ори, – раздалось в ее наушнике. – Орбитальная станция Медины вышла из тени планеты, и сканер ее считал. Сейчас отключу звук…
– Ах, орбитальная станция ? А не соблаговолит ли высокопрофессиональный оператор, – Жанет, казалось, использовала весь свой яд, – объяснить недалекому пилоту, почему эта станция удаляется от планеты с ускорением 4 g по данным вашего долбаного сканера ?
– Ешкин же ты кот, – стекло шлема Прозорова мгновенно просветлилось, и он склонился над своей консолью.
– «Либерти», Хокаю.
– На связи.
– Неопознанная цель покидает орбиту Медины вектором на ДТ Медина-Дамаск, ускорение 4 g и растет. Масса примерно соответствует классу тяжелого крейсера. Ответчик выключен.
* * *
– Сэр, коммандер Харпер по вашему…
– Садись, Том, – прервал его Макаллистер. – У нас опять не слава богу. Неопознанная цель, по массо-габаритным характеристикам совпадающая с тяжелым крейсером, только что стартовала с Медины. В данный момент ускоряется на шести g курсом на наших друзей. Мы с Уиллом гадаем, что бы это могло быть. Есть идеи ?
– На Медине нет кораблей такого класса.
– Точно. Вряд ли это боевой корабль. Но для грузовика слишком резвый.
– Лайнер ?
– Мы пришли к такому же выводу. Знаешь, что это значит ?
– Ммм… Кто-то бежит с Медины. Пытается соединиться с эскадрой «Китти Хоук», очевидно ?
– Верно, но это не все. Первое: то, что корабль стартовал с Медины и не вышел с нами на связь, означает, что рота Ларсена не контролирует космопорт. Второе еще хуже. Вот, взгляни на список пассажиров круизного лайнера «Афина», порт приписки Нью-Терра.
– Охренеть…
– Несомненно. Три сенатора с семьями. Один, похоже, с любовницей. Парочка не самых мелких эстрадных звезд, очевидно, со свитой. Один из управляющих директоров Боинга с семьей. Генерал-полковник Фоулер. Хоть этот, для разнообразия, один… Журналисты в количестве двадцати двух штук…
– Что здесь делает весь этот цирк ? На Медине нет никаких достопримечательностей.
– Резонный вопрос. Позавчера «Афина» вышла из Нью-Детройта. Следующая точка маршрута – Палладия. Но вчера она села в порту Медины, бог знает почему. При этом она не могла не зайти в систему Палладии, но никто ее не зафиксировал. Что при текущем бардаке в общем-то неудивительно. И теперь все эти шишки, судя по всему, летят на шести g в объятия ударного авианосца, только что атаковавшего боевое соединение ФЗК.
– Иначе как «пикантной» ситуацию назвать трудно, – подал голос капитан Айзен.
– Дерьмовая ситуация, чего уж там, – отозвался Макаллистер. – Когда сможем поднять эскадрильи ?
– Начать выпуск сможем через 20-30 минут, не раньше.
– Еще лучше. Ну и…
– Сэр, входящий вызов. Круизный лайнер «Афина», требует канал с командиром эскадры.
– Ну вот и прекрасно. Подключайте на громкую.
– Приветствую вас, джентльмены, – возникший на большом экране ухоженный мужчина в штатском выглядел почти как на фотографии с пилотского удостоверения Холлидея. – Не имею чести быть знакомым с вами лично, разрешите представиться: Ричард Стэнли, в данный момент исполняю обязанности капитана круизного лайнера «Афина». Вы, как я полагаю, командир двенадцатой эскадры, вице-адмирал Макаллистер ?
– Верно полагаете. Это капитан Айзен, коммандер Харпер.
– Рад знакомству, господа. Я тоже не один, – камера изменила фокус, и в кадре появился интерьер капитанской каюты «Афины». Рядом со Стэнли в кожаных креслах сидели губернатор и двое пожилых мужчин. Губернатор бегал глазами по сторонам, мужчины сидели с отсутствующим выражением лица. – С господином Аль Хомейни вы, безусловно, знакомы. Компанию нам составляют сенаторы Ассамблеи Хьюз и Джексон, полагаю, их имена достаточно известны в пространстве Конфедерации. – Мужчины сдержанно кивнули, и камера вновь сфокусировалась на Стэнли.
– Не боитесь представляться настоящим именем, мистер Стэнли ?
– Ну что вы, конечно, нет. У вас было достаточно времени, чтобы выяснить, кто вам противостоит. И, насколько я вижу, разведслужба флота все так же на высоте, как и в былые времена.
– Стало быть, вы не отрицаете свою роль в организации теракта на Палладии и прочих преступлениях против Земной Конфедерации ?
– Не так быстро, адмирал. Мы не в суде, и вы не прокурор. Я связался с вами, чтобы обсудить вполне конкретные вопросы, а не заниматься взаимными обвинениями.
– Взаимными ?..
– Естественно. Ваша эскадра без предупреждения атаковала мои корабли. Некоторые из них были уничтожены, погибли люди…
Макаллистер сильно побледнел.
– … и в итоге мы с вами оказались в ситуации, которую в шахматах обычно называют патом. Судите сами. Ваш флагман поврежден. Скорее всего сильно, поскольку я не наблюдаю попыток перехвата моего корабля. Кстати, не рекомендую это делать в любом случае, поскольку по левому борту «Афины» следует эскадрилья перехватчиков «Китти Хоук». Они не видны вам, так как закрыты бортом лайнера от сканеров ваших РТО, да и дистанция до Хокаев почти предельная. Но, поверьте, эскорт у меня есть. Вы потеряли минимум десять истребителей, примерно столько же у вас осталось. Торпедоносцев меньше эскадрильи. С такими силами атаковать мой авианосец бессмысленно. Однако мой носитель также пострадал, торпедоносцы выбиты, хотя для того, чтобы уничтожить «Либерти», оставшихся вполне хватит. А джамп-точку на Дамаск вы блокируете двумя эсминцами с той стороны, что делает мою попытку уйти такой же самоубийственной, что и ваша атака.