Параллель. Взгляд на прошедшее через годы…

– Нет Марис, вот если бы комар сообщил у кого столько выпил и сколько там ещё людей и прочие подробности, то цены бы не было этому насекомому! – с лёгкой улыбкой добавил Старков.

– Ну тогда бы я предложил ему даже попить и моей кровушки – ответил я – и все мы втроём усмехнулись.

– Гвардии старшина Елисеев, там слышно было будто бы кто-то старался завести машину – проинформировал прибежавший один из двоих, находившихся в дозоре.

Сделали вывод, что недалеко кто-то и что-то находится. Надо действовать. Все быстро собрались и двинулись вперёд. Пройдя несколько сот метров, увидели такую картину. Перед нами стояла небольшая гора из породистого камня, в ней расщелина и рядом дорога, недавно заезженная, и почему-то видны были следы от гусениц, но раньше видно было только тропа. И вторая тропка уходила на саму гору. Нам оттуда уже подавали знак наши, это гвардии капитан Белов со своей группой, которые уже вышли на эту точку.

Небо было синим-синим и всего несколько облаков. Но гул насекомых и птиц, так бесцеремонно перекрикивали друг друга, что казалось, что войны совсем нет на этом участке земли. Зелень как раз набирала свою упитанность, цвели и травы и полевые цветы.

А возле горы стояли две машины, уже взорванные, видно нашими ребятами, которые не вернулись. Но возле одной, стояло трое немцев и старались видно починить одну из них. Недалеко, возле горы, стояли два вражеских мотоцикла и двое фрицев что-то там копались. А внутри самой расщелины выглядывала легковая машина, и возле неё большой стол. Видно они за ним принимали пищу. Через пару минут, вышел офицер, худой, долговязый, в руках у него была карта, он всё время смотрел на неё. Вслед вышел ещё один с полотенцем, но видно тоже офицер, т.к. в офицерских сапогах и шароварах. Тот был пониже ростом, тоже сухощавый, но не такой худой как первый. После вышли ещё двое пухленьких немца, один из них сразу направился к тем, которые стояли у мотоцикла, а второй остался с офицерами. Так прошло ещё пару минут. Мы всё наблюдали. Потом этот солдат, который стоял с офицерами, сел в легковую машину и выехал, после развернувшись подъехал к мотоциклам. Тут же выехал немецкий бронетранспортер, спереди шасси с двумя колесами, а сзади на гусеницах, но там сидел уже другой фриц, который управлял техникой. Я сразу понял, вон откуда следы были видны гусениц на тропе. БТР направилась к одной из машин-будок, которую ремонтировали те трое немцев. Прошло ещё минут пять. Фрицы видно не могли найти трос и длинный офицер, что-то всё время кричал недовольным голосом. А солдаты искали и соображали, как можно подцепить одну технику к другой.

С горы, гвардии капитан дал сигнал к наступлению. Мы с ребятами распределились кто кого берёт под прицел и стали выходить из укрытия. Нас абсолютно никто не заметил даже, пока не подошли почти вплотную. Один офицер что в шароварах, вдруг закричал, увидев нас. Прозвучало несколько выстрелов и очередей из автомата, и остальные немецкие солдаты уже лежали убитыми. Остались эти двое офицеров, глядели на нас с удивленными лицами, один в шароварах поднял руки, а второй сначала поднял тоже, но после хотел видно вытащить свой вальтер и выстрелить в Старкова, но Марис выстрелил ему в руку и тот заёжившись сник и смотрел так, будто бы просил пощады, сознавая что был не прав.

Гвардии капитан Белов спустился с группой и сказал:

– Больше рядом нет фрицев. Эти здесь были видно вдесятером. Марис, спроси у них, кто они, что здесь делали и с какой части, и кто им показал это место?

Марис спросил и перевел:

– Говорят, что связисты, их часть полностью уничтожили во время нашего наступления. А здесь они оказались, якобы спрятаться и выжить. А место нашли случайно.

– Врёт сволочь – высказался Старков – сюда пришли, зная, что здесь есть убежище. И вода рядом, и место это со стороны дороги не видно, даже следов нет.

– Кто-то их навёл сюда – вставил один из солдат Белова.

– Всё правильно! – поддержал Белов и сам спросил по-немецки – Если не скажите кто вас сюда направил, то придется одному из вас прострелить вторую руку и ногу, а второй понесёт его к нашим в плен на себе… – Белов знал немецкий язык, но не так как Марис.

Второй офицер стал говорить:

– Не надо, не надо крови, мы ведь простые военные и подчиняемся начальству выше. Я знаю, что русские благородные солдаты, я изучал историю, читал про Суворова и Кутузова. Они хорошие военные. Пленных никогда не убивали….

– Вон ты как заговорил – удивился Белов – а зачем тогда пошёл на нашу землю, зачем стреляешь в наших солдат и мирных жителей?

– Нет, мы не стреляли, мы это есть сказать выполняли задание здесь. Извини Мартин… – сказал он своему худощавому коллеге – я расскажу им про наши планы, и они думаю отпустят нас, но всё равно не расстреляют. Ведь мой брат Ганс тоже бывал в русском плену и ему сказали, если скажешь честно, то оставим в живых, что он и сделал. Они проверили информацию и оставили его в живых, правда потом его пару раз вызывали в гестапо, но всё обошлось.

– Фридрих, говори, что хочешь – ойкая от боли ответил Мартин.

– Наша часть была разбита правее отсюда, одна рота ушла сразу, как только русские, то есть ваши, перешли большую реку. А у нас сначала не было бензина, потом подвезли мы залили полные баки, но уже уйти не смогли, т.к. целые сутки потеряли в ожидании. Наш полковник по рации передал, чтобы мы укрылись где-нибудь в безопасном месте, ходили в разведку и передавали информацию об обстановке на этом участке. Правда мы пытались выйти отсюда, но не нашли дороги. Есть одна дорога, но она под вашим контролем.

– А почему не вышли к нам и не сдались – с иронией спросил Марис – ведь рано или поздно, это пришлось бы сделать.

Офицер опустил голову и тяжело вздохнул.

– Так, пойдём дальше, кто вам показал это место? – продолжил Белов: – Говори честно, если начал, а то сам знаешь, мы за ложь никого не милуем.

– Ну как вам сказать… – начал немецкий офицер – наш фельдфебель Гофман, немного знал русский, потому что ездил ещё в 39-м году на курсы подготовки связистов сначала в Дюссельдорфе, а перед войной в Бранденбурге и совместно изучал польский и русский. Он узнал в деревне у одного бывшего помещика, что те в гражданскую войну здесь скрывались от красных. Даже организовали целую банду. И всем хватало место. Даже обозам с лошадьми.

– И что, он просто так вам взял и рассказал? – поинтересовался Марис.

– Ну, мы поблагодарили его и дали тушёнки десять банок и галет.

– Его фамилия? – как на допросе спросил гвардии капитан.

– Честно не знаю, я ведь с ним даже не разговаривал, и видел то мельком, из кабины, он такой с бородой и в кафтане, и на левой руке двух пальцев нет. Сказал ещё с гражданской, пулемётом прошило.

– Нда… – ответил Белов – а почему у вас те две машины взорваны?

– Так это вчера днём трое русских солдат случайно видно сюда зашли, мы их, как и вас не ожидали даже. Два взрыва и те трое бегут на нас, фельдфебель им наперерез, дал очередь одного уложил, а те его убили, и ещё двоих наших, но остальные солдаты их здесь и застрелили.

– И где их тела? – спросил Марис.

– Так вчера и закопали возле леса. На бугорок где ваши, пилотки их положили, а для Гофмана и солдат наших кресты сколотили.

– Как мило… – про себя сказал Белов – прямо всё по-человечески.

– Что теперь с нами будет? – испытывающее спросил второй офицер.

Белов, будто бы, не слыша его, спросил первого:

– И что сегодня собирались предпринять?

– Хотели хоть одну машину завести и ночью попробовать прорваться к своим.

– Да, смелый и вынужденный шаг – согласился гвардии капитан Белов – Марис, посмотри, что у них там, на столе, в легковой машине, если есть документы, принеси сюда.

– Понял – ответил Марис Янсонс, и побежал.

– И, наверное, последний вопрос, который меня интересует на этот момент – вставая, сказал Белов – количество ваших подчиненных на сей день, которые с вами?

– Сначала около 20, потом осталось в два раза меньше, и ещё четверо наших с другой разбитой части присоединились с соседнего батальона, вернее всё что от него осталось, вот Гофман с тремя и был…

– А рация хоть одна целая? – поинтересовался я, и Белов перевёл им мой вопрос.

Раненный офицер что-то ответил.

– Этот раненный ответил, что одна сразу вышла из строя, а вторая не настраивается, видно тоже с поломками. Частоты не берёт, а сигнал есть.

Оба офицера сидели рядом и на них, было жалко смотреть.

– Ефрейтор Селиванов, перевяжи его… – попросил гвардии капитан Белов – указывая на раненого противника – он нам ещё нужен будет.

– Есть – ответил Селиванов и вытащил из гимнастерки бинт и сделал перевязку пленному.

К тому времени подошел Марис, просматривая на ходу взятые документы.

– Тут вся карта местности и какие-то обусловленные знаки. И вот папка с документами. Там речь идет о награждениях железными крестами. И ещё папка, там, правда, только пять листов, с наименованиями действующих войсковыми соединениями здесь, прямо против наших фронтов. А по нашему фронту аж две войсковые части связи противника. Но правда дата ещё 10 мая написана этого года.

Немцы не понимали, о чём говорит гвардии капитану его подчиненный. Но Белов задал вопрос: